Куда приводят коты

Всё началось с кота. В мире много чего интересного начинается с котов, история Нины Сергеевны не стала исключением. С недавних пор Тошка начал проситься на улицу. Живое существо, тоже хочет впечатлений, поэтому хозяйка без колебаний купила для него шлейку нежно-мятного цвета. Ему, конечно, подошёл бы импозантный бордовый или величественный пурпурный, но по размеру выпал оттенок зелёного.

Внучка окрестила кота небрутальным именем Тоша. Он обладал царственной осанкой, надменным взглядом и львиными повадками, поэтому Нина Сергеевна переделала его в Антонио, хотя на эту трансформацию он и усом не повёел. В общем, стартовали ежедневные прогулки, в ходе которых облачёенный в гламурную шлейку кот познавал мир за пределами квартиры и напитывался новыми запахами, звуками и образами.

Дома Антонио ходил по-королевски, во дворе же скукоживался и трепетал, как травинка на ветру. Он до предынфарктного состояния боялся детей. Внучка Нины Сергеевны отбила его в младенческом возрасте у малышни, которая играла с ним в «дочки-матери». Тот короткий, но жуткий период оставил неизгладимый след на кошачьей психике: при виде любого ребёнка Антонио пытался слиться с окружающими декорациями или стелющейся походкой улепетнуть в спасительный подъезд. Подростки и взрослые его не пугали, машины тоже, разве что большие и шумные вроде мусоровозов, но дети навсегда остались непроходящей фобией.

Нина Сергеевна, как чуткая хозяйка, оберегала кота от жадных детских ручонок и на просьбы «А можно погладить?» фильтровала желающих по возрастному цензу. Чтобы родители юных котолюбов не обижались, она в двух словах рассказывала о трудном детстве Антонио и о том, что ему довелось пережить. Все относились с пониманием, жалели кота и уводили своих отпрысков с объяснением причин, почему в тактильном контакте им отказано.

Знакомство с Куанышем Саматовичем произошло стремительно и трагично. Дед не уследил за шустрым внуком, Нина Сергеевна, увлекшись просмотром роликов в телефоне, проворонила опасность, и щекастый мальчишка в синем комбинезоне свернул с дорожки на лужайку, где безмятежно пасся Антонио. Кот решил, что жизнь свою дёешево не отдаст, превозмог обуявший его ужас, восстал на задних лапах и зашипел. Шлейка сдержала молниеносный прыжок — Антонио вполне серьёзно намеревался броситься на маленькое и страшное нечто. Нерасторопный дед кинулся к мальчонке, Нина Сергеевна ― к коту, чтобы удержать от опрометчивого поступка. Момент, когда она с тыла коснулась воинственного Антонио, стал для него последней каплей в переполненной бочке ужаса. Что уж там сыграло в крохотной голове, доподлинно неизвестно, возможно, что-то на тему «Бей своих, чтобы чужие боялись», да только кот извернулся и полоснул когтями по хозяйским дланям, которые хотели его спасти.

Нина Сергеевна на своём веку пережила многое: крах Советского Союза, дефицит, перестройку, инфляцию, два развода и одно ДТП, поэтому внезапное вероломство кота её не сокрушило. Ранеными руками она всёе-таки сгребла его в охапку, решив, что анализ произошедшего случится тет-а-тет, без посторонних глаз. Антонио обмяк, видно, сам не понимая, что стряслось, да и вообще, на каком он свете ― на том или на этом.

― Если ваша беременная кошка такая агрессивная, не надо выводить её на улицу и травмировать детей!

Эта фраза шлёпнула между лопаток, как утрамбованный на совесть снежок, потому что Нина Сергеевна уже успела развернуться и даже сделать шаг в сторону подъезда. Она посмотрела на Антонио ― тот хоть и висел на руках в нецарской позе, растопырив длинные, мускулистые ноги, но поднял взгляд, в котором явственно читалось, что за такой выпад надо наказывать.

Нина Сергеевна повернулась к деду, изрёкшему необдуманный комментарий, спустила кота на землю, натянула поводок, чтобы ощущать ногой тёеплое тельце и плечом к плечу противостоять злобе мира. Дед осматривал внука, хотя мальчишка никак не пострадал и даже не отчаялся после безуспешной попытки знакомства с представителем фауны, а лишь вырывался, желая продолжить прогулку.

― Мужчина! ― Голос Нины Сергеевны обжигающим инеем лёг на плечо того, кто позволил себе менторский тон. ― Во-первых, это не беременная кошка — это кот. У него просто кость широкая.

Нина Сергеевна снова посмотрела на Антонио. Она гордилась его статью и каждый раз объясняла родственникам и знакомым, что он вовсе не толстый, а крупный. Кот ел дважды в день, избирательно и понемногу, не выпрашивал, не гремел миской, не делал из еды культа, так что его могучие формы объяснялись лишь хорошей наследственностью, а не бездумным перееданием. Сейчас Антонио мог бы и мыркнуть в подтверждение слов хозяйки, но он предпочёл помалкивать, всё ещё отходя от пережитого и не сводя глаз с мелкой угрозы в синем комбинезоне.

― Во-вторых, ― продолжила Нина Сергеевна, с удовлетворением заметив смятение во взгляде вредного деда, ― я гуляю со своим котом возле дома, где прожила сорок лет, поэтому не потерплю, чтобы мимо проходящий человек диктовал мне, что делать и что не делать в собственном дворе.

Она выждала паузу, разрешая оппоненту высказаться, но тот не воспользовался предоставленной возможностью, лишь стоял и слушал, удерживая мальчишку, который, точно камикадзе, опять рвался к Антонио.

― В-третьих, на месте родителей малыша я бы не доверяла вам ребёнка. Очевидно, что вы с ним не справляетесь, а это представляет опасность для его жизни и здоровья.

Посчитав, что инцидент исчерпан, Нина Сергеевна с достоинством скомандовала коту:

― Домой!

Царапины на руках пощипывали ― когти по коже прошлись основательно, кое-где мелкими бусинками даже выступила кровь. Антонио не возражал против резкого завершения променада: ему требовалось время, чтобы прийти в себя и набраться смелости для следующей прогулки. Улица, хоть и наводнённая страшными маленькими существами, тем не менее манила.

― Простите, ― провалившийся по всем фронтам дед наконец-то разлепил губы.

Нина Сергеевна сухо кивнула. Это означало, что извинения приняты, но виновник происшествия взят на карандаш.

― Простите, ― повторил неугомонный дед. ― А как вас зовут? Меня Куаныш Саматович.

В планы Нины Сергеевны знакомство не входило. Она подхватила Антонио и направилась к подъезду. Чёртово воспитание всё же не позволило ей исчезнуть молча, поэтому, прежде чем закрыть за собой дверь, она ответила:

― Нина Сергеевна.

С той встречи минула неделя. За это время они виделись пару раз издалека и вежливо раскланивались. Нина Сергеевна сделала вывод, что Куаныш Саматович ― новый жилец в их доме. Она успела пожурить себя за то, что с первого взгляда определила нестарого человека в деды, но в итоге списала это на несколько драматичные обстоятельства встречи.

Под окнами ещё зеленела трава, но октябрь неожиданно возомнил себя декабрём и в один из дней устроил в городе метель. Антонио смотрел на крупку, засыпающую его угодья, и на прогулку не просился. Он не был дураком, чтобы покидать отапливаемое помещение и мёрзнуть под снегом. Белая сумятица за окном подкинула Нине Сергеевне хорошую идею.

― А не приготовить ли нам оливье? ― предложила она. ― Жизнь слишком коротка, чтобы ждать для этого Новый год.

Инспекция холодильника показала, что всё необходимое для салата есть, не хватало только колбасы. Нина Сергеевна решила было сходить за ней в магазин, пока варится картошка, но… Оставлять включенную плиту без присмотра было верхом легкомыслия, поэтому Нина Сергеевна не рискнула совмещать одно с другим.

Сборы, которые обычно занимали пару минут, на этот раз притормозило зеркало. Изучив своё лицо и некстати вспомнив Куаныша Саматовича, Нина Сергеевна ни с того ни с сего отметила излишнюю кустистость своих бровей ― ранее этот изъян в глаза не бросался. Привести лицо в порядок ― вполне естественное стремление, и никто из соседей к данной процедуре отношения не имел. Нина Сергеевна убедила себя в этом и вооружилась пинцетом.

Она до рези в глазах высматривала тонкие волоски, отбившиеся, так сказать, от стада, и безжалостно их уничтожала. Когда пару раз больно прихватила пинцетом кожу, решила завершить экзекуцию. Отстранившись от зеркала, Нина Сергеевна рассматривала свой новый облик. К сожалению, левая бровь теперь отличалась от правой и не выглядела достойной ― на ней топорщился бугорок из строптивых волосинок. Пинцет снова пошёл в ход: брови следовало привести к общему знаменателю. В глубине души ворохнулось опасение, но Нина Сергеевна его прогнала. Это всего лишь брови, не запуск ракеты, ничего непоправимого не произойдёт.

Антонио лежал вальяжным «бубликом» на подоконнике и философски оценивал разгул октябрьской погоды, когда раздался вопль. Кот подскочил, потому что хозяйка была человеком сдержанным и обычно не голосила на всю квартиру. Выщипывание бровей неопытной рукой оказалось фатальной ошибкой. Нина Сергеевна так увлеклась, что переборщила, и теперь вместо бугорка образовалась впадина. Она попыталась расчесать бровь и направить волоски на получившуюся проплешину, но брови не шевелюра, чтобы расстилаться в разные стороны.

Когда запиликал дверной звонок, Нина Сергеевна уже прошла все стадии случившегося и достигла принятия. Она отказалась от мысли и на второй брови выщипать впадину, чтобы сделать свой промах симметричным. Решение нашлось простое и элегантное ― прикрыть фиаско чёлкой, так что Куаныш Саматович ― а за дверью стоял именно он ― узрел Нину Сергеевну с игривой прядью, прикрывающей левую сторону лица.

― Добрый день, извините, что вот так врываюсь, ― сказал он.

Нина Сергеевна благожелательно взирала на него правым глазом, левый был занавешен.

― Добрый день, что-то случилось?

― Вы кота своего не теряли? Я возле магазина увидел. Кажется, ваш.

Сбоку, как актриса из-за кулис, появилась трёхцветная кошка и села у его ног. Повела носом, улавливая запахи из квартиры, подняла на Нину Сергеевну жёлтые глаза. В это же самое время на суету в коридоре вышел Антонио. С подобным визитом к нему никто ещё не приходил, поэтому он застыл, с удивлением рассматривая гостью.

― Это у вас шутки такие? ― спросила Нина Сергеевна и в гневе смахнула чёлку, совершенно забыв о её миссии. ― Притащить мне чужое животное…

Куаныш Саматович начал оправдываться. Выяснилось, что в кошках он не силён, расцветку питомца Нины Сергеевны толком не запомнил, однако ему показалось, что это именно он и хозяйка сейчас безутешно оплакивает пропажу.

― Вы теперь всех кошек будете ко мне носить? ― Вопрос прозвучал сдержанно: Нина Сергеевна смягчилась, так как считала отношение к животным верным измерителем человечности и отзывчивости.

― Извините за вторжение, мы сейчас уйдём.

Он подхватил кошку, та не сопротивлялась, да и в целом выглядела меланхоличной особой.

― Вы собираетесь ееё выбросить?!

― Нет, что вы. Поспрашиваю, может, кто-то потерял. А у вас, кажется, что-то подгорает.

― Стойте на месте! ― выкрикнула Нина Сергеевна и унеслась в кухню.

Брови, кошки, Куаныш Саматович ― и она напрочь забыла про оливье. Вода в кастрюле выпарилась, картошка уже начала поджариваться. Человека, пережившего падение огромной державы, лихие девяностые, инфляции, дефолты, два развода и ДТП такая мелочь, как прилипшая ко дну сотейника картошка, с ног не собьёт.

Вернувшись в коридор, Нина Сергеевна поинтересовалась:

― Любите оливье?

― Люблю, ― ответил Куаныш Саматович без запинки, как будто, оставшись наедине с котами, подготовился к этому вопросу. ― Правда, редко его ем. ― Подумал и зачем-то добавил общеизвестный факт: ― Только 31 декабря.

― Мы с Антонио решили, что ничего не мешает устроить репетицию Нового года. Вы с нами?

― Да.

― Ваша задача ― добыть колбасу. Справитесь?

― Справлюсь. ― Решительный вид Куаныша Саматович демонстрировал готовность к свершениям.

― Кошку оставьте, будем думать, как отыскать её хозяев. Если не найдутся, пристроим в добрые руки.

Первое января Нина Сергеевна и Куаныш Саматович встречали уже вместе, со смехом вспоминая обстоятельства знакомства и репетицию Нового года. Разность в бровях Куаныш Саматович, как оказалось, даже не заметил, что совсем неудивительно для человека, спутавшего скромную кошку с царственным котом. Оливье в этот раз не отдавал жареной картошкой, а на подоконнике лежали уже два пушистых «бублика» ― Антонио и Оливия.