Пыльная быль

О романе «Шан» Константина Нагаева

 

«Не бойся, братан. Пыль не обидит»

 

В то утро мы с драматургом Александром Иванковым в кофейне на Желтоксан пили кофе и болтали о современной драматургии. И именно в эту кофейню зашёл мой давний приятель — прозаик Константин Нагаев. Я знала, что Костя выпустил новый роман, и он просто подарил мне эту книгу — во время случайной встречи в кофейне. Сразу пообещала, что быстро прочитаю её, хотя художественную литературу в последнее время открываю редко: в основном читаю публицистику и пьесы.

Я ещё пошутила, что на то, чтобы, наконец, начать предыдущую книгу, лежавшую у меня на столе, мне понадобилось полгода. Костя ответил, что надеется: его роман я начну раньше, чем через шесть месяцев. И почему-то это обещание я дала очень легко. Я сфотографировала книгу, выложила в Instagram, приехала домой и на следующий день подумала: достану её из рюкзака и начну читать. Открываю рюкзак — книги нет. Так начался мой иммерсивный опыт чтения романа Константина Нагаева «Шан». 

Исчезновение книги было странно, почти мистично. Я на секунду даже подумала, что она намеренно пропала, чтобы не попадать в моё поле зрения и чтобы я не сдержала обещание. Конечно, был и более приземлённый вариант: я просто оставила её в кофейне. Но это казалось совсем невероятным: у меня нет привычки забывать или оставлять вещи. Всё же я решила вернуться и проверить.

А в кофейне и правда бариста вытащил книгу из-под барной стойки и отдал мне.

Читать начала в тот же день, и меня сразу утянуло в странную, зыбкую атмосферу романа. И буквально после первого дня чтения я сильно заболела: подцепила какой-то вирус, который этой осенью ходил по Алматы. Температура поднялась до 38 — кажется, такой высокой у меня не было с детства. И это физическое состояние удивительно совпало с болезненной, «лихорадочной» атмосферой книги.

Роман называется «Шан», хотя правильно было бы «Шаң»: с казахской буквой «ң» — «пыль». И, кажется, у меня было такое же приглушённое, «пыльным мешком прибитое» состояние, пока я читала. Я осилила примерно половину, потом окончательно слегла с температурой, и уже дочитывала, когда стала более-менее приходить в себя.

Вокруг процесса чтения этого романа в целом происходило много странных событий. Например, в качестве закладки я использовала открытку, которую буквально достала «из воздуха». Я даже примерно не могу вспомнить, как она оказалась у меня дома. На открытке изображена женщина, сидящая на дороге, а вокруг неё — космос. На обороте надпись: «It’s me time». И эта картинка удивительно рифмуется и с обложкой романа, и с моими ощущениями от самой истории.   

Если совсем кратко пересказать сюжет, то получится примерно так. Главный герой романа, Марк, оказывается в очень низкой точке своей жизни: у него всё рушится, нет работы, нет любви, нет жилья. Он решает бросить всё и уехать из Алматы в Астану. Уже в тот момент, когда он должен сесть в поезд и начать «новую жизнь», в его судьбе начинают происходить странные события. На пути появляются загадочные люди, Марк узнаёт, что после смерти деда, которого он почти не знал, ему достаётся в наследство огромная квартира в центре Алматы. Он заселяется в эту квартиру — и вместе с ней в его жизнь проникают загадки, связанные и с мистикой, и с советским прошлым, и с почти утраченной околонаучной историей. Рядом с этими загадками появляются старые и новые знакомые, с которыми он пытается докопаться до истины и по дороге попадает в опасные, порой почти нереальные ситуации. Но в итоге всё заканчивается хорошо: пройдя через трудности, Марк обретает точку опоры, своё гнездо и любовь. 

Полное имя главного героя — Марк Сакенович Грановский. У него очень своеобразное происхождение и богатая биография. Когда читаешь книгу автора, которого знаешь много лет (а мы с Костей знакомы не то чтобы очень близко, но давно — лет пятнадцать, а может, и больше), невозможно не ассоциировать Марка с самим Константином. Понятно, что он передал персонажу не так уж много собственных черт, но то, что Марк живёт в каком-то альтернативном внутреннем мире — это точно. И этот мир, как будто прорываясь наружу, создаёт вокруг персонажа совершенно альтернативную Вселенную.

Ещё одним важным персонажем этого романа — а может быть, и самым главным — становится город Алматы. Здесь интересно отметить, что Нагаев как автор, биография которого сама объединяет два ключевых для него города — Караганду и Алматы, точно так же конструирует географию романа из множества точек. Его персонаж всё время перемещается: между реальными населёнными пунктами, а ещё путешествует во времени и в альтернативные пространства. 

Алматы, который автор воссоздаёт на страницах книги, не слишком похож на наш. В нём чувствуется та самая пыльная, приглушённая атмосфера (не душный осенне-зимний смог!), о которой я уже упоминала. Но, кроме этого, в романе есть мистическая линия, и она как будто поглощает реальный город, уменьшая его до маленькой точки, до небольшого района, в котором и разворачивается основное действие книги. 

Я не узнала этот район — вероятно, его и не существует в действительности. Но при этом у меня было очень отчётливое чувство, что я понимаю, в каком примерно радиусе расположен дом, в котором живёт Марк. И вокруг этого дома будто бы простираются мистические лабиринты, ведущие то ли в параллельную реальность, то ли в какое-то очень глубокое, скрытое советское прошлое.

Мистическая линия занимает значительную часть сюжета. Она по вайбу близка к советской научной фантастике — в первую очередь потому, что сама загадка уходит корнями в советское время и связана с дедом главного героя. До конца непонятно, да и не важно, о каких секретных объектах или событиях идёт речь — они здесь называются аномалиями и кажутся чем-то контекстуально знакомым: отсылают то ли к классическим фантастическим сериалам типа «Сумеречной зоны» или «Секретных материалов», то ли к книгам Стругацких или Беляева. Но при этом в повествовании очень много живой атмосферы и современного города — со всеми его мелкими бытовыми деталями, случайными прохожими, неслучайными встречами. 

Ещё роман «Шан» — это буквально канон, по которому можно демонстрировать разницу между фабулой и сюжетом. Автор монтирует свою историю непоследовательно и активно работает с хронотопом: в тексте множество флешбеков и флешфорвардов, которые не укладываются в единую временную линию. Собрать хронологию биографии главного героя можно только к финалу: Марк всё время возвращается то к эпизодам из детства, то к недавним событиям, то к далёкому прошлому. Параллельно развивается история его деда — того самого, который оставил ему квартиру, полную мистики и секретных документов, связанных с научными исследованиями.

Помимо этого, существуют ещё и те самые аномальные места, которые Марк открывает для себя с помощью других персонажей. И это открытие происходит не только потому, что его собственная жизнь насыщена странными событиями и необычными людьми. В романе есть ещё одна важная линия — линия изменённого сознания. Персонаж регулярно оказывается под воздействием алкоголя или наркотиков, нередко — в достаточно серьёзном опьянении. И именно в этих состояниях с ним происходят значимые внутренние сдвиги, приходят откровения, меняется траектория его жизни.

Что касается языка романа, то я бы назвала его «алматинским». Он существует на стыке времён: чуть-чуть бандитский, с вайбом девяностых и нулевых, но при этом стопроцентно современный. Здесь много языкового микса: речь людей постарше и помладше, из разных социальных групп. Миксуются языки и буквально — казахский с русским, и по речи каждого героя можно точно понять, из какой он географической точки, из какой временной линии, какого возраста, гендера, к какой субкультуре он может принадлежать. (Но что бы я отметила как негативный момент: по-моему, слово «мамбеточка» не может существовать в публичном литературном поле ни при каких обстоятельствах, даже если оно используется для характеристики отрицательного персонажа.)

«Шан» — это роман с атмосферой, похожей на зыбучие пески. Она вбирает в себя, затягивает, засасывает, и потом из этой истории очень сложно «выпрыгнуть». Знаете состояние, когда долго смотришь сериал или читаешь длинный роман, и, когда он заканчивается, появляется пустота, ощущение, будто тебя лишили какой-то важной части жизни. 

Я редко пишу про литературу, но много пишу про современный театр, упоминая об опыте «я — смотрения», который уникален, когда каждый зритель получает отдельный, ни на что не похожий экспириенс. Эту точку зрения сложно, даже, кажется, невозможно приложить к процессу чтения книги. Но в случае с «Шан» почему-то получается. Этот роман можно читать иммерсивно. Любопытный аттракцион.