Жопокрыл и те, кто с ним. Продолжение

37. Сисипятка

 

Это было похоже на сон. Крылья Жопокрыла машинально поднимались и опускались. Пейзаж менялся. Вот он оставил позади виноромовое поле, спустился чуть ниже, пролетая над полями с овощами, дальше — большой участок с лесом. Внутреннее опустошение было настолько оглушающим, что Жопокрыл не понимал, что происходит. Почему он ничего не чувствует?

Смерть, ярость, ненависть, убийство — всё, с чем он столкнулся впервые, не вызывало в нём никаких чувств. Даже боль в ноге и плече не шла ни в какое сравнение с той безразличной пустотой, что царила внутри. Единственным ощущением была дикая усталость.

— Эй, воин, ты в порядке?

Жопокрыл повернул голову на голос. Слева к нему летел тупи из деревни. Он даже не сразу его узнал.

— О Великий Туписоб, Жок, это ты? — Голос Ухорука был взволнованным. — Как себя чувствуешь? Ты весь в крови.

— Ухорук, приветствую вас! Да я… вроде… нормально.

— Ну-ка, давай присядем, а то ты заваливаешься направо, когда летишь, — Ухорук указал рукой на ветку словобога чуть ниже. — У тебя ещё и крыло повреждено?

— Вроде нет… или я не заметил…

Они опустились на ветку.

Жопокрыл ощущал какую-то непонятную заторможенность. Мысли будто зависали, путались. Он не мог сосредоточиться, с трудом произносил слова.

— Вот так посиди, мой мальчик, — Ухорук усадил Жопокрыла ближе к стволу, чтобы тот смог опереться. — Отдохни немного.

— А вы… вы почему здесь? — Жопокрыл со вздохом облегчения привалился к дереву.

— Так нас как дозорных расставили по направлению к деревне. Трое укрогов прорвались. Воины их, конечно, к деревне-то не пропустили. Может, они просто разведывали что к чему, неясно. Но чтобы больше такое не повторилось, тупи теперь в дозорах. А вы как… там?  — Он замолчал, смотря с сочувствием на Жопокрыла.

— Бой… был… Там и раненые, и погибшие… Мы сражались… Укроги отступили… — Жопокрыла начала бить дрожь.

— Да, да… Вы молодцы. Не волнуйся, вы молодцы! Вот, попей! — Ухорук протянул ему небольшой кувшинчик. — Попей, Жок!

Вода приятно смочила горло, и Жопокрыл сделал ещё несколько глотков, осознавая только сейчас, что, оказывается, хотел пить.

Ухорук не знал, что ещё сказать, смотря на трясущегося Жопокрыла. Ему было так жалко своего бывшего подопечного, что, подавляя желание обнять его и разрыдаться, он просто продолжил говорить. 

— А у нас на складе, как ты всегда и хотел, подъёмник сделали. Твой отец такой славный рычаг смастерил, что теперь одной рукой грузы перемещать можно. Ты-то, когда работал, терпеть не мог таскать мешки да корзины, помнишь? — улыбался Ухорук.

— Да уж… Как вы меня терпели?

— Что ж я не понимаю, что ли? Молодые вы! Вам бы летать свободно да веселиться. С девушками заигрывать и есть побольше. Помнишь, как ты обеды уплетал, ещё и добавки просил?

Жопокрыл кивнул и улыбнулся.

— А сейчас вы молодые… там… ох-хо… — Ухорук замолчал и, опустив голову, покачал из стороны в сторону.

Какое-то время они сидели молча, думая каждый о своём.

Почувствовав, что дрожь утихла, Жопокрыл нехотя отстранился от ствола и, положив руку на плечо Ухорука, произнёс:

— Мне лететь нужно.

— Да, да, понимаю. Может, с тобой полететь? Ну чтоб помочь… если что.

— Нет, не стоит. Я доберусь. Скоро раненых понесут, может, им помощь нужна будет.

 Ухорук понимающе кивнул.

Они обнялись на прощание, и Жопокрыл полетел дальше.

 

***

В воинской столовой, которая сейчас полностью изменилась, чувствовалось напряжённое ожидание. Все находящиеся там разговаривали полушёпотом, с тревогой прислушивались к любому громкому звуку за пределами здания.

Два ряда лежанок располагались вдоль стен, посередине на длинном столе размещалось всё необходимое для лечения: травы, порошки в мешочках, большие чаши, кувшины с водой и настоями, баночки с мазями, много тканевых отрезов для перевязок.

Воины, которые сами сумели добраться, сидели, некоторые лежали. Девушки и женщины омывали их, перевязывали, поили. Почтенный Горлолоб, склоняясь над стонущим воином, приматывал длинные досточки к повреждённой руке. «Ничего, ничего, — приговаривал он. — Срастётся, потом даже не вспомнишь, что сломана была».

Вошедший в столовую Жопокрыл, смотря на эту картину, внутренне сжался, понимая, что скоро, с прибытием остальных раненых и доставкой убитых, всё изменится. И тогда придёт полное осознание горя, потери и ужаса всего, что происходит.

 — Жок?! Жок, как… ты? — Перепуганные глаза Сисипятки смотрели на Жопокрыла.

 — Я? — Жопокрыл опешил от неожиданности.

 Сисипятка держала в руках большой кувшин с водой. Её длинные тёмные волосы были собраны назад, но одна выпавшая прядь падала на глаза. Поднимая плечо и наклоняя голову, она пыталась её убрать. Жопокрыл инстинктивно протянул руку и заправил упрямую прядь Сисипятке за ухо. Она смутилась, и румянец показался на щеках. 

— Ой, прости! — опомнился Жопокрыл. — Я не хотел… Я…

— Жок, успокойся! Все нормально… Пошли, я посмотрю твои раны. Вот туда! — она кивнула на ближайшую лежанку.

— Да меня перевязать только… на границу нужно...

Жопокрыл, хромая, дошёл до лежанки и, морщась, от боли присел. Сисипятка поставила на пол кувшин. И, присев рядом на корточки, стала аккуратно развязывать импровизированную повязку на ноге Жопокрыла. Стиснув зубы, чтобы не закричать, Жопокрыл закрыл глаза и терпел.

— Жок, рана глубокая… — Сисипятка взволновано смотрела на рану. — Вот, прижми! — она вынула белую ткань из кармана на своём поясе. — Я позову Горлолоба.

Говорящий с духами, подходя к Жопокрылу, улыбался, но, взглянув на его ногу, стал серьёзным.

— Рад видеть тебя, Жопокрыл! Ну, давай посмотрим, что у тебя, — Горлолоб убрал пропитанную кровью тряпицу с раны.

— И я рад вас видеть, почтеннейший!

— Так, так, так… — хмурился Горлолоб. — Глубоко задели… Сипи, промой рану раствором стари[1], а по…

— Ой, только не стари: он жжётся, как раскалённое железо, — запротестовал Жопокрыл.

— Жок, ты терпишь такую боль, что немного жжения вытерпишь точно, — спокойно продолжил Горлолоб. — А я пока принесу мазь из крамони.

— Из крамони? Зачем? — удивился Жопокрыл и украдкой взглянул на Сисипятку.

— Она склеит края раны и остановит кровотечение. Не волнуйся, она не жжётся. Наоборот, холодит и боль снимет, — улыбнулся Горлолоб. — И, Сипи, напои его соком скулит.

Сисипятка кивнула и пошла к большому столу.

— Вижу, ещё и плечо у тебя. Ну-ка, дай посмотрю, — Горлолоб раздвинул разрезанную ткань и внимательно осмотрел рану. — Эта не глубокая, считай царапина. Пусть Сисипятка тоже её обработает. Больше ран нет?

— Вроде нет, — неуверенно ответил Жопокрыл.

— Ну и хорошо. Потерпи ещё немного, — почтеннейший сжал ладонью здоровое плечо Жопокрыла. — Сейчас вернусь. — И направился в другую часть столовой к небольшому столику, на котором стояли баночки с мазями.

Сисипятка вернулась со стаканом и неглубокой чашей в руках.

— На, выпей, Жок! — она протянула ему стакан.

Кисло-сладкий травянистый раствор был прохладным, терпким, Жопокрыл выпил его до конца. Немного закружилась голова.

 — Теперь сними клинокнут и пояс, чтобы ничего не мешало. И сядь так, чтобы вытянуть ногу.

Жопокрыл выполнял всё беспрекословно. Его апатия вернулась, и было так приятно не думать, а просто делать то, что говорят.

Сисипятка поставила чашу с прозрачной, желтоватой жидкостью рядом с вытянутой ногой Жопокрыла. Потом вынула маленький ножик из поясной сумки, разрезала штанину и убрала в сторону края, чтобы не мешали. Затем смочила в растворе небольшой лоскуток ткани.

 Наверное, начал действовать сок скулит: Жопокрыл почувствовал прилив сил.

 — Сейчас будет больно, но ты потерпи, — Сисипятка с сочувствием посмотрела в глаза Жопокрыла.

— Спасибо, Сипи!

— О, рановато ты меня благодаришь, — продолжила Сисипятка и в это мгновение опустила на рану смоченную раствором стари ткань.

— Ой-ёй! — Жопокрыл дёрнулся, чуть не перевернув чашу с раствором.

— Потерпи, Жок, потерпи, дорогой! — шептала она, продолжая промывать рану.

Он обливался потом. Жгло так, что, казалось, его ногу сунули в огонь. Сжатые зубы скрипели от натуги. Схватившись за края лежанки, Жопокрыл сдерживал трясущееся тело.

— Почти всё, вот так… вот так…

Когда жжение прекратилось, обессиленный Жопокрыл откинулся назад на небольшую подушку и наконец-то вздохнул полной грудью.

— Ну вот, ты молодец! — подбадривала Сисипятка. — Но привстань, я видела, что ещё плечо у тебя задето, надо тоже промыть.

— Не-е-ет, — протянул Жопокрыл.

Он устал испытывать боль. Лежать вот так, без движения, было так хорошо. Сейчас бы закрыть глаза, уснуть и больше никуда не лететь…

Его мысли прервал подошедший Горлолоб.

— Сипи, а плечо ему промыла?

— Нет ещё, устал он, — Сисипятка с сочувствием смотрела на измученного Жопокрыла.

— Устал, не устал, а обработать надо как можно быстрее. А ну-ка, поднимайся, воин! — И Горлолоб потянул Жопокрыла за руку, помогая подняться.

Сисипятка тоже подхватила его одной рукой под спину, чтобы он сел на лежанке.

Жопокрыл так расслабился, что с трудом мог двигаться.

— Вот, другое дело, — продолжал Горлолоб. — Сейчас тебе с ногой полегчает. Сипи, а ты пока плечом займись.

В тот момент, когда говорящий с духами смазывал рану и накладывал повязку, Жопокрыл как будто оцепенел. Он даже не чувствовал жжение в плече, пока Сисипятка его обрабатывала. С его телом что-то делали — дёргали, омывали, мазали, а он был где-то далеко. Мысли, затянутые в плотную пелену равнодушия, не двигались. Взгляд, смотрящий в одну точку, ничего не выражал…

— А ну, возвращайся! Возвращайся, Жок! — как будто издалека услышал он голос Горлолоба. — Давай, приходи в себя!

Лёгкие шлепки по щекам заставили Жопокрыла очнуться.

— Жок, ты что? — перепуганные глаза Сисипятки были полны слёз.

— Я?... Я… Всё хорошо…

— Вот так, вот так, — хлопал Жопокрыла по здоровому плечу Горлолоб. — Ты крепкий тупи!

Почтеннейший выпрямился и уже Сисипятке сказал:

— Покорми его и пусть отдыхает.

— Нет, нет! — возражал Жопокрыл. — Мне на границу надо. Нужно сообщить…

— Хорошо, хорошо, только не дёргайся так, — Горлолоб осадил пытающегося встать Жопокрыла. — Поешь хотя бы, потом полетишь. — И после утвердительного кивка Жопокрыла, продолжил давать указания Сисипятке.

Горячий суп с запашистыми лепёшками и компот из якри с добавление сока скулит 
придали сил, а смазанные раны уже не так болели. Наконец-то Жопокрыл почувствовал облегчение за это бесконечно длинное утро.

Он встал из-за стола, чтобы попросить ещё компота, когда начали вносить раненых.

Столовая наполнялась голосами, криками, вздохами. Горлолоб быстро осматривал вносимых воинов, определяя место, куда их положить. Тяжело раненных размещали поближе к большому столу, чтобы быстрее оказать помощь, других располагали чуть дальше. Женщины суетливо бегали туда-сюда, помогая устроиться на лежанках, некоторые уже начали промывать раны, перевязывать, поить раненых. Мужчины, раскрасневшиеся, уставшие, оставляли принесённых воинов и сразу выходили, чтобы не мешаться.

Жопокрыл смотрел на гримасы боли, пропитанную кровью одежду, бледные, безжизненные лица тех, кто был без сознания, и холодная волна ужаса поднималась внутри. Он с удивлением осознал, что на поле боя никого не узнавал. А сейчас видел, что воин, сидящий справа на лежанке, как-то прилетал к Рукохвосту чинить клинокнут, когда Жопокрыл там помогал отцу; тот, что без сознания чуть дальше на левой стороне, — один из тех, кто охранял его на суде очищения; кричащий в агонии — это воин, который обменялся друмами с подругой Сисипятки.

Обычно воины прилетали на службу из других деревень, чтобы не было соблазна сбегать домой или опаздывать на службу. Они жили в Воинском доме и по истечению срока, обговоренного со старшим воином, возвращались к себе в деревню с почётом и уважением. Но нередко создавали союз с местной девушкой. И потом, по окончанию службы, возвращались домой уже с женой, а иногда оставались в деревне, где служили.

Шум и суматоха нарастали, раненые прибывали, Жопокрыл решил не мешать и направился к выходу. Пропустив двух тупи, вносивших на грузоноске воина без ноги, он наконец-то оказался на свежем воздухе.

Начав подниматься вверх, Жопокрыл услышал своё имя.

— Жок, Жок, подожди! — кричала Сисипятка.

Он опустился на землю.

— Я боялась, что ты уже улетел. Вот, возьми! — она вручила ему две баночки. — Этим будешь промывать раны, а этим смазывать два раза в день. Понял?

— Да, да, спасибо!

Она замолчала и посмотрела на Жопокрыла. Её беспокойный взгляд был печальным. Потом обняла Жопокрыла и прошептала:

— Береги себя, пожалуйста!

Он крепче прижал её к себе и ответил:

—  Спасибо, Сипи. Я… постараюсь.

Отстранившись друг от друга, они увидели, что оба прослезились.

— Только прошу, родителям не говори, что меня ранили. Не хочу, чтобы они волновались. Просто скажи, если встретишь, что я жив и люблю их.

— Да, хорошо, скажу. Пока, Жок!

— Пока, Сипи!

Поднимаясь вверх, он смотрел на Сисипятку, как она ему помахала, как приобняла хромающего воина и завела его в столовую.

«Теперь только бы хватило сил добраться до стора».

 

 

38. Приступ

 

Плечеглаз нервничал. Неужели он ошибся в Жопокрыле или что-то случилось?

Развёрнутый и начищенный клинокнут лежал на столе перед старшим воином. Он небрежно отодвинул рукой оружие и встал со стула, размышляя, отправить ли кого-то за нерадивым воином в деревню.

Если не появится до обеда, наконец решил Плечеглаз, то снимет с поста Грудоуха. Они с Жопокрылом друзья, тот сможет его вразумить и, если что, доставить в стор. Кивнув своему решению, старший воин надел широкий воинский пояс, взял со стола клинокнут и в этот момент услышал тяжёлые шаги за дверью.

Удивлённый голос Ротонога, готовившего обед, оповестил о прибытии Жопокрыла.

Дверь со скрипом начала открываться, и Плечеглаз мысленно приготовился отчитывать опоздавшего воина, но, когда его увидел, замер.

— Что случилось? — Голос старшего воина был сдержанным, но чувствовались нотки тревоги.

— Укроги, — ответил Жопокрыл.

— Садись, рассказывай.

После того как Жопокрыл закончил, Плечеглаз долго молчал. Он сосредоточенно о чём-то думал, уткнув подбородок в скрещенные в замок пальцы. Потом поднял глаза на Жопокрыла и сказал:

— Так! Ты отправляешься отдыхать. Помойся, в прачечной возьми новую одежду.

— Но сейчас не время… — начал Жопокрыл.

Но старший воин его перебил.

— Я приказал тебе отдыхать, — ледяным тоном произнёс Плечеглаз. — Чтобы спал до вечера. Ты понял?

Жопокрыл кивнул.

— Если проголодаешься, поешь и снова спать.

— Но нужно другие сторы и умни предупредить, — не унимался Жопокрыл.

— Ты будешь учить меня, что делать?! — закричал Плечеглаз.

Жопокрыл от неожиданности дёрнулся назад, чуть не упав со стула. Плечо от резкого движения заныло, и он поморщился от боли. Заметив это, Плечеглаз продолжил, но уже спокойнее:

— Мне нужны все в строю. А судя по твоей ноге и плечу, заживать будет долго. Поэтому отдыхай, пока есть возможность. Спиноног наверняка уже запросил подмогу из ближайших деревень. Со своей стороны мы тоже всех оповестим. А теперь иди, приведи себя в порядок и спать.

Жопокрыл закивал, медленно поднялся, ощущая невероятную тяжесть своего тела, и направился к двери. Плечеглаз тоже встал, опоясался клинокнутом и вышел вслед за Жопокрылом.

 — Ротоног! — крикнул он воину, замешивающему в большой чаше тесто. — Помоги Жоку помыться и повязки поменяй, если нужно.

— Да это… я сейчас тесто добью… и это… обязательно, — засуетился Ротоног, с тревогой смотря на Жопокрыла.

— Вот и хорошо. А ты отдыхай! — старший воин хлопнул Жопокрыла по спине, сделал несколько шагов, спрыгнул с площадки и полетел, быстро набирая скорость. 

С трудом переставляя ноги, Жопокрыл пошёл в прачечную.

— Я… это… сейчас, — услышал он за спиной.

Рядом с бочкой-умывальником Жопокрыл посмотрел на себя в зеркало. Бледное, осунувшееся лицо с тёмными кругами под глазами. Настолько тёмными, что даже следы от сходящего синяка под глазом почти не заметны. На левой щеке — ссадина, он даже не помнит, как её получил. А это что? Зелёные разводы на шее — кровь укрогов. Он перевёл взгляд вниз. Разорванная штанина, голенище сапога, залитое запёкшейся кровью. На обоих сапогах — комья засохшей земли. Вторая штанина вся в пятнах и грязи. Рубаха с оборванным краем, вылезающая из-за пояса, в крови своей и укрогов.

Вдруг в глазах потемнело, закружилась голова, тошнотворный ком подступил к горлу. Жопокрыл медленно осел на пол.

Крики… звон металла о металл… лицо укрога с хищной ухмылкой… сражённый воин летит вниз к земле… стон раненого укрога… плач воина над телом убитого брата… стрела в глазу врага — звуки, картинки боя сменялись так быстро, что Жопокрыл не мог за ними уследить. Но он не хотел их видеть, вспоминать. Нет… нет… нет…

Трясущееся тело перестало подчиняться. Максимум, что смог сделать Жопокрыл, — отодвинутся к стене, чтобы прислониться спиной. Чувство ужаса и всепоглощающего страха сжало всё внутри, словно тисками. Стало тяжело дышать. Хватая ртом воздух и не зная, что с ним происходит, Жопокрыл тщетно старался успокоиться…

— Жок! Жок, ты это… чего? — вошедший в прачечную Ротоног с беспокойством смотрел на трясущегося Жопокрыла.

Всё  так же, не имея возможности нормально вздохнуть, выплёвывая изо рта брызги слюней и обливаясь слезами, Жопокрыл мычал, пытаясь что-то сказать.

— Тише, тише, Жок! — Ротоног присел к другу и обнял. — Ты, это… не волнуйся… дыши. Спокойно… вот так… Дыши…

Ещё некоторое время Ротоног гладил всхлипывающего Жопокрыла по спине и, словно маленького, уговаривал дышать спокойно.

Понемногу дыхание выровнялось, обмякшее тело перестало дрожать, и измученный Жопокрыл стал тихо плакать в объятьях друга…  

 — Что случилось, Жок? — задал вопрос Ротоног, когда Жопокрыл окончательно пришёл в себя.

— Укроги напали… на военный пост недалеко от деревни. — У Жопокрыла опять полились слёзы. — Ты прости, я… я… как перезрелый якри раскис… Я не хотел…

 — Жок, это… я понимаю. Не извиняйся, — с сочувствием отозвался Ротоног. — Как будешь готов, всё расскажешь. А сейчас давай поднимайся. Это… помоемся. Вон на ноге повязка прокровила, поменять нужно. — Он встал и протянул руку Жопокрылу.

После прохладной воды стало легче.

Уже сидя на кровати и сжимая зубы, пока Ротоног накладывал новую повязку на ногу, Жопокрыл вспомнил о Розовоноске. Как же ему захотелось её увидеть, обнять. Прижать к себе так сильно, сильно… и не отпускать. Почувствовать тепло и нежный запах любимой…

— Ну вот, это… по-моему, неплохо получилось, — улыбался Ротоног, смотря на свою работу. — Не сильно больно было?

— Нет, почти не болело, ты молодец! Спасибо большое, Рон!

— На плече повязку менять? Там… это… вроде…

— Нет, нет, не надо. Спасибо.

— Хорошо. Это… теперь отдыхай. Хотя нет! Это… я сейчас. — И Ротоног выбежал из комнаты.

Удивлённый Жопокрыл опустил задранную штанину, помогая руками, положил раненую ногу на кровать и откинулся на подушку. Немного поёрзал, выбирая удобное положение, чтобы не болело плечо, и с облегчением выдохнул.

 Вернулся Ротоног.

— Вот, это… компот с соком скулит. Тебе надо! — серьезно заявил воин, протягивая стакан.

Жопокрыл не стал спорить, приподнялся на локтях и выпил принесённый напиток.

— Всё… это… спи! — улыбнулся довольный Ротоног и вышел.

Жопокрыл боялся закрыть глаза: вдруг ужасные картины сражения вернутся. Лучше думать о Розовоноске, о её глазах с лучистыми искорками, о смущённой улыбке в ту последнюю встречу, о…

Тяжёлые веки закрылись, и измученный Жопокрыл провалился в тёмный, тревожный сон без сновидений.