Банши

Тяжелый сгусток ворочался где-то в районе диафрагмы. Пускал невидимые темные лучи во все стороны, пульсировал, вибрировал и рвался наружу.

— Изжога, — пробормотал человек, натянул одеяло на самую голову и медленно провалился в сон.

Руслан Маратович, как и большинство чиновников, не любил сны. События прошедших дней он всегда прекрасно помнил и не имел желания пересматривать их еще раз. Фантастические же видения посещали его крайне редко и вызывали странную раздражительность по пробуждении. Хотелось чего-то, но непонятно чего. Так и высыхали фантазии на внутренней поверхности черепной коробки чиновника, расползаясь грязными кружевами нерожденных надежд. Сон, который мужчина смотрел в этот раз, определенно относился к фантастическим.

Сидел Руслан Маратович на корточках в каком-то темном и сыром месте. Пахло землей и чем-то непонятным, но оставлявшим смутное чувство тоски по детству. Около голых волосатых ног мужчины ползали неторопливые насекомые, во влажном воздухе парили серые мотыльки. А где-то вдалеке, там, где свет почти без остатка растворялся в чернильной мгле, копошился кто-то. Руслану Маратовичу никак не удавалось достаточно сконцентрироваться, чтобы разглядеть человека или иное существо во тьме. Казалось, что это старик, долговязый и страшный. Но уже через мгновение с ним происходили странные метаморфозы, и он начинал напоминать пугало в лохмотьях. Как бы то ни было, сон становился все более глубоким и тягучим. Визуальные образы уступали место непонятным звукам. Чем меньше спящий видел, тем четче он различал слова, доносящиеся из мрачного далека.

— Мы всегда жили здесь. Помнишь? Тысяча детей одной матери. Солнце убывает, и мы приходим…

Руслан Маратович закричал и проснулся. Жена мирно посапывала рядом, а значит, кричал он лишь во сне. Тяжело дыша в мокрую от пота подушку, мужчина смотрел на цветочное поле обоев. Смотрел долго и пристально, пока мелкие маргаритки не слились в калейдоскоп, глаза не сомкнулись и Руслан Маратович не провалился в забытье. На этот раз без сновидений…

Тяжелый сгусток ворочался где-то под сердцем. Жег изнутри, сбивал пульс, резонировал в голову тупой болью. Руслан Маратович уже и думать забыл о противном сновидении, а новый день приберег для него неприятный сюрприз. Мужчина глядел на два листа А4, покрытые черными буковками. То, как эти буковки складывались в слова, ему совершенно не нравилось.

«Так сложилось, что списки избиркомов практически полностью состоят из бюджетников — это учителя, врачи и так далее. Люди, которые много лет работают на одном месте, держатся за него, получают зарплату от государства и, по сути, могут быть подконтрольны действующей власти, какой бы она ни была. Правильный ли это принцип формирования избиркомов и не создает ли он почву для…»

Прочитанное Руслану Маратовичу совершенно не нравилось, как человеку, профессионалу, а особенно как председателю областной избирательной комиссии. Он со смесью страха и брезгливости взял бумажку, потом скомкал ее и посмотрел на второй лист.

«Официальная явка на выборах у нас в стране практически никогда не опускалась ниже 90%. К примеру, на прошлых выборах в нашей области была зарегистрирована явка в 97%. При этом, уверен, что многие слышали от знакомых фразу: „Я на выборы не хожу никогда“. И молодежь в наше время довольно аполитичная. Неужели все эти люди укладываются в оставшиеся…»

Второй бумажный комок отправился вслед за первым в мусорное ведро, а Руслан Маратович уже угрюмо сопел в телефонную трубку, ожидая, когда пресс-атташе ответит на звонок.

— Здравству…

— Это что за херня? — не дал договорить чиновник. — Ты их читала — вопросы-то вообще?

— Ну да, нестандартные. Но там с YouTube ребята, сейчас такие интервью очень популярны. Можно отредактировать, но эфир нам нужен, просили же…

— Нестандартные? — Руслан Маратович собрал всю волю в кулак, чтобы не заорать на собеседницу. — Мозги у тебя нестандартные. Там провокация одна. Никакого эфира, пусть на хер идут со своим ютубом.

— Так что мне сказать? — совсем растерялась девушка. — Согласовали же.

— Скажи, что не понял ничего, — немного успокоился чиновник. — Типа я больше по статистике могу информацию дать и по спискам и вот такое все. Ну, ты в курсе. И еще времени нет, готовимся к выборам. Короче, придумай что-нибудь.

— Хорошо, — пискнула в трубку собеседница. — Давайте тогда сегодня на муниципальном канале выступите.

— Никаких «выступите»! Ты меня до инфаркта, что ли, хочешь довести?

— Нет-нет, — торопливо начала убеждать начальника девушка. — Там все нормально. Как в прошлый раз. Вы же ходили, помните? Как раз статистика и общие вопросы. Муниципальный же канал, все люди адекватные.

— Ладно, — смягчился Руслан Маратович. — Во сколько быть?

— Эфир в двадцать один ноль-ноль. Можете за полчаса подойти.

— Хорошо, — мужчина уже совсем успокоился и положил трубку …

Тяжелый сгусток ворочался прямо на месте сердца. От него в ушах стоял звон, а руки мелко тряслись. Руслан Маратович шел по улице и повторял в уме цифры. Заглядывать в листок не хотелось, знание статистики на память казалось солиднее. Месяц тонул в темно-вишневом киселе неба. Тоскливо гудел паровоз где-то вдалеке. Мужчина обходил замерзшие лужи на асфальте, мысленно ругая себя за то, что не воспользовался автомобилем. Теперь идея подышать свежим воздухом перед выступлением уже не казалась такой уж хорошей.

И стеклянные глаза пятиэтажек смотрели с какой-то затаенной угрозой. И зеленая труба с облупленным ржавым боком вздымалась над землей змеей, грозящей всему миру, отнявшему у нее прекрасную чешую. Воробьи маршировали под скрипящий аккомпанемент издыхающего троллейбуса; косматая великанша в оранжевом жилете скребла лапой-метлой спину тротуара, коварно ухмыляясь; провинциальный суккуб крошил копытцем тонкую корочку льда, спеша на зеленый свет; грузовики везли отравленное октябрем золото листьев подальше от вольных костров спальных районов; вдалеке били колокола. Город хрипло дышал, затягиваясь сигаретой ТЭЦ, зажатой в уголке горизонта.

Среди всего этого унылого паноптикума Руслана Маратовича привлекла бетонная коробка теплотрассы. Он остановился, увидев, что один из люков открыт, а в черноте отверстия кроется нечто странное. Любопытство взяло верх, и мужчина осторожно подошел к теплотрассе, чтобы заглянуть в темноту люка. Сначала ему показалась, что он видит только грязь, окурки и целлофановые пакеты. Но длинная тень пробежала и по окуркам, и по пакетам, и по сознанию Руслана Маратовича. Кто-то был в скрытом от взора углу бетонной коробки. Где-то за трубами в зловонной утробе теплотрассы прятался… Пряталось? Чиновник отпрыгнул от люка и, повернувшись, побежал к дороге. Но уже через несколько мгновений Руслан Маратович осознал, как нелепо выглядит, и сбавил шаг.

— Долбанные бомжи, — прошипел мужчина и застегнул куртку до самого верха…

Тяжелый сгусток ворочался в горле. Бурлил, вызревал, пек изнутри. Лоб Руслана Маратовича покрылся испариной. И немудрено — софиты били прямо в лицо. Напудренная же ведущая, казалось, никак от этого жара не страдала. Чиновник вытер лоб платочком, который затем скомкал и засунул не в нагрудный, а во внутренний карман пиджака.

— Не волнуйтесь, две минуты до эфира, — улыбнулась ведущая. — В какой вы раз у нас? В четвертый, кажется?

Руслан Маратович хотел сказать, что в пятый, но осекся и просто махнул рукой. Дескать, правильно. Ведущая улыбнулась еще раз и вернулась к изучению заготовленного сценария. Щурясь от яркого света, мужчина старался разглядеть, кто еще находится в студии. Но коварный софит оставлял свой отпечаток на всем, что окружало чиновника. Горел на любой поверхности, куда бы Руслан Маратович ни повернул голову. «А может, я сейчас опять сплю? Было бы хорошо. Было бы так хорошо…» — подумал мужчина.

Тем временем ведущая оторвалась от листков, поправила ворот блузки и повернулась к камере. Руслан Маратович смотрел на то, как шевелятся ее губы, но не слышал ни слова. Голову будто накачали каким-то газом, и она норовила улететь в неведомые дали. А софит продолжал бить в глаза, выжигая все мысли, иссушая и слепя. Тяжелый сгусток пульсировал все сильнее, заполнял собой пространство внутри Руслана Маратовича, готовился разорвать любые преграды на своем пути.

— И наш первый вопрос к вам как к председателю областной избирательной комиссию. Каким вы видите наше будущее?

Руслан Маратович пустыми глазами посмотрел на женщину, рот его приоткрылся, и тишину разорвал дикий, нечеловеческий стон…