Жопокрыл и те, кто с ним. Продолжение

33. Радость

 

Жопокрыл летел, набирая скорость, ловко лавируя в попутном ветровом потоке. Он не мог сдержать улыбку, ведь скоро будет дома.

После обеда на восточный пост прилетел Локтеглаз.

Жопокрыл с одним из новичков утром заступили в дозор, и, когда солнце уже сошло с зенита, они решили перекусить. Пышные куски пирога с циртами были разложены на белой ткани, покрывающей крышку большой корзины, служившей импровизированным столом. Наваристый компот из ягод, разлитый в два стакана, стоял тут же. Жопокрыл, прилетевший с облёта территории, залпом осушил один стакан с кисло-сладким напитком и принялся за пирог. В тот момент, когда его напарник, отхлебнув компота, стал нарезать овощи, на площадку опустился Локтеглаз. Он прилетел подменить Жопокрыла, которого вызывал к себе Плечеглаз.

Не зная, чего ждать, и немного волнуясь, Жопокрыл полетел в стор.

Плечеглаз сидел за столом, разбирая бумаги. Он сосредоточено читал какое-то донесение, морща лоб, от чего его шрам искривился и сейчас напоминал изогнутое крыло ликта.

— А, Жок, входи!

Жопокрыл приблизился к столу.

— Нужно доставить срочное письмо в Тупилог. И я подумал, что ты наверняка хотел бы повидать родных и друзей. Не так ли?

Жопокрыл от радости чуть не подпрыгнул.

— Да! Да, я с удовольствием… То есть готов исполнить приказание.

— Хорошо, — улыбнулся Плечеглаз. — Вот письмо! — он протянул согнутый в несколько раз лист, перевязанный чёрной нитью. — Передашь старшему воину деревни.

Жопокрыл кивнул.

— Дождёшься ответа и… — Плечеглаз задумался. — Ладно, — будто бы отвечая на свой же мысленный вопрос, продолжил старший воин. — Можешь остаться на ночь, но утром, к подъёму, должен быть здесь. Понял?

— Понял. Я понял, буду. Спасибо! — Жопокрыл сиял от радости.

— Ладно, лети! И передай привет родителям!

— Передам! Спасибо!

Жопокрыл выскочил за дверь. Засунув за пазуху письмо, побежал, спрыгнул с площадки стора и, не жалея крыльев, полетел домой.

 

***

Сероух сидел на табурете у постели жены. С начала болезни Синегрудки он прилетал через день, всегда с букетом теросов[1]. Она любила эти цветы.

— Ты какой-то задумчивый. Что-то случилось? — Синегрудка всматривалась в озабоченный вид Сероуха.

— Нет, милая, всё хорошо. Главное — ты поправляешься.

— На границе что-то не так? — допытывалась Синегрудка. — Я же вижу, ты переживаешь. Расскажи, что случилось? — Она приподнялась и нежно погладила его руку. — Со мной уже всё хорошо, скоро летать как молоденькая умни буду, — она улыбнулась. — Хватит меня жалеть. Что произошло? Я ведь не отстану, ты меня знаешь.

Розовоноска оставила мать на несколько часов. В мастерской нужно было подготовить краску. А Жёлтозубка племяннице эту процедуру не доверяла. И, вернувшись домой, по нежному аромату теросов Розовоноска сразу поняла, что прилетел отец. Она с радостной улыбкой поспешила в комнату к матери, но у двери остановилась. Приглушённые голоса родителей насторожили. Дверь была приоткрыта, и Розовоноска стала прислушиваться.

— Тупи сообщили, что часто видят укрогов на северных границах, — говорил Сероух. — Они не переходят границу, но передвигаются в полной боевой готовности, с оружием.

Через узкую щель между дверью и стеной Розоновоска не видела лица матери, но услышала встревоженный вздох.

— Они думают, укроги нападут? — взволновано спросила Синегрудка.

— Тупи вызвали укрогов на переговоры, те не явились.

— О великий Умнисоб, неужели, Сероух, неужели… — Синегрудка не договорила.

— Северный стор тупи готовится к нападению, и все остальные сторы теперь в боевой готовности. Мы тоже начали подготовку. — Сероух встал и отошёл к окну.

— Но ведь десять трёхлуний было перемирие. Никто его не нарушал. Почему теперь?

— Сиги, милая, никто не знает…

Они оба надолго замолчали.

Стоявшая за дверью Розовоноска не могла поверить в то, что услышала. Она зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть. «Что теперь будет? Война? Жопокрыл — он же воин? Что будет с ним? Что будет со всеми?» — мысли стремительным водоворотом крутились в голове.

— Только, Сеги, никому не говори об этом. Нам не нужна паника в деревне.

— Да, конечно. Но… но если начнётся война… Нужно… запасы… О великий Умнисоб!

— Правитель деревни знает. На складах началась подготовка. Воины деревни в курсе. Но пока всё делают в строгом секрете. И ты не распространяйся, — он внимательно посмотрел на жену.

 — Да, я поняла… Сероух, — она сделала паузу. — Если всё же начнётся… прошу, будь осторожен. Я… ведь я… без тебя… я…

— Ну ты что? Зачем слёзы? — он подошёл к кровати, присел и обнял Синегрудку. — Что со мной сделается? Ну, перестань, родная…

Розовоноска так и не осмелилась войти в комнату и помешать родителям.

 

***

Жопокрыл подлетал к деревне. Уже виднелись первые дома и слышалось бурное течение Муротки. Ещё совсем немного, и он обнимет маму, отца. Как же они обрадуются! Ведь он сам сейчас не может сдержать улыбку. Но сначала нужно к старшему воину деревни.

Первым, кто его заметил, был Стопоглаз — дядя Пальцемочки. Он жил на окраине деревни и славился наблюдательностью, хотя от рождения страдал близорукостью. Оторвавшись от полива цветов около дома, Стопоглаз подлетел вверх, чтобы поближе рассмотреть того, кто приближается.

— Не может быть! Ты ли это, Жопокрыл? — Стопоглаз, щурясь, парил около Жопокрыла.

— Да, я, уважаемый Стопоглаз. Доброго дня!

Несмотря на возраст, Стопоглаз всегда был в движении, много и быстро говорил. Вот и сейчас он уже два раза облетел Жопокрыла и довольно улыбался.

— И тебе доброго! Ну что сказать? Возмужал! Улетал — так на бледную палку был похож, а теперь… Красавец! — Он подлетел, бесцеремонно потрогал руку Жопокрыла чуть ниже плеча и продолжил: — О-о-о! Стал настоящим воином!

Жопокрыл смущённо улыбался.

— А вот дружки твои всё никак за ум не возьмутся. Болтаются как трава на ветру. А тебе служба на пользу пошла.

— Это точно. Ну, мне пора. Лететь нужно. Я по делам прилетел. Был рад повидаться.

— О, по делам. Ну да, лети, лети! Передавай родителям привет! И скажи отцу, что на днях буду у него, нужно топор подправить — разболтался.

— Да, хорошо, уважаемый Стопоглаз, скажу. Хорошего дня! — ответил Жопокрыл и направился дальше.

— И тебе хорошего, и тебе! — услышал он вдогонку.

Жопокрыл даже не думал, что произведёт такой фурор в деревне.

Каждый, кто его видел, оставлял свою работу и провожал удивлённым взглядом. Некоторые знакомые подлетали, приветствовали, спрашивали о службе, желали благополучия. Девушки смущённо улыбались, встретившись с ним взглядом. Озорные мальчишки летели рядом, рассматривали амуницию, спрашивали, можно ли подержать клинокнут, перебивая друг друга, спорили на сколько метров стреляет воинский арбалет.

С этой голосящей оравой он и прилетел к западной части древни, где располагались воинские дома. У дежурного воина узнал, что Спиноног — старший воин деревни — сейчас на воинском складе.

Через минуту Жопокрыл уже стоял перед ним, передавая письмо.

— После нашей последней встречи, когда тебя сняли с очищения, ты заметно изменился, — улыбаясь только левой стороной губ, произнёс Спиноног.

— Да, немного поправился, — ответил Жопокрыл, пристально смотря на старшего воина.

— Ладно, не напрягайся так, — он похлопал Жопокрыла по плечу. — Посмотрим, что тут граничные пишут.

Спиноног развернул письмо, и с каждой прочитанной строчкой его лицо становилось всё мрачнее. Закончив читать, он махнул Жопокрылу, чтобы тот следовал за ним.

Они подлетели к самому большому воинскому дому. Зашли в столовую. Там Спиноног распорядился, чтобы Жопокрылу дали напиться, а сам пошёл в свою комнату писать ответ.

Воин-повар принёс гостю кувшин с холодным компотом и тарелку печенья с ощутимым вкусом якри. Они разговорились. Пока воин-повар рассказывал последние новости деревни, а Жопокрыл с аппетитом наслаждался печеньем и компотом, пришёл Спиноног.

— Передай Плечеглазу — мы всё подготовим. И вот ответ! — он потянул Жопокрылу свёрнутый листок. — Ты сейчас обратно?

— Нет. У меня разрешение остаться до утра, повидать родных.

— Ну тогда не задерживаю. Лети домой, — он хлопнул Жопокрыла по плечу и подмигнул.

Жопокрыл засунул письмо за пазуху и почти выбежал из столовой.

Полёт к дому занял несколько минут.

Векошейка стояла около двери, высматривая сына. Соседские мальчишки уже побывали у неё и рассказали, что он прилетел в деревню.

Обнимая плачущую от радости мать, Жопокрылу казалось, что она стала меньше и такой хрупкой, что он боялся её раздавить.

— Мама, ну что ты… не плачь.

— Как это ты? Я не знала… не предупредил… — всхлипывала Векошейка, не выпуская сына из объятий.

— Да я сам не знал. С донесением Плечеглаз послал, — улыбался Жопокрыл. — Давай лучше в дом зайдём, а то мы всех соседей взбудоражили.

Тупи возвращались домой с работы, но, увидев Жопокрыла с матерью, зависали в воздухе или опускались на землю и с интересом наблюдали за ними.

— Я даже ничего не готовила… такого… вкусного, — говорила взволновано Векошейка, сжимая руку Жопокрыла, заходя в дом.

— Да ничего, мама. Мне главное вас с отцом повидать, — улыбался Жопокрыл.

— Ты проходи, проходи на кухню. Вот, садись, сынок мой, — суетилась Векошейка. — Я сейчас тесто поставлю, пирог с ягодами испеку, твой любимый. Ой, да ты голодный, наверное? У меня суп есть…

 — Мам, я не голоден. У воинов подкрепился, не переживай. Лучше присядь, расскажи, как вы живёте? Как у отца на кузне? Что нового?

Она села к столу рядом с Жопокрылом.

— Всё хорошо, сынок, всё хорошо… — Вдруг её взгляд замер на лице Жопокрыла. — А это что? — она коснулась пальцами его щеки под глазом.

— Да это так, — улыбнулся Жопокрыл, накрыв дрожащие пальцы матери своей ладонью. — На тренировке удар пропустил. Сам виноват, — он передвинул материну ладонь к губам и поцеловал.

У Векошейки опять накатили слёзы.

— Ты осторожней там, сынок. А то…

— Ну что ты, мама! Ну вот, опять плачешь, — он приподнялся и обнял мать.

— Да я… я от счастья… Ты такой красивый стал… Такой взрослый… Такой…

— Сейчас посмотрим, какой стал! — Голос отца был необычно громким и восторженным.

Жопокрыл повернулся.

Рукохвост стоял на пороге кухни и улыбался.

— А ко мне на кузню уже трое прилетели сказали, что ты в деревне. Ну-ка, дай на тебя посмотреть, сын! — он подошёл и взял Жопокрыла за плечи. — Ну что сказать: мышцы подкачал, окреп. Даже подрос, что ли! — он прижал его к себе, крепко обнимая.

— Отец!

— Ты не писал, что прилетишь, — разжимая объятья, говорил Рукохвост. — А то мы бы, — он кивнул в сторону Векошейки, — подготовились как следует.

 — Да я сам не знал. Плечеглаз с донесением отправил. Он, кстати, вам обоим привет передавал.

После этих слов Жопокрыл заметил, что мать с отцом как-то странно переглянулись и оба опустили взгляд.

— Ну что ж, хорошо, — отозвался отец. — Ему тоже передавай… А сейчас, Векошейка, ты кормить нас думаешь? Соскучился, наверно, по домашней еде, сынок?

— Ой, я сейчас… сейчас, — Векошейка быстро пошла к кладовой. — Сейчас салат сделаю, а пока суп греется, оладьи заведу. А ты, сынок, рассказывай, как служба проходит.

Пока Векошейка готовила и накрывала на стол, Жопокрыл рассказывал, как проходят утренние тренировки, как в дозорах долго тянется время, как их воин-повар Ротоног неплохо печёт пироги, как воины друг над другом подшучивают, как он отстраивает граничные точки и как ему это нравится. Только об одном умолчал Жопокрыл, боясь взволновать родителей своими чувствами к умни.    

   Потом, за ужином, уже родители делились новостями. Иногда перебивая друг друга, уточняя какие-то моменты, добавляя подробности.

Рукохвост стал рассказывать, как Животозуб — правитель деревни, который ещё больше поправился, — полетел проследить за сбором якри, поскользнулся на раздавленном фрукте и никак не мог встать. Его поднимали трое тупи и не могли поднять. Рукохвост так в красках показывал, как барахтался Животозуб, краснея и ругаясь, что Жопокрыл с Векошейкой смеялись до слёз.

Именно в этот момент в дверь громко постучали.

Векошейка пошла открывать, и уже через секунду в кухню влетели Хвостолоб с Боконос.

— Жок! А мы, как услышали, сразу к тебе! — кричал Хвостолоб, сжимая в объятьях друга. — Ты как здесь? Мы думали, вас домой не отпускают. Хотели с Боном на следующей неделе сами к тебе лететь. А ты здесь!

Жопокрыл сиял от радости.

— Ну, хватит тебе, отпусти его, — вклинился Боконос. — Дай обнять!

Хвостолоб отступил, и Боконос с широкой улыбкой обнял Жопокрыла.

— Привет, Бон, рад видеть! — поприветствовал Жопокрыл.

— А меня что, не рад? — возмутился Хвостолоб.

— И тебя, конечно, рад! — Жопокрыл хлопнул по плечу друга.

— Уважаемый Рукохвост, доброго вечера! — спохватился Хвостолоб.

— Доброго вечера! — повторил Боконос.

— И вам доброго! К столу садитесь, поужинайте с нами.

Хвостолоб с Боконосом переглянулись и закачали головами.

— Мы, это… — переминаясь с ноги на ногу начал Хвостолоб. — за Жоком… Хотели тоже посидеть, поговорить.

— Мам, пап, я же всё равно до утра. С ребятами побуду, потом вернусь, — Жопокрыл умоляюще смотрел на родителей.

— Но как же…  а здесь… — начала Векошейка.

— Ладно, — видя, как сын в нетерпении поглядывает на друзей, произнёс Рукохвост. — Но не долго. Тебе рано вылетать.

— Хорошо, отец! — просиял Жопокрыл. — Спасибо, мам, было очень вкусно! — он чмокнул Векошейку в щёку.

И трое друзей, весело переговариваясь, вышли из дома и полетели к тайному шалашу.

 

***

— А я Глазопупу говорю: «Чего трясёшься? Не буду я тебя трогать», — Хвостолоб разливал по кружкам сих, не обращая внимания на протест Жопокрыла. — Ладно тебе, Жок, по одной!

Боконос выложил лепёшки с морникой на стол и поставил тарелку с фруктами.

— Мы почти полгода не виделись, по одной-то можно? — продолжал Хвостолоб. — Тем более что мы с Боном только на прошлой неделе на дойке были, чуть не попались.

— Ага, — подтвердил Боканос.

— Ладно, но по одной. По крайней мере я, — сдался Жопокрыл.

— Со встречей, Жок! — высоко подняв кружку, произнёс Хвостолоб.

— Со встречей! — Боконос поднял свою.

— Со встречей, друзья!

Они чокнулись.

Знакомый сладко-кислый вкус обволок рот, тёплой волной прокатился по горлу, опускаясь ниже. Жопокрыл заулыбался от удовольствия и воспоминаний о тех замечательных днях, когда он с друзьями летал на дойку.

Боконос отломил лепёшку, протянул Жопокрылу. Хвостолоб с силой поставил свою кружку на стол и закусил краялони.

— Так вот, Глазопуп проморгался и мне такой: «Да я тебя не боюсь!» А я ему: «То-то и видно». В общем, отпустил его. Так он с тех пор, как нас с Боном увидит, сразу левый крен крылом делает.

Боконос кивал в знак согласия.

— Сисипятке, как ты и просил, помогаем. Она вроде ничего, ходит, улыбается. Вот недавно дверь у них в доме покосилась. Бон починил. Даже Кистирот притих. Если что-то нужно, сам просит, ещё и воды даст напиться.

— Спасибо! За мою глупость вам приходится расплачиваться.

— Да чего ты, Жок! Нормально всё! — Боконос с улыбкой смотрел на друга.

— Конечно, нормально. А ты не заметил, что у твоего друга улыбка больше, чем нормальная? — Хвостолоб подмигнул Боконосу.

Жопокрыл не понимающе переводил взгляд со смущённого Боконоса на довольного Хвостолоба.

— Ну, ты расскажешь, Бон, или я?

Боконос опустил взгляд и, краснея, начал.

— Я… в общем, долго… и…

— Бон, ты как обычно, — не выдержал Хвостолоб. — Жок, он наконец-то подарил жёлтую туру Пальцемочке! И она её приняла!

— В общем да! — взволнованно подтвердил Боконос.

— Это же замечательно! Поздравляю, Бон! — Жопокрыл вскочил и обнял друга. — Ты молодец! Когда будете обмениваться друмами?

— Мы пока ещё только между собой… пока родителям не говорили… Хотели к тебе лететь… там… чтоб…

Хвостолоб его перебил:

— Мы к тебе хотели лететь на границу, чтобы рассказать и обсудить, сможешь ли прилететь на обмен друмами. Вон Бон, да и Пальцемочка говорила, чтоб ты тоже был, если сможешь.

— Я даже не знаю, отпустят ли. Но я так рад за тебя, Бон, и за Пальцемочку! — он снова обнял Боконоса. — Вот это я понимаю — новость!

Потом Боконос рассказывал, как дарил жёлтую туру, что еле выговорил предложение и что не мог унять дрожь. Так, как в тот день, никогда не боялся. Но она согласилась и сказала, что давно этого ждала.

Они ещё раз выпили за Боконоса и Пальцемочку. А после долго говорили о том, что происходило после отлёта Жопокрыла. Как Боконос с Хвостолобом работали на руднике. И что им очень не хватало Жопокрыла. А Жопокрыл рассказывал о службе, о непростых отношениях с Локтеглазом, о милом поваре Ротоноге и о том, что влюбился.

— Влюбился? На границе? В кого? — брови Хвостолоба поползли вверх. — В корявый словобог?

— Она из умни.

— Умни? — в один голос повторили Боконос с Хвостолобом.

— Как тебя угораздило? — Хвостолоб даже привстал от удивления.

И Жопокрыл рассказал о первой встрече с Розовоноской, ещё когда летал за крамони. А потом — как спас её от укуса неку.

— Ну ты даёшь, Жок! Я даже не знаю, что сказать, — Хвостолоб в недоумении смотрел на друга.

— Ага! — Боконос почесал затылок.

— Да я сам не думал, что когда-нибудь смогу ещё раз влюбиться.

 — Жок, но она умни. Они же… они… — Хвостолоб не мог подобрать слово. — И потом, ты что, собираешься ей жёлтую туру подарить?

— Не знаю пока.

— Это же скандал, Жок! Вся деревня на крылья поднимется и, думаю, у умни так же будет.

— Хвол, да понимаю я. И думал об этом, много думал. Но не могу без неё. Она в мыслях постоянно, как только закрываю глаза перед сном, сразу её вижу, запах её чувствую...  Я как будто сросся с ней, что ли…

Жопокрыл замолчал. Друзья смотрели на него с сочувствием и тоже молчали.

— С другой стороны, — заговорил Хвостолоб, — ты никогда спокойного ветра не искал,

так что… умни, так умни. Она хоть ничего из себя?

— Она… она потрясающая!

— А глаза-то как заблестели. Бон, ты видишь? Да понятно всё! Если что, мы с тобой, друг!

— Да, с тобой! — подтвердил Боконос.

— Бон, Хвол, спасибо! Я знал, что вы меня пожурите, но поймёте. Спасибо!

— Ладно тебе воду разводить. Мы с первого полёта вместе.

— За это нужно выпить! — И Жопокрыл потянулся за кувшином с сихом.

— Это вот хорошее предложение! — подмигнул ему Хвостолоб.

Они чокнулись и с радостным вздохом осушили кружки.

Ещё несколько часов незаметно пролетели за разговорами.

Друзья не хотели расставаться, но зная, что Жопокрылу рано утром возвращаться на границу, всё же пришлось попрощаться. 

Уже лёжа дома в кровати Жопокрыл благодарил Туписоба за этот день, за здоровых родителей, за преданных друзей. Он улыбался, думая о Розовоноске, и мечтал, что скоро и её увидит. В окно пробивался свет от двух лун и, закрывая глаза, Жопокрыл думал, какой же он счастливый тупи.

 

34. Нападение

 

Жопокрыла будто кто-то ударил в грудь — он резко проснулся. Открыл глаза и стал прислушиваться. Далёкий, но всё же хорошо слышный высокий протяжный звук разрезал тишину. Жопокрыл весь напрягся. И вот ещё — два коротких низких. Жопокрыл вскочил. Звук нападения!

Одним прыжком подскочил к окну. В некоторых домах уже загорелись лампы. Начал быстро одеваться. На первом этаже послышались голоса — родители тоже проснулись.

Клинокнут уже опоясал талию, надёжно закрепившись на широком поясе. Жопокрыл огляделся, ища глазами ручной арбалет. Нашёл на кресле, схватил и быстро вышел из комнаты.

На кухне перепуганная Векошейка в ночном платье смотрела на полностью одетого Рукохвоста, положив руки ему на грудь, и что-то шептала.

— Отец, это сигнал нападения! — Жопокрыла трясло от волнения.

— Да, летим к воинам! А ты, Веши, оставайся здесь. Как только что-то прояснится, я прилечу.

— Сынок, Рукохвост! О великий Туписоб! — причитала Векошейка.

Её глаза, полные слёз и тревоги, смотрели то на сына, то на мужа.

— Мама, ничего, — попытался успокоить Жопокрыл, подошёл и обнял мать. — Всё будет хорошо.

— Сын, полетели! — Голос Рукохвоста был спокойным и холодным.

Жопокрыл поцеловал мать в макушку и пошёл за отцом.

На территории воинов, освещённой многочисленными факелами, была суматоха. Мужчины деревни слетались к большому воинскому дому. Воины то и дело бежали или летели куда-то. Некоторые тащили корзины с провизией, другие — оружие. Около оружейного склада стояли десятка два воинов в полной амуниции. Они переминались, переговаривались, явно ожидая приказа.

Жопокрыл с отцом присоединились к мужчинам деревни, толпившихся около входа в дом. Воин, стоявший у двери, никого не пускал, повторяя, что скоро им сообщат, что делать.

Вдруг послышался высокий протяжный звук. Все замерли. Затем два коротких низких. А потом ещё один — протяжный низкий. Это означало, что враг наступает, нужна подмога. Каждый тупи с детства знал все сигналы звокобоя: прошедшая война с укрогами ещё была свежа в памяти. 

В этот момент перед домом опустились Животозуб и Горлолоб. Они прошли через толпу сразу в дом. Жопокрыл тоже протиснулся сквозь взволнованных, переговаривающихся тупи и забежал внутрь.

Со второго этажа спускался Спиноног в боевой экипировке.

— Что происходит? — Животозуб, тяжело дыша, без приветствия обратился к старшему воину.

— Укроги! Напали со стороны Одинокого леса. Дозорный сообщил, что их было не больше пяти. Я послал двенадцать воинов на подмогу. И пока организовывал всё здесь… Сами слышали второй сигнал. Сейчас с отрядом полетим.

— Я могу с вами? — вклинился Жопокрыл и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Нужно знать обстановку, чтобы сообщить на границу.

— Хорошо, летишь с нами. Почтенный Горлолоб, подготовь всё для приёма раненых.

Говорящий с духами кивнул в знак согласия.

— Животозуб, с моим помощником организуйте защиту деревни с оставшимися воинами и мужчинами. Женщин и детей переместите в Дом Очищения. С собой брать только необходимое. Если мы их не сдержим и укроги прорвутся к деревне, выделите сопровождающих, и пусть женщины с детьми и стариками летят на границу. Умни не должны отказать… Да поможет нам Туписоб! — Старший воин глубоко вздохнул, кивнул, посмотрел на Жопокрыла. — Летим, Жок!

Они вышли из дома. Возбуждённая, гудящая толпа единой волной двинулась на них. Но Спиноног сразу взлетел, за ним Жопокрыл. На земле остались Животозуб и Горлолоб. Правитель деревни сначала призвал всех к спокойствию, затем начал объяснять ситуацию собравшимся. В это время старший воин подлетел к оружейному складу, сделал знак воинам. Как по команде все поднялись в воздух.

— Разбиться на две колонны! — скомандовал Спиноног. — Одна за мной, другая за Жопокрылом.

Пока воины строились, Жопокрыл успел посмотреть на толпившихся внизу умни. Он узнал Кистирота, стоявшего недалеко от Животозуба и внимательно слушавшего Правителя деревни. Его лицо исказилось как будто от сильной боли, он двумя руками держал свою палку около груди и нервно вздрагивал. Чуть левее от Кистирота, ближе к середине, стоял Ухорук. Сколько же натерпелся управляющий складом от проделок Жопокрыла, когда он там работал. Переведя взгляд правее, Жопокрыл увидел Хвостолоба и Боконоса. Оба, вытянув шеи, слушали Животозуба, стоя плечом к плечу. Он почти физически почувствовал их тревогу и напряжение.

Жопокрыл всё искал глазами отца, но его не было нигде видно.

Последнее, что он заметил перед тем, как старший воин дал команду отправляться, это сгорбленный, с поникшими плечами силуэт Горлолоба. Стоя рядом с Животозубом, говорящий с духами, казалось, смотрел поверх толпы, куда-то вдаль, и скорбное его лицо было полно тревоги…

А уже через минуту два строя воинов, летевших друг за другом на предельной скорости, скрылись из виду.