Рассказы

AIDS

Москва конца девяностых — как большая и шумная ярмарка: грязные улицы, стихийные рынки, наглые шулеры, фальшивые попрошайки, веселые хитрые цыгане и много-премного всякого люда: злого, циничного, хамоватого, преступного, интеллигентного и, конечно, простого и доверчивого.

Как и всегда, Арбат встретил Жанну с музыкой, песнями, криками зазывал-лоточников и матерным ором столичных алкашей. На улице было жаркое лето, поэтому везде были открыты настежь окна, форточки, балконы старых, но заветных квартир; сыпалась штукатурка на вековых стенах, шла пугающая реконструкция за зелеными сетками.

Жанна шла и наслаждалась встречей с городом, ей казалось, что в прошлой жизни она родилась и жила здесь и наконец снова вернулась сюда — ее ждут родные улицы, дома, роковые перекрестки, подъезды и арки. Ее ждали пушкинский дом, особняк Андрея Белого, антикварные магазины, кафешки а-ля рус, веселые и лубочные сувенирные киоски — и всегда как в первый раз.

Приехала она сюда с мужем, надо было обследоваться и, скорее всего, оперироваться. Эта напасть появилась вдруг — просто проснулась утром, а на шее шишка.

Быстро собрались в Москву, как говорится, с последней надеждой. Перед обследованием погуляли на Арбате, поели мороженого, вкусно пообедали и тронулись на окраину Москвы. Сняли недорогую квартиру и тут же заехали туда. Часы показывали уже шестой час вечера, холодильник был пуст. Пошли на ближайший рынок, который вот-вот должен был закрыться. Успели набрать продуктов, всякой химии для уборки и гигиены. Надо было взять еще мяса — пошли вниз в убойный павильон, но там уже ничего не оставалось, кроме свинины. Мусульмане по рождению, Жанна и Али с некоторым опасением глянули на мясо, но выбора не было.

Жанна решила сделать отбивные, а на гарнир потушить капусту. Ужин получился на славу — жирный, пикантный, сочный, как любит Али.

Уже на следующее утро молодожены поехали в клинику — началась процедура сдачи анализов. Рентген, моча, кровь, пункция; очереди, раздражение, черный юмор и перманентный страх перед неизвестностью. Усталые и голодные вернулись домой, теперь нужно было ждать результаты обследования — главное, чтобы не рак, думали молодые.

Прошли три долгих дня. Жанна решила идти за анализами одна. Али с удовольствием остался дома.

Долгая и длинная дорога на общественном транспорте оттягивала встречу с врачом, и от того, что он скажет, зависела дальнейшая жизнь молодой женщины. Задумчивая и грустная доехала до своей клиники и не спеша зашла в здание. К ней навстречу торопливо и услужливо вышла медсестра и спросила:

— Вы Жанна?

— Да, это я, — ответила она.

— Вы знаете, вам надо пройти к главному врачу. У него есть вопросы к вам.

— Ко мне?! — с удивлением спросила Жанна.

— Да, к вам. Вы не переживайте, только пару вопросов, и все, — а сама почему-то попятилась назад, словно боялась чего-то.

Молодая женщина в недоумении пошла за ней. Медленно зашла в кабинет. Навстречу вышел врач. Улыбка у него была натянутая и фальшивая.

— Вы только не переживайте, сядьте. Из какого города вы приехали? Где работаете? — начал осторожно он.

— Я из Алма-Аты, работаю учителем в школе, — отвечала с тревогой Жанна.

— Вы замужем? Где ваш муж? — продолжал доктор.

«Господи, что могло случиться со мной?!» — чуть не плакала от страха и неведения молодая.

— Я хочу вас предупредить, что бывают ошибки, не стоит паниковать, бояться. Мы сделаем подробный анализ, чтобы убедиться и не ошибиться.

— Доктор, пожалуйста, не тяните, скажите скорее, что случилось, в конце концов? — взмолилась Жанна.

— Хорошо, только вы не волнуйтесь, бывают ошибки. У вас оказались положительными результаты анализов на СПИД. Только не отчаивайтесь, это не приговор.

Женщина стала медленно оседать, перехватило дыхание, кровь хлынула к лицу, сердце замерло от неожиданной и абсурдной новости.

— Этого не может быть!

— К сожалению, анализы показали. Вы накануне случайно не ели жирного? — со смущением и надеждой спросил врач.

— Не помню

— Не переживайте. Это займет несколько дней, мы снова отправим вашу кровь в лабораторию, не волнуйтесь, наберитесь терпения. Думаю, что это ошибка, — быстро говорил доктор. Незаметно передал пациентку в руки медсестры и исчез…

Персонал взял адрес проживания Жанны и живо выпроводил за дверь от греха подальше.

Девушка медленно брела в никуда. Урывками ловила себя и снова уходила в пустоту.

Мысли — отрывки: «где, как, почему, за что, мама, рифма — „в один момент земля мне стала небом“, лучше тогда рак, как меня теперь похоронят, сожгут, кто заразил?» Вспомнила вдруг дантиста, который перед отъездом сажал на цемент коронку и ранил инструментом. Было очень больно, пошла кровь, было неприятно. «Да, это точно он, — лихорадочно думала Жанна. — Но как я скажу и объясню Али?!»

Так она доехала, а может, дошла до квартиры. Муж спал, проснулся от звука открывшейся двери и ждал новостей. Насторожила необычность во всем облике жены: потерянность, смущение и страх одновременно.

— Что случилось, Жан? Все в порядке?

— Да, все хорошо. Только знаешь, знаешь, ты только не волнуйся, мне сказали, что у меня СПИД, — выдавила тонким голосом Жанна. Лицо мужа вытянулось: большие глаза стали шире, побледнела кожа, губы вытянулись от ужаса и неожиданности. Он ожидал все что угодно, но не СПИД. Первая мысль, которая посетила его, была: «А я? Вдруг я тоже?! Она заразила меня! Боже! Я пропал!»

— Что они сказали? — взяв себя в руки, переспросил супруг.

— Ну сказали не волноваться, — чуть не плача отвечала Жанна, — окончательно ответ скажут через три дня.

— Три дня?! — закричал Али. — Ты что, с ума сошла? Ждать три дня! Да мы свихнемся! Завтра же едем в Склиф!

— А что там?

— Там, по-моему, анализы сдают срочно.

— Да? Не знала, — ответила Жанна задумчиво и отрешенно.

— Где ты могла заразиться? — спросил строго Али, глядя прямо в глаза жене.

— Не знаю, может, у дантиста?! Помнишь, я тебе рассказывала?

— Думаешь? Убью его, если подтвердится!

Жанне было абсолютно все равно — убьет, не убьет — какое теперь это имело значение.

Всю ночь не спалось. Жанна глядела в потолок: «Мама, почему? Что я сделала такого грешного, чтобы с таким позором умереть. О жизни моей уже не идет речи. Почему, мамочка? Лучше бы ты не родила меня, сделала аборт. Лучше бы у меня нашли рак, чем этот позорный и проклятый СПИД! Боже, за что? Это, наверное, сон».

Али тоже не спал. Жалко было жену, которая лежала рядом и почти не дышала от страха и позора.

«Как она могла заразиться?! Изменила, что ли?! Не-е, не может быть. А вдруг?!

Откуда знать этих баб?! — думал он. — А если завтра подтвердится — что будем делать?! Говорят, болезнь заразна. Что я думаю?! Ведь я люблю ее! Этого не может быть! И все же… приехали! Ешкин кот… как страшно… что делать?! Убью этого суку-стоматолога. Смогу ли я жить с ней дальше — вот, братан, вопрос. Кишка тонка. Легче убить дантиста, но жить дальше с ней — не знаю. Вот дела…»

Рассвело. Али крепко спал. Жанна встала, пошла в ванную, долго мылась и чистилась — готовилась как на плаху. Завтракать нельзя. Быстро доехали на такси. Несмотря на ранний час, очередь была уже приличная. Наконец Жанна сдала кровь, за анализами просили подойти через час. Решили прогуляться, по пути увидели кафе, туда и зашли выпить кофе. Али взял две чашки горячего душистого напитка и одно пирожное для Жанны. Грустные и почти приговоренные молодые сидели и молчали. Каждый думал о своем. Подбодрить друг друга не было сил и желания. Жанна съела кусочек кекса, но больше не хотелось.

— Я не буду, если хочешь, доешь, — сказала она.

Но лучше бы жена этого не говорила. Жанна увидела выражение лица Али и все поняла: если сейчас подтвердится болезнь, то мужа она уже не увидит никогда — он с ужасом смотрел на пирожное, и казалось, что он видел микробы СПИДА, которые обрели размеры червей и ползали по нему. Брезгливость и страх ничем нельзя было скрыть. Али не успел надеть маску приличия. Жанна была опустошена.

«И это любовь?! — думала она. — Испытание болезнью. Да, страшной, позорной, грязной. Он не сможет преодолеть. Другие — сможет, а СПИД ему не по плечу. Все ясно, Жанна, теперь держись, только не плачь, осталась только мама на этом свете для тебя, и все. Готовься — это конец», — думала несчастная женщина. Она ничего не стала больше говорить, Али подумал, что она ничего не заметила. Прошел час, тикали последние секунды надежды и отчаяния. Идти в лабораторию было страшно. Медленно шли уже отчужденные и холодные муж и жена. Время тикало вместе с сердцем. Вот и окошко выдачи анализов. Жанна спокойно назвала фамилию и протянула руку. Медсестра быстро достала справку и с улыбкой отдала ей. С ужасом и нетерпением она стала читать бланк, но ничего не видела и не понимала. То ли медработник видела такую картину каждый день, то ли действительно у клиентки было лицо из ада — она тихо с улыбкой сказала ей:

— Девушка, успокойтесь, у вас ничего нет.

Жанна закрыла бумагой лицо, тихо и горько заплакала. Али обнял жену, долго не отпускал, улыбаясь от счастья и облегчения.

— Я люблю тебя! — тихо прошептал он.

11 июня 2018 г.

Свекровь

Каждое лето или осень Дания ездила к родителям мужа. Это была установившаяся семейная традиция. Не то чтобы она не нравилась снохе, но это была обязанность, и этим все сказано. Тяжел был путь туда — это была долгая дорога по бездорожью, вдали от районного центра на сотни километров, аул на десять или двенадцать домов. Прожженная земля вековым суховеем и нещадным солнцем, отсутствие какой-либо зелени и водохранилища пугало людей, которые родились не здесь. Лишение привычных условий и комфорта не радовало приезжих. Но разве могли это понять рожденные и выросшие здесь, те, которые живут здесь по сей день и счастливы?!

К ним относился и муж Дании, хотя давно со своей семьей жил и работал в столице. Он мчался на всех парах на машине, в которой сидели жена и двое маленьких детей. Его не страшила опасная дорога, ее ухабы и колдобины, пыль и жара, он ехал счастливый и нетерпеливый, как будто спешил на свидание к девушке. Муж ездил по ней с малых лет — здесь все ему знакомо и близко. Был уверен в дороге, она не подведет его, и ее эгрегор, как заумно выражалась жена, не может подвести. «Арруах всегда со мной», — думал он.

Дания с тревогой смотрела на колею, дети, капризные и пугливые, как мать, с опаской и любопытством смотрели в окна, пока не заснули от однообразия панорамы за ней.

Добрались до аула поздней ночью, их встретили дружным и счастливым лаем местные собаки. «В кои веки забрели сюда люди», — наверное, думали они, фантазировала Дания. Впереди всех бежала сука алабаевской породы по имени Линда. Сюда, к родителям, ее привез муж еще щенком, собака помнила и воспринимала его как своего настоящего хозяина. Верно и терпеливо ждала своего господина. И каждая встреча для нее была отрадой и счастливым моментом всей собачьей жизни. Он долго обнимал и ласкал животное, не обращая внимания на то, что Линда пачкала и пылила его одежду, хотя был чистюлей и брезгуном.

Все мужчины с раннего утра уехали на машине к дальнему колодцу — оглядеть табуны, посчитать приплод, помочь по хозяйству отцу. Женщины готовились к гостям из города, которые должны были прибыть на следующий день.

Чтобы дома не было жарко, все приготовления свекровь решила делать в «чумном», так называли в ауле ветхую летнюю постройку, где каждый год летом останавливались специалисты противоэпидемической станции. Старая мазанка стала временной кухней для женщин. Весь день Дания, сестренки мужа и молодые соседки готовили всякие вкусности для гостей, болтали, шутили, делились новостями. Молодая как могла говорила на казахском и была довольна собой, что общается на родном языке и ее понимают.

На улице веселилась ребятня: местные детишки были рады новым людям, а городские — новой обстановке и вниманию. Рядом с детворой важно восседала Линда, она чувствовала себя покровительницей гостей и чутко следила за проделками маленьких проказников.

Свекровь время от времени заходила в «чумный» и давала распоряжения. Проходя мимо детей, она со словами «айналайын» гладила по голове только сына Дании, а дочь словно не замечала. «Она очень похожа на меня, и поэтому она ее недолюбливает», — думала с досадой сноха.

Свекровь была сильной и властной женщиной. Родила десять детей; всю жизнь прожила здесь, редко выезжая в районный центр или город, работала не покладая рук: таскала воду из колодца, доила коров, собирала кизяк на зиму, готовила, рукодельничала — каждодневный тяжелый труд сделал ее молчаливой и угрюмой. Но несмотря на трудную жизнь, она была хорошей матерью и покладистой женой. Свой крутой нрав она могла показать неожиданно чужим людям или снохам. Ее боялись за прямолинейность и жесткость. Гнев этой женщины был страшен и непредсказуем. Но к Дание она относилась ровно, конечно, любви и нежности, как к дочерям, не проявляла, оно и понятно.

Вечерело. На кухне почти все было готово. Мужчины задерживались. «Наверное, пили чай у соседских чабанов», — предположила свекровь. Дети зашли в помещение и мешали Дание своими капризами. Пора было укладывать их спать. Соседки разошлись по домам, а сестренки мужа ушли с ними пить чай. Быстро темнело, поднимался осенний холодный ветер, стало прохладно и неуютно. Ветхая дверь «чумного» неприятно скрипела и стучала от порывов ветра. Нужно было возвращаться в дом, но свекровь не спешила. А значит, и снохе нечего было делать там.

Старая мать принесла керосиновую лампу, долго и аккуратно вытирала стекло, затем не спеша зажгла фитиль. Дети с испугом смотрели на выросшие тени на стенах и оглядывались на Данию, словно просили защиты от неизвестности.

На улице тревожно залаяли собаки, а затем неприятно заскулили. Линда злобно зарычала в темноту. Страх вошел в сердце Дании, сердце замерло от предчувствия опасности. Свекровь с тревогой смотрела в открытую дверь, дети прижались к своей матери.

Вдруг возле дома начался непонятный шум и борьба. Вдали стали слышны тревожные блеяния овец и мычание коров из сарая. Началась какая-то звуковая паника и ор всех тварей на земле. «Коркамын», — еле слышно, чуть не плача прошептала Дания, лицо ее некрасиво исказилось, как бывает обычно, когда она хочет плакать. «Балдарды шошытасын, кой!» — грозно сказала свекровь. Сама взяла палку в углу, медленно и осторожно, покачиваясь из стороны в сторону на своих больных ногах, как медведь, вышла на улицу.

«Зачем она идет на улицу?! — с ужасом думала женщина. — Ведь волки загрызут ее!!!» В том, что в аул забежал зверь, уже не было сомнений, ведь именно сегодня соседки рассказывали, как обнаглел и освирепел серый. Как никогда в этом году волки не боялись людей и чаще нападали на домашнюю скотину.

На улице продолжался непонятный шум, и вдруг голос свекрови, низкий, как у мужчины, и похожий на ор Маугли из старого фильма, пронзил все вокруг! Мурашки пошли по коже у Дании. От эмоций, захлестнувшие ее, она заплакала.

«Она защищает своих внуков, моих детей! Моя спасительница! Господи, какая она смелая! И эту женщину я недолюбливала и не принимала! Господи, прости меня! Господи, прости меня! Отныне и во веки веков я буду почитать эту женщину», — твердила себе Дания со слезами на глазах.

Все стихло. Свекровь долго не возвращалась. Но Дания успокоилась. Дети заснули от страха. Казалось, что время остановилось…

Вернулись мужчины, зашла в дом и мать.

Все, что произошло, было как сон. Рассказам снохи никто не верил, муж счастливо смеялся от умиления от выдумок впечатлительной жены, свекровь молчала. Но Дание было не обидно — она сегодня узнала главное: свекровь — это мать. Жесткая, холодная, неласковая, но верная мать! И что бы ни случилось, она всегда будет помнить эту ночь…

28 мая 2018 г.