Овца и волчица: где пролегает граница между любовью и жестокостью?

На просторах интернета ещё можно найти скелет повести Орал Арукеновой «Мост»: история в 2018 году была только рассказом. С тех пор она обросла «мясом» и вышла в издательстве Tentek. Разберёмся, что изменилось за семь лет и что люди разных возрастов могут найти в новой книге.

Основные темы — смерть матери и приближающаяся инициация. И ту, и другую роднит мотив перехода в новый мир, но отличает образ действия. В первом случае всё происходит не по человеческой воле, реальность перекраивается неконтролируемо, за этим не стоит выбора — требуется только принятие обстоятельств. Во второй ситуации, наоборот, необходимо активное участие, она не пройдёт до конца без воли мальчика. И то, что совсем недавно он уже болезненно пережил смену мира, затрудняет инициацию. Именно тема взросления стала более явной во второй, расширенной до повести версии. Некоторые сцены получили больше пространства, другие — новые — дополнили портрет главного героя, обрисовав больше характера сильного, но замкнутого из-за травмы мальчика, переживающего период, когда вот-вот в двери может постучаться первая любовь и уже начались «игры» в авторитет. 

Есен чувствует в себе силу, но только учится с ней обращаться, и это влияет на разные сферы его жизни. Причинив боль однокласснику во время занятия по борьбе на физкультуре, он улыбается. И ничто в тексте не проясняет этот жест: стоит ли за ним только удовлетворение, оттого что сумел за себя постоять перед задирой, или в мальчике пробуждается жестокость? Этот вопрос держит в напряжении взрослого читателя, возможно, взывая к родительским чувствам. У ребёнка больше нет матери, которая могла бы ласковым отношением повлиять на характер, показать социально одобряемую мягкость. Существующее в рамках гендерных стереотипов общество по умолчанию не поощряет такие качества в мужчинах, и, находясь большую часть времени в маскулинной среде, мальчик может ожесточиться, испытывая на себе только закалку характера, но не получая сглаживающих интенций. Правда, у Есена есть сестра и тётя, но первая далеко от него большую часть времени, а травму предлагает игнорировать (иголки в уши — способ перестать слышать проблему, а не решить её), а вторая, хоть и заботится, всё же не может установить достаточно глубокий эмоциональный контакт с мальчиком. Она его не понимает, журит за то, что «весь в отца, молчун и одиночка». А ещё, хоть и не со зла, говорит: «Мы всегда удивлялись, за что же его полюбила твоя мама. Она ведь красавицей была, за ней ухаживали все парни аула. А она фермера выбрала». Очевидно, что пренебрежение к отцу ребёнка, на которого тот, как сказано ранее, похож, не способствует доверию и чувству эмоциональной безопасности.

Хотя понимание Есен всё же находит: в муже сестры (и в однокласснице, с которой, возможно, назревает первая любовь). И это важно, потому что оно ощущается как принятие. Тётю и сестру беспокоит то, что мальчику снятся волки, и они трактуют это как дурной знак, а не тоску по матери и поиск защиты. Бенуа же поддерживает интерес к волкам, тем самым нормализуя, а также говорит важные слова: «Мы когда-то жили в гармонии с хищниками и уважали ареал обитания друг друга», а Есен отвечает: «Как только люди захотели приручить волков, те озлобились, что и привело к жестокому противостоянию». И наставление о важности гармонии не останется красивыми словами, они имеют значение для всего текста, ведь именно поиск баланса в обращении с силой определяет исход инициации.

Она должна проявить и закрепить те качества, которые будут определять Есена как человека. Лично меня в кульминационной сцене в напряжении держало отношение к овце. С одной стороны, он вёз животное на убой, вёл себя с ней, как с объектом, который необходимо использовать по назначению, ради праздника. «Мальчик стеганул коня и приготовил нож, чтобы в крайнем случае перерезать овце горло и бросить волкам. Другого выхода не оставалось. Но вряд ли они его догонят!» — в этом отрывке проявляется решимость, обычно воспринимаемая положительно. Но эта решимость — убить живое существо, тёплое, мягкое, блеющее, знакомое. Снова вспоминаем то, что он причинил боль Толегену и улыбался — в голове возникает вопрос: сделает ли сила его защитником или тем, от кого нужно защищать? Воином или абьюзером? Как он будет обращаться с девочкой, которая понравилась? Скачка наперегонки с волками становится испытанием для главного героя. Силы зла и добра боролись за него, и особенно сильно — в эти моменты: так мужчины на войне сражаются не только за родину, но и за свою человечность.  

К счастью, что естественно для детской книги, побеждает свет, решимость Есена оказывается не про жестокость. Как и в сцене на физкультуре, в кульминации тоже нет прямых пояснений про чувства и мотивы, но это тот случай, когда они всё же ясны. Когда под конец волчица едва не падает с моста, Есен бросается за ней, не подумав ни секунды. Динамика задаётся не словами вроде «немедленно» или «без раздумий», а тем, что два значительных события описаны быстро, кратко и рядом, нет даже разделения на абзацы, хотя у меня бы руки чесались подробить: «…волчица, уцепившись за перекладину моста, висела в воздухе. Мальчик развернул коня. Поскакал обратно к мосту, спешился, соскочив с седла, потом скинул полушубок и рукавицы. Снял барана с седла и ринулся к мосту». Здесь отсутствие текста между причиной и следствием оказывается красноречивее любых слов. Мальчик способен на безусловное самопожертвование ради тех, кого считает близкими, и это проявляет его как в большей степени положительного, а не отрицательного персонажа, которым он имел шансы стать.

После того как Есен спасает волчицу, его отношение к овце тоже видится в ином свете. Кочевая и сельская жизнь тесно связана с животными: они бывают и друзьями, и едой. Иначе в степи было не прокормиться — это буквально вопрос жизни и смерти. И тем не менее тенгрианство, популярное среди тюрков, подразумевает восприятие себя как части природы и даёт базу для экологической этики. Невозможно сохранить рассудок, если, перерезая горло каждому барану, страдаешь от мук совести. Однако тенгрианцам свойственно сдержанное потребление: принцип «не бери больше, чем нужно, чтобы выжить». Очевидно, что лишение в жизни в такой философии не должно сопровождаться дополнительной жестокостью — в ней нет необходимости. Хотя вопрос всё равно остаётся открытым: доброе отношение к овце, которую собираешься убить, кому-то может показаться лицемерным, а кому-то — милосердным. Кстати, сам Есен, через оптику которого мы воспринимаем историю, считает, что овца ему доверяет, ему кажется, что она, «словно просясь в седло к мальчику, заблеяла». 

При этом, по-моему, события на мосту Есену приснились. Об этом говорит то, что мы не видим никаких последствий происшествия: его не благодарят за доставленную овцу, не тревожатся о травмированной ладони. А в случае, если это была настоящая инициация, подобная сцена была бы важна, как финальная нота, мир, в который мальчик перешёл через испытание.

Сразу после этого описывается, как ему уже очевидно снятся мост и погоня (видимо, сюжет проигрывается в его голове раз за разом), и только после с ним говорят близкие, поздравляя с днём рождения. Похоже на то, что сон запустил цепочку «тренировок», для того чтобы перешагнуть мушел. Кстати, здесь мальчик, наконец, находит мать — он слышит её в сестре, которая будит. И, возможно, будет находить со временем всё больше и больше её частиц в окружающем мире, постепенно гармонизирующемся. Также мне кажется, что сначала сцена была написана, когда события на мосту подразумевались реальными, чтобы дать реакцию взрослых на то, что ребёнок, которого они опекают, пережил опасное приключение. На это наталкивает то, что Жулдыз говорит «Есен очнулся», а это слово используют, когда кто-то пришёл в сознание после обморока, а не после обычного сна. А потом то ли реалистичность этих событий показалась слишком пугающей для детской повести, то ли автору захотелось сильнее перевести историю в плоскость внутренних переживаний (возможно, всё было и не так).

А слабое место книги, на мой взгляд, в недостаточной редактуре. Обычно, когда пишу рецензию, я раскладываю впечатление в первую очередь для себя, и поэтому текст начинает нравиться мне больше. Однако в случае с «Мостом» стало нравиться не просто больше — гораздо больше. Во время чтения я отвлекалась на стилистические огрехи и не ощутила часть того, что могла бы, интуитивно. Глубина скрылась под мутью, и пришлось нырять с ещё большим усилием, чтобы понять: оно того стоит.

Незакрытые кавычки, пожалуй, ерунда, но постоянно повторяющиеся близкорасположенные однокоренные слова огорчают. По тому же фрагменту с волчицей, которая чуть не упала в воду, можно увидеть, что «мост» упоминается трижды за четыре предложения, хотя при более тщательной работе этого можно было бы избежать. Кроме того, сцена немного переделана в новой версии, но эта проблема всё равно сохранилась, и это только один из примеров, то и дело бросавшихся в глаза. Дети на такое вряд ли обратят внимание, но более взрослому читателю это способно смазать впечатление и ослабить силу, которая есть у текста в потенциале.

Другой спорный момент — работа с абзацами. Пример: «Надо признаться, Жулдыз тогда облегчённо выдохнула. Живя в городе, она не переставала думать о брате: часто звонила тёте Куляш и старалась навестить брата при любой возможности». Постоянно о ком-то думать и беспокоиться — разве это свойственно человеку, который испытал облегчение? Звучит так, как будто тревог не убавилось, они просто сменили содержание. Но, если бы между предложениями был абзац и более длинная пауза, она бы дала ощущение, что был хотя бы какой-то промежуток времени между новыми тревогами и старыми. Когда эти предложения идут подряд, возникают вопросы. Есть и другие места в тексте, где, кажется, делением на абзацы пренебрегли, оставив некоторые куски длиннее, чем следовало. Хотя в последней сцене это, наоборот, для меня работает на текст, в отличие от остальных случаев. Я хочу сказать: Орал Арукенова умеет с этим правильно обращаться, но почему-то недоработала. От автора с таким послужным списком не ждёшь небрежности и удивляешься ей сильнее, чем в случае с менее опытными писателями. 

Ещё я немного сомневалась в том, насколько текст можно считать адресованным детям. Там упоминаются кровь и раны, есть описание физической травмы: «Есен рассмотрел свою ладонь: она кровоточила, местами стала чёрной, впитав в себя ржавчину металлической перекладины». С другой стороны, дети всё же не фарфоровые, а наличие следов — символ взросления, доказательство того, что инициация произошла, хоть и, возможно, во сне.

Подытоживая: на мосту происходит «тренировка» инициации, которая пока не произошла во всей полноте, но уже началась. Есену тяжелее, чем многим сверстникам. Мать, олицетворяющая мир, который должен бы был расшириться, погибла, он лишён её энергии. Мальчик смотрит на пустой лист, где всё нужно отстраивать с нуля. Но всё же главным, что необходимо, для того чтобы успешно пройти через мушел, оказывается решимость, которая в главном герое есть. Поддержка извне важна, но никто не пройдёт путь Есена за него: волчица помогла освободить только одну примёрзшую ладонь — со второй Есен разбирался сам, через боль.

И всё-таки главное в тексте — это надежда. Для юных читателей, которые переживают похожую боль, она может стать обещанием того, что свет не исчез, он ещё будет. Что травму, как мост, можно перейти и оставить позади. Обскакать свои страхи и прорваться в будущее. Может, не прямо сейчас, но со временем.