Секрет Джозефа

Субботним утром, когда всё семейство Тарнтонов собралось к завтраку, в дом постучали. Служанка открыла дверь и сразу ринулась к главе семейства сообщить о прибывшем госте.

— Впускайте немедленно! — сказал он ей и, уже обращаясь ко всем, воскликнул: — Доктор Штраус приехал!

Все сидящие за столом повскакивали со стульев. Дети под шумок выплюнули кашу и тоже заторопились встретить доктора.

Вообще-то, Штрауса не сильно интересовала врачебная практика, хотя он и зарабатывал ею на хлеб. Штраус страстно любил эксперименты и фокусы, чем подкупал абсолютно всех.

— О, привет-привет, малыши Фэнни и Мэнни, малышка Черри, Арчибальд, ты так подрос, и тебе Джозеф, — он пожал руку главе дома и поцеловал ручку его жене.

После громкого приветствия лицо у него сделалось таким, будто он пытается вдеть нитку в игольное ушко. Он был сосредоточен — это означало только одно: он что-то задумал.

— Первый фокус, почти не сходя с порога! — Он снял шляпу, продемонстрировал всем её пустое дно, затем плюхнул так, что она вывернулась наизнанку. — Вот вам фокус под названием «апялш», а то есть шляпа наоборот!

Рассмеялись все: и дети, и взрослые.

Док попросил главу семейства помочь с гостинцами, оставшимися в прихожей.

Когда они уединились, Штраус шепнул Джозефу:

— У меня проблемы.

Этого, разумеется, никто не заметил. 

Когда гостинцы были переданы служанке, все вернулись к столу. Док велел выгрузить экзотические фрукты и сладости, привезённые с Востока. Привычный рацион, несмотря на неодобрение миссис Тарнтон, был оставлен до лучших времён.

Перед дневным сном док показал ещё один фокус. Он взял стакан и пустую чашу от фруктов.

— Внимание! — Он сжимал стакан, тот становился будто резиновым, меняя форму, но вдруг в чашу посыпался песок, стакана больше не было. — Как вам такой стакан? Не попьёшь из него.

Все разинули рты, а потом снова расхохотались.

— Пора спать, дети. Как проснётесь, доктор Штраус снова вам что-нибудь покажет, — сказала миссис Тарнтон.

Конечно, спать они не хотели, но с матерью им ещё жить и после отъезда дока, а потому перечить было бесполезно.

Когда все легли, Штраус позвал Джозефа к своей карете. 

Доктор шёл позади и осматривался так, будто за ним мог кто-то следить. Огромный сундук, сцепленный с каретой, был открыт. И как только они подошли ближе, выяснилось, что тот пуст.

— Вы хотели показать мне сундук? Ах нет, дайте угадаю — это снова какой-то фокус? — спросил Тарнтон.

Из открытого окна спальни донёсся крик близняшек. Фэнни и Мэнни засыпали последними после ритуальной игры в гляделки, поэтому неудивительно, что именно они обнаружили тело и закричали на весь дом. Сейчас, судя по всему, кто-то вошёл в комнату, и они кричали наперебой: «Доктору Штраусу плохо, у него дырки от пуль, и течёт кровь!»

Джозеф посмотрел на абсолютно здорового Штрауса перед собой.

— Это и есть проблема, — только и сказал док.

Джозеф ринулся было бежать в дом, но, увидев, что Штраус остаётся на месте, тоже остановился.

— Долго объяснять, просто отправьте меня… другого меня к врачу, а я исчезну, и чтобы никто об этом не знал. При следующей встрече всё расскажу, — он вложил в руку Джозефа листочек, на котором золотистыми буквами было выведено «Доктор Гауф», и ниже буквами поменьше — его адрес.

И в течение минуты Штраус скрылся в лесной чаще.

Джозеф с прислугой перенесли «нового Штрауса» из спальни в комнату для гостей и отправили письмо доктору Гауфу.

Лежащий без сознания доктор был полной копией их знакомого, но о том, кто это на самом деле, из присутствующих знал, конечно, только Джозеф, да и то весьма туманно. Отцу семейства Тарнтон пришлось придумывать историю о неудачном фокусе, от которого пострадал док.

Семейство Тарнтонов волновалось за Штрауса. Малыши Фэнни и Мэнни перестали баловаться, что было для них большим достижением. Арчибальд нянчился с Черри, и не просто присматривал как обычно, но даже вовлекался в её игры. Миссис Тарнтон успокаивала всех, хотя сама была сильно взволнована. Больше всех, конечно же, досталось Джозефу: он находился в замешательстве. Не мог объяснить, что происходит, даже самому себе, не говоря уже о том, чтобы попытаться объяснить это остальным. Он почти всё время сидел у кровати больного.

Наконец приехал Гауф. Он пытался привести Штрауса в чувство и обрабатывал ранение. Штраус никак не приходил в себя, его лицо было бледное, казалось, дока уже покинула жизнь. Но, когда Гауф вышел, он проснулся. 

— Стрелял!..

Дремавший в кресле после ухода Гауфа Джозеф очнулся от хриплого вскрика.

— Он… схватил револьвер… сразу, как я создал его… — только и успел сказать Штраус перед смертью. 

Скрывшийся же в лесу никогда больше не объявился. И потому никто не мог ответить на вопросы о его появлении, о его сущности и агрессии по отношению к создателю. Так и возник непознаваемый секрет Джозефа.