Дорога к человеку в книге Владимира Коркунова «Потерянный и обретённый свет»

Для слепоглухих людей, частично или полностью лишённых двух важнейших каналов коммуникации, текст записанный особенно значим. Люди могут читать пальцами, и в каком-то смысле текст становится их глазами и голосами, связующей ниточкой, по которой, если осторожно пройти, можно обнаружить чужую оптику. Кстати, путь работает в обе стороны, и Владимир Коркунов бережно записал монологи таких людей и переработал в документальные верлибры так, протянув от каждого деликатную дорожку к человеку, мыслящему принципиально иначе, оттого что у него другие способы восприятия.

Для меня этот текст стал окном, из которого вытолкнули, и оказалось, что лететь вниз можно бесконечно. В первом разделе есть история человека, который потерял зрение из-за взрыва газового баллона. Когда я читала, у меня появился гул в ушах на строчках:

 

и тут прозвучал хлопок

…

у меня сильно зазвенело в ушах

…

стоял и чувствовал как по телу «разливается» адреналин

…

как остановилось время

…

 

Дело в том, что текст настолько визуально работает сам на себя, что многоточия, чередующиеся с текстом, тоже содержат информацию о звуке, который в итоге так и остался с героем монолога. Подобно видео в формате gif, на котором прыгает электрическая вышка, создавая землетрясения, это — изображение, включающее в себя звук. Оно так воздействует на мозг через глаза, что тот начинает работать немного иначе. Возможно, пытаясь представить: каково это, когда всё восприятие уходит в пальцы, смысл и запах?

Устройство текстов включает в себя и мерцающий, временами (очень редко) окончательно исчезающий, но всё же больше обретённый свет, а ещё — гул, звон и тишину. На страницах то появляется, то снова исчезает нумерация, мелькают уточнения другими шрифтами и в угловых скобках, разворот с иллюстрацией ладони, закрывающей что-то от читателя, отделяет части цельного монолога, в котором под конец рассказывается, как тишина стала завесой и защитой:

 

а вскоре мне нужно было лишь отвернуться

чтобы не видеть и не слышать

семейных ссор

 

Текст про восприятие нацелен на то, чтобы поменять рецепцию читателя, перепрограммировать его, установить новое программное обеспечение. Книга влияет почти магически, не только вызывая новые субъективные переживания, но и влияя на объективный мир: у меня перестала писать ручка, когда я пыталась подчеркнуть слово «песочные» в названии раздела «Песочные часы звука». Паста ещё оставалась в стержне, но отказывалась выходить наружу. Закончилась, словно время для слуха.

По мере чтения слова медленно начинают обрастать новыми смыслами и сбрасывать старые. Один из монологов называется «Моё ослепление», и если не иметь дела с темой регулярно, то слово «ослепительно», например, мы обычно слышим в совсем другом, ярко-положительном смысле. Здесь же ослепление — это путь тьмы и света, отчасти боли, но во многом — принятия. У многих героев особое отношение к своим особенностям. Из трёх разделов, где первый — монологи слепоглухих людей о том, что они последним видели, а второй — о том, что последним слышали, последний оказывается направлением надежды, ведь он о том, что слепоглухие получили взамен зрения и слуха. В последнем тексте герой монолога спрашивает:

 

о чём вы? 

что слепоглухота может дать?

она только отнимает

такого вопроса в принципе не может

не должно быть

 

Но текст перечёркнут, потому что вопрос всё же задаётся вопреки. И вопреки в этом монологе появляются слова «в ушах звучала музыка: неземная | космическая», передающие уникальный опыт, который не может пережить человек со стандартным восприятием. Несмотря на то что некоторые из героев тотально слепоглухие, это слово, от которого веет абсолютом, тоже оказывается ограниченным. Кто-то способен узнать человека, прикоснувшись к его руке, кто-то идеально запоминает дорогу, в точности зная каждого лежачего полицейского, кто-то любит тишину, в которую погрузился, и ищет в ней знание, «которое в очередной раз осветит» жизнь.

Книга подсвечивает обычно изолированную от общества группу людей, делая их более видимым и слышимыми, хотя сами они — почти (или совсем) не видят и не слышат. В одном из текстов есть слова: «и только один врач сказал: обратите внимание — ребёнок почти слепой». Люди способны не заметить такое даже в своём ребёнке, но при этом возможность увидеть другого, найти в чужом взгляде своё отражение — пожалуй, одна из самых ценных вещей в жизни, поэтому принципиально иная оптика — это дар автора читателям. Из этой книги невозможно выйти таким же, каким вошёл: она обновляет, освежает, вносит что-то новое. Свет — в тишину, безопасность — во тьму. А главное — любовь. Ведь, как известно, «без любви ничего не получится».