Дрожь

Предпоследнее письмо Нила

дата отправления: 23 мая

место отправления: г. Бар, Черногория

 

«В полночь я вышел на палубу, и прохладный бриз заставил моё тело задрожать. В голове всплыло, как ты собирался с силами прыгнуть в горную речку, чтобы впечатлить какую-то девчонку. Ты колебался и дрожал около часа, а я столько же над тобой потешался. И сейчас мы даже не вспомним её имени. Она осталась в истории. Я закурил и снова начал ностальгировать о доме. В последний месяц это происходит достаточно часто. Ведь даже самые весёлые пьянки с матросами и поварами могут надоесть, а в карты я постояннопроигрываю. Днём я работаю, забываясь. А ночи перетекают в сплошной водоворот ностальгии о случившемся и неслучившемся. После вахты я просто стою у кормы и часами вглядываюсь в поток волн, которые оставляет наше судно. Вчера в них отражалась луна. Было красиво, и я напевал Blue Moon. Только об этом можно было бы написать сотню стихов, но я не умею. Ах, море… Когда вглядываешься вдаль, оно кажется столь необъятным, что тебе так легко заскучать. Заскучать от жизни, рутины, не меняющегося пейзажа, заскучать по дому и близким, заскучать по тебе, брат мой, и заскучать ещё по миллиону маленьких обыденных вещей, которые ждут тебя на суше. Я даже не знаю, как это описать. Это такое невыносимое, обречённое чувство. Как будто воздуха так много, но он тебе не принадлежит. Скорее наоборот. И от этого тяжело дышать. 

Было бы прекрасно провести с тобой хотя бы один вечер в том корейском кабаке и поговорить обо всём и ни о чём, как в старые добрые времена. Помню, что меня как-то там стошнило. Сейчас меня тошнит от запаха солёной воды и металла. И вида на бесконечные тёмные воды, куда бы ты ни взглянул. И чем больше ты всматриваешься, тем сильнее погружаешься в чувство безысходности. Понимаешь, что тебе совершенно некуда деться. Ты не в силах вырваться с этого водоворота повторяющихся дней. Не в силах спрыгнуть с корабля и пойти в какое-нибудь другое место, не в силах взлететь к небу и увидеть всему этому конец. Единственное, куда ты можешь деться — это кануть ко дну и утонуть. Упасть в эту водяную бездну, которая зазывает тебя, ведь тебе совершенно некуда податься, а стоять на месте уже так невыносимо. Я перестал наслаждаться вещами. Живу воспоминаниями и ожиданием будущего, пока моё настоящее тонет в бессмысленности. Не знаю, может, это депрессия или дереализация. Ты знаешь, я не люблю раскидываться ярлыками. Так или иначе, тебе хорошо знакомо это чувство. Чувство, когда некуда деться. 

Я не знаю, читаешь ли ты мои письма или же я пишу в пустоту. Но если да, надеюсь, ты понимаешь, что ты не один. По-крайней мере, мне это помогает. Но порой кажется, что я просто веду глупый дневник, страницы которого затеряются где-то в почтовом ящике дома, где тебя больше нет.

Помнишь, четыре года назад ты сказал, что в наших забуксовавших жизнях обязательно появится лучик света? Но появится он лишь в самую тёмную ночь. Тогда по-глупости казалось, что выхода нет. Но мы нашли этот свет, и тогда всё сложилось неплохо. Сейчас кажется, что тёмных ночей всё больше. Даже не больше: наверное, они кажутся гуще. Я чувствую, что начинаю сгорать, а не гореть своей жизнью. Тоска и неудовлетворённость всё больше пожирают меня изнутри. Но я знаю, что мы вновь найдём свой свет. Мы немного заблудились, но это нестрашно. Страшно не вернуться к правильной тропе. И я твёрдо решил, что пора идти к ней на встречу. И мне, и тебе.

В общем, я отправлю тебе это письмо через два дня, как сойду с судна в Черногории. Затем я подамся в отставку, отплыву последний заход, сойду где-то в Италии и через месяц вернусь за тобой в Астану. И мы вместе двинем в наше спасательное дорожное путешествие. Думаю, это пойдёт лишь на пользу. Все расходы с меня. Искупаемся в Балхаше, потусим в Караганде, подцепим девчонок, переночуем в степи у костра, обрастём новыми историями и вернёмся в Алматы. Что думаешь, Жан?

Жди следующих скорых вестей и не тлей. Твой друг Нил».

 

 

Последнее письмо Жана

дата написания: 4 июня

место написания: г. Астана, Казахстан

 

«Дорогой Нил, сейчас я сижу в баре, и вот уже целый час или около того думаю, что бы тебе такого ответить, но получается лишь больше напиться. Может, оно и к лучшему. По крайней мере, я буду правдив. Хотя бы перед собой.

Я читаю все твои письма, спасибо. Это приятное времяпровождение. Всё ещё не нахожу в себе сил (или желания?) ответить что-то существенное или дойти до почтамта. Не знаю, доберётся ли это письмо до тебя в этот раз или же пополнит коллекцию туалетной бумаги в мусорке у толчка. Но, по крайней мере, могу заверить и успокоить, что в эту игру переписок с самим с собой ты играешь не один. Однако мне не нравится, что ты переплетаешь наши жизни в одно. Откуда тебе знать, каково мне сейчас? Мне очень жаль, что тебе грустно, и да, конечно, ты всё ещё мой лучший друг, но не стоит проецировать свои проблемы и душевные тяготы на меня и надеяться, что я переживаю такой же опыт. У нас с тобой не одна душа на двоих.

Да, я много пью. Возможно, это проблема, но она не решится каким-то спасательным дорожным путешествием в духе Керуака. Не помогло ему и не поможет и тебе. Дорога — это всего лишь прямая от пункта А до пункта Б. Остальное не так существенно. Можешь уехать из города, но проблемы не останутся брошенными где-то там, в море, Астане, Нью-Йорке или где бы там ни было. Спасибо за беспокойство, но, думаю, в этом нуждаешься только ты.

Не вижу не единой крупицы смысла, для чего мне нужно возвращаться в Алматы. Мне вполне нормально и здесь. А вся эта светская тусовочная жизнь для придурков, не знающих, чего хотят, протечёт прекрасно и без меня. Ты просто истосковался по дому, и работа в море тебя изводит. Это нормально. Я рад, что ты осознал, что все эти игры в моряка тебе не подходят. Однако ты так отчаянно пытаешься вернуться к тому, что было, а стоило бы искать новые смысли и пути. Ты написал, что живёшь лишь прошлым и будущим, пока настоящее ускользает от тебя. А чего ты ждёшь от настоящего? Настоящее — это постоянно сжимающаяся дыра. Чем старательней ты пытаешься ухватиться за её эфемерные края, тем больше образовывается пропасть между твоим прошлым и будущим. Эта пропасть и является твоей внутренней бездной, которая, как ты сказал, пожирает тебя.

Думаю, тебе стоит сойти с этого стремящегося поезда времени и посмотреть на свою жизнь как бы со стороны. Ты стал слишком зацикливаться на своих душевных переживаниях, и именно это вгоняет в тоску. Просто живи. А остальное — какая-то экзистенциальная ерунда. Она существует как вещь в себе, а ты просто натягиваешь на неё удобный для тебя смысл. Я хотел бы тебе как-то помочь, но думаю, что в первую очередь ты должен помочь себе сам. И не пытаться в охапку спасать и меня. Естественно, я тоже хотел бы выпить с тобой и поговорить обо всём, но как-нибудь позже. Отправляйся в своё путешествие, ради бога. Но без меня. Играй дальше в Керука. Ищи новые смыслы. Разберись в своей боли, пожалуйста, сам. Иначе у нас совсем не построится диалог, а слушать твои нравоучения я не намерен.

Со всей искренностью. Жан»

 

 

Последнее письмо (экспресс) от Нила

дата отправления: 15 июня

место отправления: г. Триест, Италия

 

«Я буду краток: Трасса М36, у заправки, 8 утра, 21 июня. Лучше бы тебе явиться. Пора домой».

 

***

 

Скомкав все три письма в ладони, Жан хотел выбросить их одним точным броском в реку, но что-то заставило его остановиться. Он подумал, что если выбросить их все за раз, то ему вскоре будет нечем заняться. Сделав глоток коньяка, он закурил, аккуратно расправил письма и смастерил из них маленькие бумажные кораблики. Его позабавила собственная мысль, что так они каким-то образом смогут доплыть до места встречи с другом вместо него. Одно из писем Нила вышло в две страницы, так что всего корабликов получилось четыре. Он подошёл к краю Ишима и поочерёдно запустил три кораблика в течение реки. А когда очередь дошла до своего, Жан засунул в него сигарету, и как только он начал загораться, положил его на воду. Подпорченный кораблик не поплыл, а просто потонул. Жан бессмысленно ухмыльнулся и продолжил распивать коньяк, провожая взглядом оставшиеся уплывающие вдаль кораблики. Спустя пару крепких глотков во тьме ночи их уже было совсем не разглядеть. Они могли и где-то застрять, ведь Жан собирал их совсем пьяным. Но он всё продолжал смотреть в точку, где его взгляд зафиксировал их в последний раз. Течение было достаточно сильным. «И вправду занимательно», — проговорил он про себя и решил взобраться на мост, чтобы продолжить своё созерцание. Машины спешили кто куда, а людей совсем не было. Подул сильный ветер, и от этого Жана сковала дрожь. Как тогда, когда он решил повыделываться перед той девчонкой. Несмотря на её осветлённые волосы и причёску в стиле Дэвида Боуи начала 2000-х, она говорила, что больше предпочитает Леонарда Коэна. Ещё она любила Мисиму и презирала тех, кто любит Мураками. И, в отличие от Нила, Жан помнил её имя. Помнил и смех одноклассников. Помнил страх перед прыжком.  Он помнил многое, но мало о чём говорил. Усевшись на ограждение моста, он глядел на воду и вспоминал всякое дальше: и хорошее, и плохое. Дрожь прекратилась.