Жопа с ручкой

У папы отпуск всегда был летом — после гастролей театра, а мама, хирургическая медсестра, в отпуск выходила по графику. В тот год её отпуск выпал на август, и это было счастье: мы все вместе смогли поехать в Зеренду — грибной сезон, рыбалка, походы в лес и купание в озере.

Сборы начались за месяц до отпуска: боялись, как бы чего не забыть. Папа готовил свои крючки, поплавки и удочки, мама аккуратно складывала шляпы от солнца, средство от комаров, экипировку для любого случая, банки и специи для маринования грибов. Мы с сестрой ехали впервые так далеко от дома, поэтому всё, что мы собирали в дорогу с утра, вечером отбраковывалось мамой с указанием: только самое необходимое. Откуда я могла знать, что мне может пригодиться далеко от дома?

Палка точно нужна — искать грибы, ещё  для них пригодятся корзина или мешок. Ведро — для пойманой рыбы, резиновые сапоги — и в дождь, и на берегу озера. Плащ, конечно, тоже нужен, и складной стульчик, чтобы сидеть с удочкой. Такие стульчики папа нам купил ещё в прошлом году. Игрушки не берём: будет чем заняться и без них. Кажется, всё.

Палку и ведро мама сказала не брать, так как на месте найдём, ведро купим, чтобы не таскаться. Аня ничего не собирала в дорогу, только бегала и трясла своими кудрями. Ей всегда всего хватало, даже те конфеты, которые она прятала под подушку, потом отдавала мне. Вот и сейчас она вполне полагалась на взрослых, которые возьмут всё, что нужно.

Настал день отъезда. Дед завёл во дворе машину, чтобы отвезти нас и весь багаж на вокзал. «Запорожец» хоть и маленький, но вместительный. Багажник, который находится впереди машины, проглотил наши вещи не поперхнувшись.   

Мы с мамой уселись на заднее сидение, а папа с дедом впереди, мешали только дедовские костыли, которые торчали между сидениями, но это мелочь. Бабушка проводила нас и пошла домой, а мы с ветерком помчались на вокзал. На поезде мы с Аней ещё никогда не ездили. Волновались и предвкушали — впереди нас ждали настоящие приключения.

 

***

Мы заняли целое купе. Нам сестрой достались верхние полки, и мы, как обезьяны, начали лазать туда-сюда, вверх и вниз, пока папа строго не прикрикнул на нас. Сестра больше молчаливая, чем болтушка, а я — зачинатель всех игр и объяснятель всего непонятного.

Надо сказать, что папа с нами не церемонился: когда, сидя вместе за обеденным столом, кто-то из нас начинал баловаться, то сразу получал деревянной ложкой по лбу. Папа всегда ел деревянными ложками: они были очень красивые, с хохломской росписью — такой ложкой в лоб получить не обидно, а дисциплина за столом сразу восстанавливалась.

Поэтому, зная, что с папой шутки плохи, наши акробатические номера в купе прекратились, и мы улеглись на верхних полках, наблюдая в окно за мелькающими домами, деревьями, бесконечным рядом столбов и людьми, уплывающими назад, как на ускоренной ленте кино.

Вагон мерно покачивался, громыхая на стыках рельс, поэтому мы скоро уснули, а папа с мамой уложили сумки и весь скарб по местам.

В Зеренду мы приехали утром. Оказалось, что Зеренда — это большое село, центр Зерендинского района, а не город. Выгрузившись на станции, мы с сестрой устроились на чемоданах, а папа пошёл искать машину, которая довезёт нас до места отдыха. Ничего примечательного вокруг не было, если не считать леса, который простирался далеко за горизонт.

Аня  младше меня на год — это разница небольшая, но я старшая сестра, и это всегда чувствовалось в наших отношениях. Набедокурили обе — спрос с того, кто старше. Старше — значит, умнее, умнее — значит, отвечай. И так во всём. Мама никогда никого не защищала, держала нейтралитет, папа — судья и вершитель наказания. Это я к тому, что сидеть на чемоданах было скучно, и мы стали на них прыгать, как на лошадках. Мама ушла к газетному киоску за журналом, чтобы скоротать время, ну и мы решили его «скоротать». Чемоданы от наших скачек раскрылись, и содержимое вывалилось на землю. Аня расплакалась, а я стала кое-как укладывать вещи обратно, неуклюже заталкивая и пытаясь закрыть их. Чемоданы сопротивлялись, давились тряпьём и никак не хотели закрывать свои пасти. Вскоре подоспели папа на машине и мама  с журналами,  они, торопясь и с чертыханьем, всё-таки укротили двух ненасытных кожаных обжор. И тут я услышала от папы впервые в жизни: «Варя, ну ты и жопа с ручкой!» Я не совсем поняла выражение, но с осознанием того, что очень виновата, всю дорогу не проронила ни слова. Папа водрузил этих монстров на багажник, туда же привязал остальной скарб, мы с мамой разместились на заднем сиденье, а папа сел впереди с водителем — показывать дорогу.

Ехали недолго, и лес вдоль дороги радовал своим великолепием. Папа сказал, что этот лес называется «сосновый бор», поэтому здесь очень целебный воздух и нужно дышать полной грудью.

Через полчаса мы были на месте. Сосновый бор перемежался с сопками и небольшим озером, на берегу которого располагались деревянные коттеджи. Вот в одном из этих домиков мы и поселились. Папа попросил нас далеко не разбегаться, чтобы не заблудиться, а сам пошёл узнать, где находится начальство.

Пока мама распаковывала чемоданы и приводила в порядок наши пожёванные чемоданами вещи, мы с Аней стали рыскать вокруг в поисках приключений. И что вы думаете? Мы их таки нашли! Метрах в двадцати от домика под огромными соснами нас приветствовали огромные, сантиметров двадцать в высоту мухоморы. Не долго думая, мы насобирали в подолы платьев штук пятнадцать и — бегом к домику. Аккуратно расставив их вокруг коттеджа под соснами, стали любоваться этой красотой, а потом увидели белок и спрятались, наблюдая за ними. Папа пришёл скоро и позвал всех на обед в столовую. Конечно, он не мог не заметить нашу красоту, сказал, чтобы мы вымыли руки и больше не трогали мухоморы руками. Я уже давно стала подмечать, что с появлением взрослых все приключения улетучиваются, поэтому мы покорно пошли в столовую, вымыли там руки и сели обедать. Как хорошо, что в столовой не было деревянных ложек!

Послеобеденный сон никто не отменял: мама расстелила нам постели, и все легли отдыхать. После отдыха мы оделись потеплее и пошли к озеру, «наметить места рыбалки», как выразился папа. Аня бегала по берегу, пугая лягушек и искала места, где плавали головастики. Я больше не знаю человека, который бы так сдружился с этими зелёными, пупырчатыми созданиями — она могла их тискать и целовать, переворачивать, трогать пальчиком брюшко, кормить их кузнечиками, хотя я пугала её бородавками, которые появятся у неё на руках. Аня меня не слушала, а бородавки появились у меня, но не сразу.  Вечерело, солнце садилось быстро, и в темноте комары стали нас одолевать более нахально.

Мы поспешили в наш домик, не включая свет, закрыли все окна, чтобы ни одна комариная душа не влетела нарушить наш сон. Мама почитала нам на ночь «Мурзилку» — детский журнал, который она купила в киоске на станции. И мы, угомонившись, погасили свет. Минут через пять в темноте я громко сказала: «Папа, а ты меня как назвал: "Жопа с ручкой" или "Жопа — сручка"?» Папа хохотал так, что не смог мне ничего ответить. Я опять осталась в неведении. Наверное, он сам теперь не знал, как правильно.