Зелёная точка

Когда началась война, люди ни о чём не думали. Всем было плевать на растения, животных и на без того страдающую экологию. Мы строили козни, запускали ракеты, спорили на конференциях, выкрикивали лозунги про победу, суверенитет и нацию. А земля слушала, слушала и — молчала. Леса горели, реки испарялись, в некогда прекрасном небе танцевали ядерные грибы, а корни старых и могучих деревьев трескались от жара и пламени людской алчности и жадности. Когда всё кончилось, наступила тишина, настолько глухая, что даже самые отважные из нас не выдерживали её давления. Мы прятались в метро, в туннелях, под обломками бетонных громад, строившихся когда-то ради «прогресса». А на поверхности оставались лишь руины однажды процветавшей цивилизации.

Впервые я увидел росток в 2035 году. Тогда мы вылезли на поверхность с группой сталкеров в поисках старых припасов. Наша группа — «Чистое небо» со станции ВДНХ — забралась в бывший район научных институтов. Мы шли среди множества скелетов, не только людских, но и скелетов обваленных зданий с давно заржавевшими автомобилями, провалившимися в трещины асфальта. Будто сама земля пыталась наконец-таки поставить точку в нашей истории.  И вдруг я увидел нечто. На куске обугленной арматуры, в воронке от авиационной бомбы росло что-то зелёное. Не плесень и неприевшийся в сырых метрополитенах мох. Растение. Настоящее. Этот стебелёк, он был живым, воистину живым на этой выжженной пустоши. Он был тонок, но при этом невероятно упруг, словно пластичный сплав латуни, сплетённый с жёстким чугуном арматуры. Листья — невероятно прозрачные, чуть светящиеся, под блёклым солнечным светом словно пульсировали. Подойдя ближе, я понял: он не вонял, не издавал звуков. Это было самое обыкновенное растение, однако не для старого мира, а для этого, совсем нового. Я сорвал один его семенной кристалл и спрятал в широкую, толстостенную свинцовую трубу. 

Я начал возвращаться к растению. Каждый день, по возможности. Он рос быстро, не так, как привычная человеку флора. Всего через две недели росток уже вытянулся на метр, пустив новые побеги. Один из них пробился сквозь хорошо сохранившийся рядом бетон... Бетон... как удивительно. Командир знал о моих похождениях, однако молчал. Он считал меня помешанным, а может, даже чокнутым, впрочем, как половина всех жителей метро. Все сторонились меня, кидая осуждающие и презрительные взгляды. Но всё же я чувствовал, что рядом с этой совсем новой жизнью я впервые за много лет чувствовал себя живым, действительно живым. Рядом с ним я дышал свежестью и прохладой воздуха.

Однажды утром, подойдя к растению, я увидел вокруг него тварей. Тварей, что давно надоели жителям метро: мутировавшие, покрытые чешуёй, с вывернутыми суставами и глазами, как у рыб. Они не нападали на росток, не пытались сожрать его, как делали обычно. Они лежали... просто лежали рядом... лежали, умирая, тихо и спокойно. Твари, надоедавшие всем выжившим, так просто растворялись, становясь пеплом, улетающим в небеса. А росток тем временем пульсировал всё сильнее и сильнее. В этот момент надоедливо трещавший счётчик Гейгера начал стихать. Я не верил тому, что слышу и вижу: треск электрических разрядов счётчика становился всё глуше и глуше, а стрелка, привычно зашкаливающая от радиации, опускалась всё ниже и ниже. Этот странный росток... он забирал из них всю токсичность с радиоактивностью, всю их боль и страдания. Это оказалось не просто выжившее растение — это было что-то новое.

Я вернулся на станцию с семенным кристаллом и отдал его на изучение выжившим учёным. Один из них — профессор Толмачёв, бывший ботаник из университета — сказал, что растение не похоже ни на один экземпляр, существовавший до этого:

— Это не мутант. Это новшество. Эволюция... чистейшего вида эволюция. Вероятно, наша планета начала восстанавливаться сама... без нас, людей.

Мы посадили кристалл в изолированную капсулу. Через неделю показался росток. Через месяц — листва. Через два — воздух в отсеке очистился на сорок процентов. Но даже так в нашей полутёмной лаборатории под землёй никто не решался назвать это чудом. Потому что чудо есть надежда, а у нас её давно не было.

После всего этого я снова пошёл наверх. Я точно знал и верил: наверху есть ещё нечто похожее на эту силу. Может быть, на поверхности растут огромные поля таких ростков. Может быть, они уже захватывают и очищают давно выжженную и испепелённую землю. Я понял, что мы, люди, сами убили планету. Не за один день, не одной войной. Мы убивали её нефтью, вырубкой лесов и банальным человеческим равнодушием. Мы считали, что природа — это фон, такой приятный и удобный для нас фон. А теперь земля шепчет нам: «О нет. Я — не для вас. Вы были лишь моим эпизодом, небольшим периодом. И как видно — ошибочным. Поэтому я начинаю заново, на руинах человечества». А ведь это правда — мы сами во всём виноваты. Поэтому, если наша планета сможет снова засиять — без нас, пусть так, пусть ростков будет много. Пусть наша планета сама поставит зелёную точку на выжженной и кровавой истории человечества.