Как Маруся сквозь стену прошла

Сказка

Каждое утро Маруся завтракала хвостом сырой рыбы. Потом лапой в кружке проверяла воду и медленно лакала ее. Она бы еще не отказалась от рыбьего хвостика, но Карина оставляла ей только один.

После завтрака Маруся с разбегу прыгала на дверь и карабкалась по мягкой обшивке наверх. Но там ей не всегда удавалось удержаться. Часто она падала на пол. Шмяк!

Вот тогда-то и просыпалась Карина. Она вспрыгивала с кровати и, не успев разлепить глаза, бежала ловить Марусю. И тогда… кошка взлетала на шкаф! Оттуда Карина ее уж точно не достанет: она ведь маленького роста и боится забираться на табуретки.

Но однажды утром Маруся не запрыгнула на дверь и на шкаф. Она стала бегать по стенам!

— Маруся, прекрати, так рано не бегают по стенам! — спросонья сказала хозяйка.

Вжих! Маруся снова промчалась из одного угла в другой прямо по стене, и еще раз, потом другой. При этом на голубых итальянских обоях появились тонкие следы от кошачьих коготков.

— Ну я тебя сейчас поймаю! — заворчала Карина.

Но кошку словно дразнили невидимые мыши, она бегала за ними всюду и даже по Карине. Хозяйке надоело быть беговой дорожкой, и она, откинув одеяло, метнулась следом за Марусей в коридор. Там она увидела, как ее трехшерстная худая кошка снова прыгнула на стену.

Маруся прыгала на стены не просто так: там солнечная рыбка показывала ей длинный язык и плескала хвостом посреди голубого итальянского простора.

— Ну, поймай же меня, поймай! Силенок не хватит! — дразнила рыбка.

Маруся зашевелила белыми усами, прищурилась, завиляла попой и, хорошенько оттолкнувшись, прыгнула на рыбку.

Карина сначала застыла, а потом ее тапочки все же отклеились от пола, и она стала трогать расчесанные кошкой обои. Карина попробовала пошкрябать их. Стена как стена. А от Маруси и след простыл.

— Тук-тук-тук! — постучала по стене хозяйка.

Но там не было даже дырочки.

— Маруся, ну хватит так играть. Я не вижу невидимые дыры. Ну-ка, выходи! — Карина протерла глаза, но стена от этого ничуть не изменилась.

Кошка не отзывалась. Карина так же, как и кошка, побежала в сторону стены, но вместо того, чтобы догнать Марусю, стукнулась лбом и шлепнулась на пол.

— Ма-ру-ся-а-а-а… — заревела она.

Стены в доме задрожали. Но ни Маруси, ни солнечной рыбки не было.

А кошка за стеной вдруг бултыхнулась в озеро.

— Мяу-у-у! — завопила она. — Карина, я тону!

Вокруг Маруси как ни в чем не бывало плескались солнечные рыбки. А та рыбка, которую Маруся ловила на обоях, засмеялась и сказала ей:

— Не утонешь! А станешь рыжей кошкой! Бе-бе-бе!

— Мяу! Не хочу! Не буду! Дай же мне спасательный круг! — заныла Маруся.

— Ишь ты, ты меня чуть не схватила зубами, а я тебя буду спасать! Не буду! — сказала рыбка и махнула хвостом.

— Мяу-мяу, Карина… я не хочу быть рыжей кошкой! Я хочу к себе на шкаф! — Маруся так громко замяукала, что рыбы чуть не оглохли. — Дай мне спасательный круг, я не буду больше за тобой гоняться по стенам.

Солнечная рыбка ударила хвостом по воде, огромный круг обнял Марусю, и та поплыла к берегу. Это, конечно, не кошка сама доплыла, а круг бережно доставил ее на сушу.

— Мяу-мяу! Спасибо тебе, рыбка, за солнечный круг! А можно он будет моим?

— А зачем тебе круг? — спросила рыбка.

— Я люблю купаться в ванне, а круга у меня еще не было!

— Бери. Только не бегай больше по стенам. Мне иногда хочется плавать по твоим голубым обоям. Договорились?

— Ладно, но следить я за тобой все равно буду… — прищурив левый глаз, сказала Маруся, и ее белые усы снова задрожали.

Рыбка нырнула в озеро. Вдруг на небе появились набитые водой тяжелые облака, и забарабанил дождь. Маруся не могла снова прыгнуть в воду. Она побежала со спасательным кругом на шее. Но вместо своей квартиры очутилась у заброшенного деревенского дома. Он был такой замшелый, что если бы поднялся сильный ветер, дом улетел бы. Но его держала огромная лиственница, которая выросла в доме, а когда ей не хватило места — проросла сквозь крышу.

Окон давно уже не было. И Маруся этому обрадовалась. Не надо мяукать под дверью. Прыгнула на подоконник — и мурлыкай, глядя на дождь, чтоб тот быстрее перестал капать. У ее шубки хоть и длинный, пушистый мех, но она быстро промокает. А сейчас нет солнечной погоды, чтобы высохнуть.

Когда кошка прыгнула на подоконник, рядом с ней появился белесый кот.

— Мур-мур, ты чего тут потеряла? — спросил кот.

— Стену потеряла. Я прошла в стену своего коридора и попала сюда, — сказала Маруся. — А ты тут живешь?

— Живу на этом дереве, видишь, на самой толстой ветке старое гнездо, там и живу, — задумчиво ответил кот.

— Так коты не живут в гнездах, ты же не птица!

— Здесь все живут, где хотят.

— Ты тут не один? — спросила Маруся.

— С тобой, разве не видишь?

— Я-то вижу. А еще кто-то есть?

— Ну вот дом, Лиственница. А больше никого. Иногда, когда Лиственница устанет на одном месте стоять, мы перемещаемся в другое место.

— Значит, Лиственница твоя хозяйка, а дом ее платье? Да? — поразилась Маруся.

— Ага. Моя хозяйка совсем древняя. А я так и не научился в лапах держать топор и пилу. А так смастерил бы новую крышу, стены и окна. Засияла бы моя хозяйка Лиственница, — вздохнул белесый кот.

— Так, держи мой спасательный круг! — Маруся надела коту на шею круг, и вдруг ее хвост сам по себе ударил по подоконнику… и вместо старого дома появились покрашенные желтой краской стены, новая крыша и окна.

Но Лиственница не исчезла — она большими, мохнатыми ветвями погладила Марусю по ее трехшерстной шубке, и та моментально стала сухой. А белесого кота со спасательным кругом на шее она усадила в гнездо. Кот замурлыкал.

— Мур-мур! Как же хорошо дома. Теперь можно жить еще сто лет… — ляпнул кот.

— Как сто лет? Столько не живут!

— По-разному живут. Я призрак-кот.

— Призраки ведь не видны?! — громко сказала Маруся.

— Ну ты же меня видишь! Я умею быть видимым и невидимым. Ну как домовые.

— А зачем ты для меня проявился?

— Ты очень хорошая трехшерстная кошка со спасательным кругом. И… давай дружить!

— Давай! — сказала Маруся. — Но мне пора возвращаться домой, Карина меня совсем потеряет.

— Ты сходи и покажись ей. А потом возвращайся, я тебе покажу погреб, где живет старый крот. Он стащил мой мячик…

— Ладно, я приду. А ты не знаешь, где моя стена? Мне надо пройти к Карине…

— Иди прямо во-о-о-т по той тропинке, дойдешь до березы — сверни налево, отсчитай десять шагов. Там встретишь сороку в красных бусах, она все на свете знает, вот у нее и спросишь про стену…

— Так и сделаю. А потом прибегу к тебе. Тебя как зовут?

— Я Филипп. И спасательный круг забирай обратно, в дороге все что угодно может произойти…

Маруся снова надела на шею спасательный круг и пошла прямо по тропинке. Она шла неспешно, на ее красивую шубку и нос садились бабочки. Они казались кошке летающими брошками, которые всюду ее украшали. Маруся их не ловила. Зато саму кошку давно поймала на крючок мысль о рыбьем хвостике. Когда Маруся вспомнила, как он хрустит в зубах, у нее в животе резко включилась стиральная машина, но там закрутилось не белье, а мечта о рыбьем хвостике. Тогда кошка прибавила скорость и… со всего маха влетела в пышную березу. Ствол дерева был таким широким, что не обнять даже лапами.

— Ну вот, дошла до дерева. И вот бы здесь встретить березового кота! — придумала Маруся. — А тут только дерево! Мяу-у-у, тут есть кто?

Никто не ответил. Кошка покружилась вокруг березы.

— Мяу-у-у, мяу-у-у, — громче замяукала Маруся.

Но береза молчала, до нее не достучаться мяуканьем. Эх! Она слишком большая. Да и тут точно нет березового кота.

— Гнезда же нет… — успокоила себя Маруся, а в ее голове пробежал Филипп. — Ну что ж, Филипп. Еще десять шагов — и встречу твою сороку в красных бусах…

Маруся считала каждый шаг, чтобы ничего не перепутать.

— Один, два, три, четыре, пять… после пяти — шесть, семь, восемь, девять. Десять. И точка. Ну все, дошла, — выдохнула кошка.

Но тут вверху что-то затрещало: чакр-чирк-чиррл-чара! Маруся прижала уши и замерла. Чакр-чирк-чиррл-чара! Над головой пролетела… сорока! Раз! И она вцепилась когтями в спасательный солнечный круг. И тот лопнул! Ба-бах!

Шерсть на Марусиной шубке вздыбилась, словно рядом ударила молния. Кошка даже и не подозревала, что в ней сидит собака, и как зарычит:

— Р-р-р-р! Р-р-р-р! Я тебя укушу! Ты порвал мой спасательный круг! Ну, держись!

Кошка оскалилась, а потом зашипела, как змея. А сорока в красных бусах все трещала над кошкой и не могла угомониться:

— Чакр-чирк-чиррл-чара! В нашей роще появился новый оборотень! Спасайтесь, кто может, убегайте, пока ноги бегут! Чакр-чирк-чиррл-чара!

Маруся прижалась к земле.

— Оборотень впивается в землю. Муравьи, кроты, червяки, я же говорила вам: без крыльев никак! Теперь вас проглотит оборотень. И вы еще вспомните обо мне. Чакр-чирк-чиррл-чара!

На сороку-трещотку никто в роще не обращал внимания. Одна Маруся боялась подняться с земли, словно собака и змея в ней утихли, и она снова стала кошкой, которой как никогда хотелось носом уткнуться в локоток Карины, закрыть глаза, видеть цветные сны и сопеть.

Сорока все трещала и трещала, и кошка поняла, что она больше не может прижиматься к земле — так и корни пустишь, а потом вырастет дерево-Маруся. Шерстяное дерево точно напугает рощу, и та вся высохнет от страха.

Маруся включила баритон и завопила:

— Мяу-у-у! Мяу-у-у! Помолчи уже. Лучше помоги мне починить мой спасательный круг! Ну как? Как можно не стричь когти? Ты же кого-нибудь поранишь! Мяу-у-у! Мне отсюда надо выбираться. Мне нужна моя стена!

Сорока приумолкла и села на ветку березы. Ее глаза бегали туда-сюда, они стали такими же круглыми, как шарики в бусах.

— Это что за обвинения?! — с укором спросила сорока. — Спасательный круг ей подавай! Ничего я чинить не умею. Я только собираю в свой сундук красивые штучки. Но такую, ну вот такую штучку, которая лопается, не видела ни разу. Такие только у оборотней и встречаются. Чакр-чирк-чиррл-чара!

— Так ты думаешь, что это я оборотень? — зашипела снова Маруся.

— Да-да! Конечно! — задрала клюв сорока. — У нас тут часто оборотни бегают. Я их всех прогоняю из рощи, — распушила перья птица. — Только один прижился и никак не уходит. Все толще и толще становится, — немного тише добавила она. — А тебя я быстро прогоню. Ты худой оборотень! Чакр-чирк-чиррл-чара.

— Я не оборотень! Я кошка! — приподнялась с земли Маруся и как чихнула — ап-чих, ап-чих! — потом вздохнула и сама себе сказала: — Будь здорова, Маруся!

— Здорова, здорова, — повторила птица. — И ты кошка? — призадумалась сорока. — Кошка — это хорошо. Мне как раз нужна кошка!

— Тебя не поймешь. То быстрее меня хочешь выгнать отсюда, то тебе понадобилась кошка. Мне вот нужна моя стена. А еще спасательный круг, с которым я хотела купаться в ванне… — протараторила Маруся.

— Я знаю, о какой стене ты говоришь! Домой торопишься, к Карине, я-то знаю. Но мне самой нужна кошка, — повторила сорока и крыльями стала гладить свои бусы. — А круг… бери из моего сундучка круглую сережку, она поменьше. Но это тоже круг.

— Не хочу быть твоей кошкой, у меня есть уже хозяйка. И сережка мне не нужна. Как я на ней, по-твоему, плавать буду?

— Да ты не поняла! Я не хочу тебя оставлять в своей роще. Мне нужно, чтобы ты помогла съесть оборотня, который здесь живет. У тебя зубы, вижу, крепкие! Если бы у меня такие были, я бы не просила помощи… Чакр-чирк-чиррл-чара!

— Я даже мышек не ловила, а тут оборотня надо съесть. Никого я не хочу есть. Это неприятно. Я привыкла только кушать рыбьи хвостики, — облизнулась Маруся и оглядела рощу.

А потом надела на шею обмякший спасательный круг:

— Даже крохотная дырка может испортить круг и мое настроение! Ну и дела!

Круг недавно был пухлым, а теперь стал таким же худым, как и сама Маруся.

Кошке было не до сороки. У птицы была малюсенькая голова, но в ней умещалось сто-о-олько слов! Коротких, длинных, приятных, обидных, странных… Она могла сутками трещать. Так и день пройдет, и неделя… а потом и годы.

Маруся решила не связываться с птицей. Ей проще было притвориться старой, глухой кошкой и уйти туда, куда глаза глядят. Но сорока в это время устроила переполох в роще. Она затрещала пуще прежнего:

— Чакр-чирк-чиррл-чара! Чакр-чирк-чиррл-чара! Только не уходи… Я покажу тебе твою стену. Но побудь тут! Роща в опасности. Здесь скоро будет Новый год! — призналась сорока и шлепнулась на хвост перед Марусей.

Они смотрели друг на друга и хлопали глазами. «Ты так мне надоела», — подумала кошка. И ей показалось, что из головы пернатой торчат пружинки и шестеренки — так она устала от этой трещотки. Птица не унималась.

— Ты послушай меня, просто послушай, — сказала сорока. — Только ты сможешь отменить в этой роще Новый год. И только если его не будет, то ты сможешь пройти сквозь стену и увидеть свою хозяйку, у которой на лбу выросла синяя шишка.

— Она что, упала с кровати? Ей снова снились кошмары? — ужас пробежался по Марусе мурашками.

— Да нет же. Она за тобой побежала в стену. Вот и получила шишку! — хихикнула сорока.

— Откуда ты все знаешь, ты же не живешь с нами?! — поинтересовалась кошка. — Или в стене есть невидимое окно, и оттуда ты подглядываешь за нами?

— Я просто все на свете знаю. Откуда? Об этом и сама не всегда знаю. Чакр-чирк-чиррл-чара, — вывернулась трещотка-сорока. — Так ты мне поможешь отменить Новый год?

— Как отменить? Я люблю Новый год! Меня Карина всегда берет в лес за елкой, — похвасталась Маруся. — Она с собой еще берет термос и рыбьи хвостики. М-м-м… Объеденье. И без лыж мы не ходим в лес.

— Ты бегаешь на лыжах? — никак не ожидала сорока. — И не падаешь?

— Нет, я на лыжах не катаюсь, я сижу у Карины в капюшоне куртки. Карина так быстро бегает по полянкам и горкам. Вот бы она еще научилась на лыжах подниматься на деревья! Мне иногда так хочется на все поглядеть с высоты... — кошка посмотрела на верхушки берез. — Ух, Карине понадобятся длинные ноги. Только откуда их взять? А так мы бы наверняка быстрее отыскали самую красивую елку в лесу. Но я привыкла у нее сидеть в капюшоне и смотреть по сторонам. Понравится елка — мяукну. Тогда Карина останавливается и достает из рюкзака небольшую ручную пилу. Она неплохо пилит елки… Ей бы открыть магазин елок, но она пилит елку только нам домой, — заболталась Маруся.

Деревья зашелестели — фш-ш-ш-ш…Трещотка-сорока стала ерзать: она не любила долго слушать, ей было трудно усидеть на месте. Она почесала крыльями голову и лапку. Потом лапку и снова голову. Но Маруся так увлеклась своей историей, что движения птицы ее не привлекали:

— Мне нравится, когда елка уже спилена. Тогда мы обедаем прямо в лесу. Карина сначала мне дает рыбьи хвостики, а потом себе из термоса наливает чай. Она в лес берет не один хвостик, а сразу несколько. И поэтому я очень люблю ходить в лес. Карина почему-то думает, что я в лесу быстро становлюсь голодной. Пусть так и думает. От хвостиков я никогда не отказываюсь.

А когда… когда мы возвращаемся домой, Карина ставит елку в стеклянную банку, а потом из деревянного ящика вытаскивает елочные игрушки и гирлянду. Она украшает елку, а я лапой касаюсь игрушек, и они раскачиваются на ветвях. Им это нравится, ведь игрушки долго лежали в коробке. Надо иметь терпение, чтобы так долго лежать. А еще, еще Карина мне разрешает ночевать на ветках елки…

— Ну и ну, — перебила сорока Марусю и покачала головой. — Не думала, что кошка может столько болтать и столько помнить. Я вот столько не помню, а поболтать сейчас моя очередь! Про Новый год ты меня не поняла. Новый год с елкой бывает у всех. А вот Новый год с оборотнем… бр-р-р… страшно подумать…

— Что же ты так тянешь, рассказывай быстрее… — не выдержала Маруся.

— В роще поселилась трехголовая белая мышь Ромшала. Она любит, чтобы вокруг нее было все белое. Эта мышь такая огромная, ну такая огромная! Лапища у нее! Ух! И она ходит по ночам с белым ершом на привязи.

— Как это? — перебила кошка. — Ершики в речках живут. А тут он на привязи ходит? Такого не бывает!

— Чакр-чирк-чиррл-чара! Бывает-бывает. И это очень странный ерш. У него ноги худющи-и-и-е, голова твердая и огромная. И в голове у него — железная крышка…

— Хватит уже страшилки рассказывать, — снова перебила кошка.

— Да послушай ты дальше. Они гуляют по ночам. Их не видно. Но когда Ромшала открывает железную крышку в голове ерша, все деревья начинают скрипеть. Мышь носит с собой шерстяную кисть. Она берет ее и опускает внутрь головы ерша. Чакр-чирк-чиррл-чара!

— И что же в его голове? — не могла удержаться Маруся.

— Как что? Белая краска! Ромшала любит красить все в белый цвет. И деревья, и кустики, и траву, и муравьев… Всех, кто им попадается на пути. От этой краски все живое становится неживым. Они становятся белыми статуями. Неживой Новый год — лучший праздник для Ромшалы.

— Ох! Откуда же такая мышь появилась в роще? — спросила Маруся и вдруг обняла лапами сороку за шею. — Только я ничего белого вокруг не вижу. Да и сейчас лето.

— Задушишь! Пусти. Чакр-чирк-чиррл-чара! Откуда, спрашиваешь? А дело было так.

Я сидела на ветке дерева. И болтала сама с собой. Вдруг посмотрела на облако, которое плыло низко над рощей. Из этого белого облака показалась трехголовая мышь Ромшала, а рядом с ней стоял белый ерш. Я от страха закрыла глаза, потом снова отрыла, а облака с мышью не стало. И ерша тоже не стало.

— Погоди, погоди, значит, ты видела в облаке эту мышь. А как она попала в твою рощу? — Маруся прищурилась и внимательно смотрела на сороку. — А дальше куда они подевались?

— Потом, потом по ночам я стала слышать, как они ходят в роще. И видела, как красят все белой краской. Я следила за ними. И еще я видела, что у Ромшалы из спины торчит блестящий заводной ключ. Наверное, она робот…

Сорока притихла. Немного помолчала, потом еще помолчала, потом потрогала крылом красные бусы и громко сказала:

— Я придумала. Ура! Тебе не надо их кушать! Просто помоги мне вытащить этот ключ из спины оборотня! Без ключа они точно дальше не пойдут. А сам ключ я упрячу в свой сундучок с находками! Здорово я придумала?

— Эх, сорока, сорока! В такой малюсенькой голове живет огромная Ромшала с белым ершом. Все это живет в твоей голове, потому что ты испугалась облака, которое летело над рощей. Тебе все это просто померещилось! Никакой трехголовой мыши и белого ерша нет. И никто тебя и твою рощу не обидит. В твоей роще — лето! А на Новый год прилетай к нам с Кариной! — сказала Маруся. — Теперь покажи, где моя стена. Чур, только ничего не выдумывай!

— Чакр-чирк-чиррл-чара! Не может быть. Да этого не может быть! Это что ж получается: я так боялась оборотней, что они мне привиделись? Какая ты умная кошка. Хорошо, что я тебя встретила... Стена, а где она? Как тебе ее показать? — замахала крыльями птица. — Чакр-чирк-чиррл-чара! Дай-ка сундучок откроем. Лети за мной! — скомандовала сорока.

Маруся чуть было не послушалась сороку, она замахала передними лапами, а потом поняла, что лучше пойти пешком за птицей. Тем более ее сундучок был рядом — висел на ветке березы.

— Чакр-чирк-чиррл-чара! Если бы ты полетела, то быстрей бы дошла, — сказала сорока с дерева. — Ну чего так смотришь? Карабкайся сюда. Вместе подумаем, как тебе выбираться из нашей рощи.

Маруся с разбегу поднялась на березу и чуть не выронила свой дырявый спасательный круг. Она не стала садиться на сундучок, а разместилась удобно на ветке.

— Да-да, садись поудобнее, — кивнула птица. — Я тебе буду показывать, что у меня есть в сундучке, а ты смотри, что тебе поможет пройти через стену. Чакр-чирк-чиррл-чара!

— Хорошо! Только давай шустрее, меня потом Карина в розыск подаст! — сказала Маруся.

Сорока стала показывать свои находки одну за другой.

— Вот кольцо, и браслет, и набор разноцветных резинок… Чакр-чирк-чиррл-чара! — хвасталась птица. — Ну, придумала что-нибудь?

— Погоди-погоди. Так ведь это Каринины резинки. Это я их прятала под диван, в шкаф, в сахарницу и даже в носок… Как же ты их стащила? Я думала, что у меня с головой что-то не так, а оказывается, все так. Просто есть крылатая воровка с сундучком. Эх ты! — махнула лапой Маруся на птицу.

— Я их не стащила! А взяла на хранение! — выкрутилась сорока. — На, забирай и возвращайся к себе домой.

Сорока кинула набор резинок прямо в кошку, и та схватила их зубами.

— А чего ты обиделась? Попросила бы резинку, я бы подарила тебе. И Карина была бы не против. А ты на хранение взяла. Ладно, скажи, где моя стена!

— Чакр-чирк-чиррл-чара! Наболталась я сегодня. Пора и отдохнуть. Ну что, кошка, все очень просто. Вот твоя стена! — птица одним крылом взмахнула и появилась Марусина стена, перед ней плыл туман, хотя в роще было солнечно. — Итак, надо просто полететь в стену и выйти через нее в коридор, откуда ты и пришла сюда.

— Ты же знаешь, что я не умею летать! — сказала Маруся.

— Не надо уметь. Ты закрой глаза и представь, что вместо лап у тебя мои крылья. Как будто мы поменялись друг с другом. Понимаешь? А потом начинай размахивать крыльями. Представь свою стену. И лети туда. Чакр-чирк-чиррл-чара!

— Точно сработает твоя штучка? — подозрительно спросила кошка.

— Точно. Главное — в это поверить! Чакр-чирк-чиррл-чара! — снова затрещала птица.

Маруся закрыла глаза. Она старалась представить крылья вместо лап. Но никак не получалось. Ей никак не нравились эти крылья. И она снова и снова открывала глаза и смотрела пристально на сороку. А та наболталась за целый день и сидела на ветке с закрытыми глазами.

Кошка один, и второй, и третий раз мысленно надевала на себя крылья сороки. И столько же раз их отбрасывала в сторону. А потом она устала от этого, и собрала в себе всю Марусю, и сильно-сильно закрыла глаза, мысленно пришила себе крылья птицы и с резинками в зубах как взлетела, как полетела… и ощутила, что летать все-таки не так и плохо, особенно когда на шее спасательный круг. Кошка боялась открыть глаза, ей не хотелось больше быть в роще. С каждым взмахом невидимых крыльев она слышала, что отдаляется от сороки.

«Лишь бы не упасть и не попасть еще в какое-то место. Так хочу домой», — думала кошка, а крылья ее уносили в сторону стены.

И… ба-бах! Маруся влетела обратно в стену. А там, на полу, все еще сидела Карина, закрыв лицо руками, и плакала. Девочка даже не заметила, что ее кошка грохнулась рядом с ней. Маруся мокрым носиком начала тыкаться в ее руки. И только тогда Карина открыла сырое лицо, и посмотрела на кошку, на спасательный круг на ее шее, на разноцветные резинки в зубах, и вдруг крепко прижала ее к себе, и спросила шепотом:

— Маруся, ну куда ты исчезала? Я уж думала стену разбирать. А может, и надо. Смотри, какой спасательный круг там нашелся. По-моему, он был у моей бабушки. И даже дырка на нем такая же. Ну-ка, снимем его с шеи и уберем в кладовку.

— Мяу-у-у, — вдруг громко мяукнула Маруся. — Не, не отдам, — она стала сердиться и бить хвостом по полу.

— Ну ладно-ладно, — согласилась хозяйка. — Пока ходи с кругом на шее, а потом приклеим резиновую заплатку и будешь в ванне с ним купаться, на всякий случай, чтобы не утонуть. А это что валяется на полу? Мои резинки? Они тоже были за стеной? Такая у нас странная стена… Маруся, а там нет клада? — убрав резинки в карман, спросила Карина.

Кошка прищурилась и внимательно посмотрела на хозяйку. А потом подумала, что надо отойти от стены и выпросить у Карины рыбьи хвостики. О Филиппе она решила не говорить, Карина на все способна: захочет — и стену разберет на части.

— Мяу-у-у! — завопила кошка и побежала к тарелке.

Она была пустой. Маруся начала драть когтями обои возле миски и выпрашивать рыбьи хвостики.

Карина молча пошла на кухню. Достала из холодильника один рыбий хвостик. Сначала она его приложила к синей шишке, которая выросла на лбу, и подержала недолго. Маруся жадно смотрела на хвостик и вспоминала сороку, которая, наверное, через невидимое окно в стене опять подглядывает за ними.

Маруся так проголодалась, что как юла крутилась возле ног хозяйки и мурлыканьем выпрашивала хвостик. А как получила — забыла разжевать, сразу проглотила. Потом легла у тарелки, и в ее голове волчком закрутились озеро, Филипп, сорока… и еще крот, который стащил у Филиппа мячик.

— Может, слетать еще за стену? Я же обещала… А как же Карина? У нее сегодня выходной. В выходные она дома, и с шишкой она никуда не пойдет. Что же, что же делать? Надо ее усыпить! — решила Маруся.

Кошка оставила спасательный круг у своей миски.

— Полежи тут, я ненадолго, — сказала Маруся кругу.

Кошка неспешно прошла в комнату. И заметила, что на стуле лежит плед. Сначала она поточила о плед когти, потом скинула его на пол, а потом… потом зажала плед в зубах и потащила к Карине.

— Ну, пойдем спать. Ты устала, и я устала, — сказала Карина и помогла Марусе донести плед до дивана.

Когда они легли и укрылись мягким пледом, на мурлыканье кошки прилетела сонная птица. Карина зазевала, а птица села на краешек дивана. Маруся ее потрогала лапой, и та не испугалась.

— Посиди подольше с Кариной, а я слетаю к Филиппу, ладно? Мне очень надо пройти в стену, — промурлыкала Маруся птице.

Сонная птица кивнула. А кошка незаметно юркнула в коридор. На голубых итальянских обоях на этот раз не было рыбки. Но Маруся решила, что спасательный круг она все равно возьмет. Пусть он дырявый, но с ним на шее ей не так страшно. Маруся взяла круг возле миски и надела на шею. А потом закрыла глаза, представила, что она в крыльях сороки, и стала снова этими крыльями размахивать и… как полетела! И бесшумно прошла в стену! Она думала, что будет лететь долго. Но тут ее задержал дом с Лиственницей Филиппа и сам Филипп.

— А ты куда потерялась? — спросил белесый кот. — Я обыскался тебя!

— Я укладывала спать свою хозяйку. Она долго не засыпала, — приврала Маруся, она не хотела ему рассказывать о трещотке-сороке.

— Мой дом с Лиственницей устал стоять на одном месте, и мы пошли тебя искать, — сказал Филипп. — А еще моя хозяйка все время хихихает, как будто ее кто-то смешит.

— Может, это смешная болезнь? — перебила Маруся.

— Нет, я везде искал, кто ее смешит, а потом сходил с фонариком в погреб и там, там обнаружил того самого Крота, который стащил мой мячик. А еще он щекотал Лиственницу! Я испугался его, подумал: а вдруг он меня к себе стащит и тоже будет щекотать? А я щекотки боюсь. Пойдем его напугаем!

— Пойдем! — засмеялась Маруся. — Ну и рассмешил ты меня, щекотки боишься!

Филипп с фонариком и Маруся с дырявым спасательным кругом на шее прокрались бесшумно в погреб. Когда Филипп посветил на корни, они увидели, как Крот щекочет Лиственницу.

— Ты зачем мою хозяйку щекочешь? — спросил белесый кот. — От ее хихиканья дом дрожит.

— Ну, признавайся! — добавила Маруся.

— Я, я… — замешкался Крот. — Ну она такая упрямая. В ее корнях застрял мой мячик, и я никак не могу его вытащить. Я бы укусил ее, но ведь твоя хозяйка будет болеть.

— Филипп, а давай вместе вытащим мячик! — предложила Маруся.

— Давай! — согласился белесый кот.

Маруся и Филипп ближе подошли к Кроту. Филипп светил Марусе, а Кошка лапой попыталась вытащить мяч. А Крот просто закрыл глаза, ему был неприятен яркий свет.

— Ну как, получается? — спросил Филипп у кошки.

— Да, только придется и мне твою хозяйку пощекотать. Мяч и вправду застрял.

Лиственница заливисто засмеялась.

— Ну, достань, и пойдем с мячом отсюда, — проговорился Филипп.

Крот вытаращил глаза и ничего не мог понять.

— Как это «достань и пойдем»? Вы хотите отобрать мой мяч?

— Так это же ты у меня его стащил, это мой желтый мяч! — сказал Филипп.

И тут Маруся наконец выловила мяч между корнями.

— Ур-а-а! У меня получилось! — закричала кошка.

Белесый кот посветил на мячик и широко разинул рот.

— Такого не может! Это не мой мяч! Не мой! — заныл Филипп. — Он зеленый, а у меня был желтый.

— Я же говорил, что не брал твой мяч. А может, его забрал другой Крот?

— А их тут несколько? — уточнила кошка у Крота.

— Тут я один. А в окрестностях их много. Я знаю их адреса. Могу вам помочь найти мячик.

— Пойдем искать! — обрадовался Филипп. — Маруся, ты с нами?

— Ага, только давай быстрее. Карина скоро проснется... Мне ей надо еще приготовить обед, — ответила Маруся.

Филипп удивился, но подумал, что Маруся не простая кошка. И он был рад, что встретил ее…

Ходячий дом с Лиственницей, его жителями и гостьей отправились искать желтый мячик Филиппа, ведь эта была любимая игрушка белесого кота. А Маруся, уходя на поиски, оглянулась на свою стену и улыбнулась. За стеной был ее дом, и она знала, что в любой момент сможет туда возвратиться.