Левша

Мы сидим на дешёвой съёмной квартире по случаю возвращения из армии нашего общего друга. Пьём коньяк. Болтаем о скучном. В телефоне натыкаюсь на профиль Кристины — девушки, которая нравится мне в последние месяцы. Думаю: может, написать ей, позвать потусить? Всё равно пьяный и делать нечего.

«Привет, что делаешь?» — отправляю я ей в DM. Внизу надпись: «Sent just now».

В перерывах между выпивкой проверяю дайрект. Она не отвечает. Сначала было «Sent 15 minutes ago», потом — «Sent 25 minutes ago». Затем — «Sent 30 minutes ago». В целом ничего страшного. Она и раньше медленно отвечала.

После двух полных бокалов коньяка, похода в магаз и одной сигареты заново проверяю. «Sent 15 minutes ago» — гласит надпись внизу. Я подхожу к Жангиру и говорю:

— Бля, я походу совсем пьяный. Казалось, что час назад написал, а оказалось пятнадцать минут прошло только.

Жангир всматривается в экран и говорит:

— Нет, это не «Sent 15 minutes ago», это «SEEN 15 minutes ago», бро. Она игнорит тебя.

Не сказать, что у меня были хоть какие-то надежды, но раньше Кристина хотя бы не игнорила меня в наглую. Сначала расстраиваюсь, потом начинаю злиться. От непонимания, куда выплеснуть внутреннюю энергию, швыряю телефон (как мне кажется) в стену. Каково же стало моё удивление, когда я понял, что промахнулся и случайно попал в плазменный телевизор. Огромные долги смотрят на меня сквозь щель стадюймового зомбоящика марки «Самсунг». Я потыкал кнопки на пульте, потыкал в экран своего старенького телефона. Оба прибора безнадёжно разбиты вдребезги.

— Чё теперь делать будем? — спрашивают пацаны.

— Ну ничё, — говорю я. — Оплачу штраф.

— Ты долбоёб, у тебя бабок нет даже на продукты. Как ты собираешься его оплачивать?

Как только прозвучала эта фраза, случилось чудо. Здесь отступлю и добавлю, что часто, когда в моей жизни наступает ощутимый пиздец, мне словно в фильме подворачивается выход из ситуации, который мне остаётся только принять. Спасибо автору книги «Transsiberian back2black» Андрею Доронину за эту формулировку. Без тебя бы я не справился, друг. Но ты такой не один.

Так вот, как только из уст моего приятеля звучат слова о том, какой я долбоёб, происходит чудо. И чудо это именуется как алматинское землетрясение. Причём сильное. Магнитудой примерно в четыре-шесть баллов с эпицентром где-то поблизости.

 — Пиздец тряхнуло, — говорят пацаны.

— Ага, — отвечаю я. — Пойдём, Жангир, надо написать новость.

— А с телевизором чё делать будем, еблан?

— Положите его на на пол.

— Чё?

— На пол его положите, скажите, что от землетрясения упал и разбился.

Мы так и поступили. Хозяин квартиры поверил. Нужно было только заплатить за химчистку ковра, так как кто-то пролил на него портвейн. Меня замучила совесть и, чтоб совсем уж сухим из воды не выходить, я взял оплату ковра на себя.

***

Прошло три недели. Всё это время я двигался без телефона. Денег на ремонт старого или покупку нового, конечно же, нет. В какой-то момент я решил вообще ничего не брать и ходить без мобилы. Отказаться от цифрового и информационного рабства. Проявить протест. Но отсутствие приложения для заказа такси и онлайн-банка показали, что так не получится. В наше время поймать машину от руки практически невозможно. Магазины не принимают наличку и карты — только QR. Да и для работы журналистом мне требуется качественный смартфон с диктофоном и хорошей камерой. В общем, после долгих раздумий я принял решение взять айфон в кредит.

Отражение в зеркале твердило мне: «Ого, а кто это у нас снова нарушил свои принципы? Ты же с детства презирал корпорации и кредиты. И ладно, если б ты брал кредит на открытие бизнеса или ипотеку, но ты берёшь его ради модного телефона, половина функций которого тебе нахуй не нужны». И да, моё отражение право. Я вообще взял аскезу от корпораций. Исключения составляют только «Бургер Кинг» и мультфильм «Корпорация монстров». Теперь ещё и айфон.

В общем, я заполнил заявку на кредит. Мне одобрили её за тридцать секунд, как будто я не нищий алкоголик, а миллионер-айтишник. Вчера его доставили. И вот теперь я являюсь счастливым обладателем тринадцатой модели с крутой камерой и новейшим ПО.

— Купи, пожалуйста, чехол и защитное стекло, — говорит мне одна из коллежанок. — Сегодня же!

И она права. Со своей гиперактивностью я, наверное, разобью его в ближайшую пятницу.

Откуда у меня эта гиперактивность, сказать сложно. К специалистам не обращался. Но причина, скорее всего, в недостатке внимания. Я с детства привык привлекать взгляды путём громкого поведения. Добиваться чего-то упорным трудом. Если что-то попадаёт мне в руки легко, то я не ценю этого. Мне обязательно нужно преодолеть ряд трудностей, чтобы осознавать важность приобретённого. Это усугубляется ещё и тем, что я самовлюблённый, но при этом неуверенный в себе человек.

Когда я брал карандаш в руки будучи четырёхлетним пиздюком, родители сказали:

— Султан, ты левша.

— Что это значит? — спросил у них я.

— Это значит — ты пишешь левой рукой, в то время как другие — правой.

«Ого», — подумал я. Это добавило уверенности в моей индивидуальности. Чуть позже я узнал, что у мамы было четыре выкидыша до меня и что я очень желанный ребёнок. Поэтому меня гиперопекали. Поэтому я веду себя не так, как надо, назло окружающим.

Ещё у меня постоянные перепады настроения. Вчера Жангир тащил меня пьяного до дома. По пути я пинал самокаты небезызвестной жёлтой корпорации и кричал на всю улицу о том, какой я талантливый, а все вокруг тупые. Сегодня же я чувствую себя полным дерьмом. Худшим человеком на свете. Ощущение будто все вокруг талантливы, а я до безумия глуп.

— Пойдёшь к Афре вечером? — спрашивает Жангир. — Попьём коньяк.

— Я не хочу, — отвечаю ему я.

— Кристина там будет.

— Тогда приду.

***

Наступает вечер. Мы у Афры. Стараюсь много не пить, чтобы к приходу Кристины не быть сильно пьяным. Она вообще вроде ни разу в жизни не видела меня трезвым. Валяюсь в углу квартиры и растягиваю банку пива на полчаса.

— Не знаешь, когда она будет? — спрашиваю Жангира.

— Забыл сказать: она написала, что не успевает.

Ну круто, раз уж нет смысла оставаться трезвым, можно и накидаться. Примерно за двадцать минут выпиваю полбутылки местного трёхзвёздочного коньяка. Потом подсаживаюсь к одной из девочек, которой вроде как нравлюсь.

— Не хочешь one night stand? — спрашиваю её.

— Можно.

Мы закрываемся в спальне, начинаем сосаться. В перерывах хлещу остатки коньяка и в момент, когда девушка уже расстёгивает мне ремень, слышу голос Кристины. Она пришла.

— Слушай, мне что-то поплохело. Давай не будем, — говорю я и начинаю прикрывать рот ладонями, будто меня сейчас вырвет.

Выбегаю из комнаты и сразу натыкаюсь на Кристину.

— Привет, Султан, а что ты там делал?

— Курил!

— Эй, внутри курить нельзя, — говорит мне Афра.

— Ребята сказали, что ты забрал весь коньяк, он у тебя? — спрашивает Кристина.

Я показываю ей пустую бутылку.

— Закончился, но можем сгонять за догонкой. Жанга, будешь коньяк?

— Ну можно, — отвечает он мне и идёт обуваться.

— Да на хуй пешком идти, — говорю ему я. Мне хочется выпендриться перед Кристиной.

— Магазин тут внизу, а мы на втором этаже. Давай просто спрыгнем, и всё.

— Давай, — отвечает Жангир.

Он буквально тот человек, которому если предложить спрыгнуть с девятого этажа, он согласится.

— Вы ебанулись? — спрашивают ребята.

— Да тут невысоко, — уверенно заявляю я. — Ну-ка, Жангир, подвинься, я первый.

Смотрю вниз, и меня тут же окутывает страх. Оказывается, расстояние от окна до земли гораздо больше, чем предполагалось. И чем дольше я смотрю вниз, тем сильнее оно отдаляется. Как в голливудских фильмах, когда операторы пытаются показать эффект головокружения. Долли-зум называется, кажется.

— Нет, ребята, тут слишком высоко, — говорю я и спускаюсь с подоконника. — Признаю, зассал. Пойдём пешком.

Вслед за этой фразой я слышу странный звук, будто мешок картошки плюхнулся обо что-то твёрдое. Я поворачиваюсь и вижу валяющегося на земле Жангира. Он всё-таки сиганул.

Мы бежим вниз, Жангир, прихрамывая, идёт нам навстречу.

— Кажется, я повредил ногу, — говорит он нам.

— Сильно болит? Шевелить можешь?

— Терпимо.

— Значит, не перелом. Скорее всего, растяжение или ушиб, — заключаю я. Будто одиннадцать лет учился в медуниверситете.

— А может, трещина? — предполагает Кристина.

От шока я окончательно трезвею.

— Поехали в травмпункт, дурак.

Жангир недолго думая отвечает:

— Нет, давайте сначала допьём коньяк.

Мы соглашаемся.

В итоге ему наложили гипс. На работу он не ходил, поэтому пиздюлей за прыжки с окон получил только я, хотя я даже не прыгал. Чтобы эти события остались в памяти, я подарил Жангиру дисплей от разбитого телефона, на задней крышке которого написал: «Жангиру от Султана в память о хороших временах». Через неделю он подарил мне свой гипс, который подписал аналогичной фразой с оговоркой на порядок имён. Врачи попросили его носить повязку две недели, но он снял её спустя четыре дня. Кредит за айфон я выплачиваю. Интерес к Кристине пропал, как только она проявила ко мне внимание.