Рассказы

Из цикла «За грани к истинам»

 

Планиды

 

Столкнулись два мира. Две планиды одной Вселенной. Оценить каждую из них сложно. Было понятно — общая монада, объединяющая души, затерялась во времени и пространстве.

«Собирать обрывки бытия по частицам» — мысль, которая вдохновляет на поиск истины в Галактике.

Отнюдь не простое занятие, как может казаться, — космические часы точны и исключают возврат даже на секунду уже виденного.

Целостность — то, что обнажает ограниченность и разрушает устои обыденности. Извечный зов звёзд, мерцающих в пространстве, — путеводитель импульсов, возникающих на Земле, подобно фантасмагории, гротеску, образов сумбура, отражённых в глазницах неистовых искателей истины.

           

Город засыпает

 

Небо рвётся, будто на картинке. В пять утра череда событий, которая слагает банальность, не мешает городу спать. Серость событийного ряда, оживающая вместе со спешкой пеших по мостовой города, оживляет мысли «Сколько много в городе среди домов людей». 

Наблюдая за идущими по улицам в это время, в руках которых телефон и кофе в картонном стакане, задаёшься вопросом: «Где же среди кирпичей и бетона потерялся человек?»

                                               

Окна поездов

 

А жизнь как будто бы мгновенье? Вопрос или утверждение? Порой не понимаешь. Кажется, ожидаешь летних каникул, а приходит время первого отпуска.

Жизнь… ниспошли мне передышку. Просишь, достигнув очередной поставленной цели, чередующихся так стремительно, словно окна пробегающих поездов железнодорожной узловой станции.

 

Первая трава

 

Нежные жёлтые ирисы и шелковистые тюльпаны. Весна — она неповторима, как и закат вчерашнего дня. 

Что может быть стремительнее вод, убегающих от ледников? Наверное, только скорость света в вакууме. Так же, как и возникший нервный импульс человека.

Человек и явления природы — неразрывные части космической материи. 

                                   

Утренний кофе

 

Терпкий запах, не оставляющий равнодушным никого. А нежная пенка радует глаз тех, кто не наслаждается первыми лучами солнца сквозь тёмное покрывало неба. 

Правильно подобранные прилагательные позволяют нам понять фокус той точки сосредоточения, на которую нацелен взор испившего кофе. А формы и способы приготовления определяют степень внимательности к деталям.

                       

Бесконечность

 

Пустота в темноте созвучна с бесконечностью промеж Земли и звёзд… Остаётся только догадываться тем задумывающимся, которые поднимают взор к солнцу в часы его отсутствия. 

Для кого-то это бесконечно мучительное расстояние, наполненное пустотой, для других — самое сокровенное. То, о чём молчат в состоянии полной серьёзной сокровенности.

                                               

В парке

 

Велика ли разница, куда ведёт дорога — в парк или в новый этап жизни? Главное, что она наполнена размышлениями и надеждами на светлое будущее. В прошлые времена говорили: «Зачем дорога, если она не ведёт к храму?»

Тень деревьев аллеи в полдень предрасполагает к отдыху души в каменных джунглях города, где человек забывает о суете, соединяясь с глубинной самостью. Чудеса техносферы заметно отвлекают человеческое естество от возможности слышать тонкие вибрации звука и видеть палитру составляющих лучей света. 

                      

Водовороты

 

Жизнь перестала быть прежней, несмотря на, казалось бы, всё тот же распорядок: подъём, душ, медитация, кофе. Ощущение неспешности в примесь с тревогой нового дня или завершения месяца. Всё те же обещания себе перестать уставать и вовлекаться в разнообразие палитры каждого дня…

Тревоги о насущном сопровождают теперь везде. Порой перестаёшь замечать, где грань действительного и мнимого.

«Это жизнь». Правильней добавить — это жизнь нового времени, то, о чём «предсказывали» в 1999 году, говоря о Миллениуме. И тут с грустинкой думаешь: «Оказывается, было время, когда всё было неспешно». 

Так ведь? Сейчас мы только и пытаемся успеть — на работу, домой, на отдых…

Ключевым стало слово «успеть». Просветлевшие умы предлагают обучить нас «проживать и чувствовать». Как грустен этот парадокс. Сама природа подсказывает, что весна — пора оттепели. Пора новой жизни, восстановления сил.

 

Сквозь завесу

 

Близилось завершение эры ночи и страданий, начавшейся в тумане. Но шум на улицах всё же не смолкал. И не было до конца понятно, что было его источником.

Деревья неохотно сбрасывали листья, словно старались избавиться от воспоминаний призрачной завесы.

По-прежнему ощущалась турбулентность действительности в восходящих волнах нисходящей усталости.

Фитили свечей горели, казалось, быстрее, выделяя в воздух больше тепла и мыслей, старательно вложенных свечниками.

Но ветер развеял воспоминания о застое, возникшем на перепутье дорог.

Разделенное пространство Вселенной позволяло определить наиболее комфортные для вдохновения холмы и долины рек, которые прозвали местами силы.

Новая эра восходила на Землю так, как восходило над ней Солнце.

 

Мастер и Ученик

 

Что  роднит души сквозь пространства и время?

 

На планетарном порядке это были всего лишь люди, ничем не отличавшиеся от других: Мастер, рождённый перед переходом, и его Последователь — представитель совершенно новой зари; они с Мастером, возможно, и не всегда понимали друг друга.

Временная линия слишком изменила субстанции и порядки, находящиеся в ней. Это было всегда — таков закон мироздания. Но всё-таки какие-то души распознавали знакомое свечение и тянулись друг к другу.

Мастер был строгим к себе. Порой даже суровым. Это был эталон требования организации порядка во всём. Его микрокосм не всегда был понятен окружающим. И чем сложнее было понять его, тем проще оказывался порядок, создаваемый им.

«Ученик Будды», — посмеялся  Мастер над подопечным. «Будды…» — чуть улыбаясь, задумался Ученик, пытаясь понять слова Учителя.

Ученик притягивал взор предвзятого Учителя тем, что был очень добрый и отзывчивый. Может, и не по годам, а может, взрослеющий ежедневно.

Как оказалось, дело Мастера, как никогда ранее, сложнее: Ученик, как оказалось, был из тех, кого называют безбашенными. Человек, сам того не желая, переворачивал устои действительности с ног на голову. Позитивная энергия и любовь дурашливости выводили Наставника из равновесия.

Распорядок Мастера был сложно понятен Ученику, который разрушал привычное понимание процессов Учителя — вносил игру, веселье и суматоху в действительность. А ведь консервативным людям сложно приобрести гибкость. В какие-то моменты он и не выдерживал… Но где-то понимал, что ребёнок не был взрослым — это взрослый должен принимать ребёнка, потому как прошёл стадию формирования. Успокаивал себя той мыслью, что наказания Последователь не помнит, — формирующийся росток всегда доброжелателен и не быстро забывает о том, что взглядами взрослых кажется озлобленностью.

Подросток порой неудомевал: «Я знаю на занятиях абсолютно всё. Так почему я тот, кого наказывают с полуслова неправильной мысли?» Вся строгая стать Наставника безмолвно произносила: «Учитель наказывает того Ученика, в ком видит большие способности».

А ведь и верно? В педагогической мысли законы не всегда можно свести к прописной истине. Бывают и случаи снисхождения требующим опеку, а не стимулирование преодоления барьеров на очередном забеге в сложных дистанциях.

Ученик покорно принимал истину, пусть и ненадолго. Знание — океан…

«Дверь для Вас открыта всегда», — говорил ему Мастер. И фраза имела двойственный смысл. Дверь в сердце Учителя всегда была открыта, когда Ученик решал прийти за мудростью.

В аудиторию, подобную святилищу духовных практик, дверь также была открыта повседневно и указывала на то, что неприятие истин заканчивается там же, где начинается лаборатория.

Но и это не обрывало связи с Учителем. Терпению учился Ученик. Этому же учился и Мастер. Обиды одного и гнев второго растворялись в пространстве без остатка. 

«Обида — гордыня. От этого нужно освобождаться», — повторял Мастер Ученику каждый раз, закрывая глаза на пренебрежение учением.

«Я иду за светом, но путь тернист, как и любая дорога», — говорил себе Ученик, приближаясь к тени Мастера.