Мужчины в пути

— Умрёшь у себя или умрёшь в этой земле?

Есть разница. Собираюсь её найти.

 

— Смерть — это как бы хостел, 

или даже хотель. Я и тех, и других уже насмотрелся.

А всё равно негде ночевать: идёшь на кладбище — 

Там лавочки.

 

— В Германии в электричках тепло.

 

— Hallo не то же самое, что hello.

Разного нахватаешься по пути,

как дурак — цветочков на похоронах.

И прёшься с такой перегруженной головой,

скажем, в консульство (но это не в худшем случае). Странно, да?

 

— Интересное слово «переться»!

Лет десять я его не вспоминал.

Теперь почему-то опять всё на ум приходит.

Столько народа прётся с такой фигни.

Прутся с таких фантомасов, что ой-лю-лю!

 

— Дом — это что? Родился, живёшь, помрёшь, свои же и похоронят.

Даже и отпоют, все дела.

А если родился во Вселенной и живёшь во Вселенной?

Что, не так? А теперь этот вот сраный хостел — дом.

 

— По нам же видно — мы не туристы?

 

— Хорошо, когда в стране пребывания

низкая безработица,

либеральное законодательство

и доступное страхование.

 

— Звартноц. Никола Тесла. Шота Руставели. Манас. Сабиха Гекчен.

Верхний Ларс? Что-то слышал (шутка). Мне лучше Нижний (шутка).

 

— Не пользовался зонтиком.

Так ходил. Да и здесь не пользуюсь,

купил — его сразу же унесло.

Но это разве дожди вообще.

 

— И зимы ненастоящие.

Снег вон и не ночевал, а уже декабрь.

Там бы я уже давно на лыжах...

Здесь —– не тянет.

 

— У нас тоже есть проклятые поэты теперь, свои.

Хотя не все они даже поэты.

А мы

лишь мирные люди

и лучшие приключения пропускаем.

Хотя

это уже чересчур личное, так рассуждать теперь нехорошо.

Насчёт «Иностранного легиона»? Кое-кто обдумывал.

 

 — О женщинах:

здесь тоже есть женщины — это закон природы.

Я их повстречаю. Дети? Ну и вопрос. Не хочу о них говорить.

 

— У детей всё будет хорошо. В перспективе.

 

— Я тело. Скажете, тело с членом?

В первую очередь, с лэптопом

и пальцами, чтоб тащить чемодан(чик).

Член переоценён. Хотя, может, это я только сейчас так думаю.

 

— Всё это длится и длится. Как кишка…

Как червяк из нарыва наматывается на палочку. Надо вынести. Ну, вынесем.

 

— Еду, рассматриваю приручённую здешнюю местность,

а глаз-то присматривает, где б разместить огневую точку,

где пулемётные гнёзда, как, если что, выстроить оборону, 

а там пока просто выстриженное поле с ложбиной и мелким каналом сзади.

Ну да, если что. Это даже почти что весело —

такие фантазии, кому здесь о них расскажешь.

 

— Необходимость умирать

в принципе мне видится какой-то выморочной.

Потом, скорее всего, такой не покажется.

 

— Допустим, ты не один, тогда как?

Так, по-мужски.

Могу что-нибудь тяжёлое переносить.

Целые поколения так и спасались.

Что, не справлюсь?

Справляюсь.

 

— Я где-то работал. Там было интересно.

Спрашивается зачем. Отвечается: удовлетворял амбиции.

Удовлетворил!

 

— Кое-что делать неудобно.

Высказываться, например,

по вопросам военной стратегии. Зачем?

Зачем это? Зачем женщины и дети.

 

— Там хорошо, где все эти люди живут себе и живут,

в ус не дуют, дейтинговые приложения инсталлируют.

Профили обновляют...

 

— Может быть, этому городу не достаёт

разрывов, руин, развалин, слишком старательно он застроен.

— Старательно, как ты улыбаешься.

— Я и не улыбаюсь.

 

— Завидовать нечему. Хотя,

прямо сказать, есть кому.

 

— Я вообще не о том.

Теперь особенно.

В основном о фигне.

Не в смысле анекдотичности, а в смысле

бредовости вообще всего.

Такие теперь разговоры. Едешь куда-то, и в это же самое время…

 

— На этой планете переизбыток журналистов и блогеров с квадрокоптерами.

Спрашивается,

на фига

при этой толпе и я тут ещё такой?

Но можно не задавать

такие вопросы. У кого-нибудь сразу и офис сгорел,

и домик сгорел (уютненький),

а у меня —– ну разве что покусывает (по-акульи).

Что покусывает? Всё.

 

— По-разному можно делить жизнь.

Я не имею в виду с кем. Я насчёт «до», я насчёт «а после» или

«до того, как», и всё такое.

Сегодня я между метками

превратился в лифтовую шахту,

где эти деления стоят одно другого.

Но какие ещё

есть?

 

— Что значит «исследовать»? Вот я исследователь.

Я всего лишь исследую изнутри

применение чистых формул разлуки

к ограниченному пространством мужскому телу.

 

— Мужское тело — хрен собачий.

Мужское тело не хрен собачий!

 

— Я собираюсь так и дальше.

Гордые, древние страны

смотреть.