Морские рассказы

Часть 1

 

Балык из катрана

 

— ...Ой, и чего вы там ловили в своих реках и прудах? — боцман нефтеналивного танкера Леня Зыков протискивался к якорному шпилю на юте, возле которого собрались все свободные от вахт. — И чего такого вы можете знать о рыбной ловле, чего не знаю я?

— А ты, боцман, не кипятись, а лучше послушай, — пусть и вежливо, но всё же перебил его палубный матрос Миша Шубин. — Я не местный, но в рыбалке тоже кое-что секу. И, если хочешь знать, у нас, на Дальнем Востоке, тоже много чего переловил. Кижуч, нерка, чавыча... А белорыбица холодного копчения вообще во рту тает, особенно с пивком. А после таёжной баньки можно и кетовой икоркой побаловаться...

У боцмана глаза на лоб полезли. Палубный матрос вздумал его учить.

— Ой, да что там Дальний Восток, — махнул рукой моторист Семён Богомаз, только что сдавший смену. — Вот наша астраханская селёдочка, слабосолёная, с зелёным лучком и с картошечкой в разварку... — от приятных воспоминаний глаза закатил.

— Так чего же вы припёрлись на Чёрное море! — обиделся боцман, сняв фуражку с крабом. — Вот и ловили бы у себя свои деликатесы!

— Мир хотелось посмотреть, опыта на судах набраться. А там и в загранку можно рвануть, — размечтался Мишка Шубин.

— Загранка... Ещё работать не научились, а всё туда же — хвастают, о загранке мечтают.

 — Ты лучше, когда на вахте, за швартовыми чаще смотри, — поддел его боцман. — У кого в Измаиле чуть канаты не лопнули от натуги, а? Сколько раз ты должен осматривать швартовые? Молчишь? То-то! Каждый час! И это если за бортом вода ещё спокойная, без отливов и приливов. Тебе, Мишка, через полчаса на вахту! Иди смени робу! И брюки отгладь, чтоб со стрелочками... Неважно, где вахту несёшь: на линкоре или портовом буксире. Вахтенный матрос первым встречает гостя на судне.

Мише Шубину нечего сказать. Боцман не зря ему припомнил. 

Несколько навигаций назад пришли в Геленджик — топочный мазут привезли для городских котельных. Так Миша Шубин выполз в затерзанной футболке и трусах, с гражданской кепулей на голове. Жарко ему, видите ли... А на трапе появился портовый пожарный инспектор. Вахтенный, как положено, должен был занести его в журнал, навесить на него опознавательный бейдж и по рации доложить вахтенному начальнику. Но Миша Шубин вместо этого покинул пост: отправился с инспектором разыскивать офицера по всему судну. А трап остался без вахтенного!

— Хорошо, я мимо проходил, — не унимался боцман, — занял на время отсутствия твоё место. А если военный корабль? Да от тебя мокрого места не осталось бы! Так что иди, браток, мойся, брейся... Короче, приводи себя в порядок. А я приду — проверю.

Миша Шубин пригорюнился. И чего боцман так взъелся на него? Уже и помечтать нельзя про рыбалку...

—  Да будет  тебе, боцман, в паруса дуть, — заступился за приятеля Семён Богомаз. — Не военное же время, можно и расслабиться.

 — Расслабиться? — ещё больше разошёлся Лёня Зыков. — Вот мы сейчас подходим к Херсонскому рейду, так? А ведь никто даже не поинтересовался, какие глубины возле Очакова. А это опасные места, ребята! Одно мелководье. А мы нагружены под завязку керосином. За борт поглядите: рукой до волны достать... Так что все по своим местам, а про рыбалку после договорим. — При слове «рыбалка» чуть смягчился. — Могу поспорить, что балыка из катрана, нашей черноморской акулы, никто из вас ещё не пробовал. 

Нефтеналивной танкер занял очередь на рейде для подхода к Очаковскому причалу. Боцман Леонид  Зыков засуетился, принёс обрывок тонкого капронового линька, навязал на него несколько прочных стальных крючков с наживкой (куриными остатками с камбуза) и, зацепив за леер в районе полубака, опустил закидушку за борт. Слегка подёргивая, некоторое время понаблюдал за линем, а потом оставил, отправился по своим боцманским делам...

Уже через час на крючках болталась парочка катранов. Он их выловил и тут же на полубаке разделал, прополоскал в ведре с забортной водой, распластал острым ножом на полосы и отнёс к себе в якорный ящик. Зыков не раскрывал рецепт вяленья акульего мяса.

Когда балык был готов, боцман принёс его в столовую на общий суд. Экипаж, все заядлые рыбаки, поставили балыку из катрана десять из десяти! И даже Миша Шубин, который всё ещё дулся за недавнюю головомойку, не мог придраться. 

Берег наконец дал добро. Очаков — город небольшой и старый, с главной зелёной улицей, швейным училищем и рыбоперерабатывающим заводом...

— Девчонок в городе мало. Скукота... На берег вообще не тянет, — грустно вздыхали Миша Шубин и Семён Богомаз.

Выгрузили керосин, отшвартовались. Старший механик доложил, что лаг врёт. Видимо, вертушку погнули, когда с рейда снимались. Мелководье, будь оно неладно! С грузом и не заметили...   

 

Докерманы

 

— Ты посмотри, куда прёт! Чей это лихтер? У них там компасы, что ли, врут? —  Тимофей Чиж показал гаечным ключом на танкер стотысячник, надвигающийся прямо по курсу и мнущий под собой невысокую рябь волны. На фоне яркого августовского заката эта громада выглядела с  пятиэтажный дом.

— Может, штурманец молодой, с девиацией напутал, — испуганно предположил его напарник Дима Суховей. — Не привёл компасы судна в нужный меридиан. Вместо размагничивания на бочках, в гальюн, что ли, вставали...

— Ох и поцелуйчик сейчас выйдет — первый сорт, только держись!

Волнение докерманов, работавших на верхней палубе с насосами перекачки нефтепродуктов, можно было понять. Встречное судно неумолимо приближалось.

Ручки машинного телеграфа обоих танкеров были экстренно переведены на полный назад. Мощные главные машины, взревев, послушно выполнили команду. За кормой громко шипела пена. Буруны от винтов перемалывали желтоватую воду. Но неумолимая сила инерции тащила суда навстречу другу другу. Танкер лихорадило, дрожание стального корпуса усилилось. Докерманы легли между палубными надстройками, крепче схватились за толстенные бухты капроновых швартовых канатов.

— Да что же они, черти полосатые, якорь не отдадут! — в ужасе орал Дима Суховей.

По судовому радио из ходовой громко прозвучало:

— Пошёл шпиль, команде отдать кормовой якорь!

— Не успеют, инерция большая, — сказал Чиж, — да и лихтеру ветер в корму поддувает — ход увеличивает. Щас вмажемся в несусветную мамашу! Димка, лежи и прикрывай голову, а то при ударе вылетим за борт!

— Сам знаю, — огрызнулся Суховей, грозя кулаком в направлении кормы.

Послышался глухой удар в районе полубака правого борта. В этом месте палуба вспучилась горбом, где-то затрещало, заскрежетало... Танкер дёрнулся, начал уваливать по дуге на  расстояние с четверть  кабельтова. Лихтер же, делавший манёвр с заходом на рейд и не изменивший встречного курса, смял себе носовую часть.

На обоих судах машины работали на полный назад с отданием кормовых якорей. Палубные команды выскочили наверх, стали осматривать повреждённые корпуса судов. Трюмные осмотрелись у себя в низах. Вроде везде сухо. Удар пришёлся по касательной. Но на нефтевозе появилась вмятина с трещиной по сварочному шву. От большой беды спасло лишь то, что оба судна шли порожняком и малым ходом. Суховей и Чиж, придя в себя, тоже осмотрели своё палубное оборудование и отправились  докладывать стармеху.

Стотысячник пошёл к судоремонтному заводу. После вырезки газовой горелкой фрагмента деформированного борта и части палубы в районе полубака на заводе  лазерным  ножом по лекалам были сформированы  недостающие части танкера и вновь приварены, зачищены, окрашены, что даже следа не осталось от аварии.

Лихтеровоз же на дальнем рейде дожидался инструкций от своей судоходной компании. После осмотра судна стармех решил произвести ремонт у заводской стенки. 

— Молодец всё-таки наш стармех! — кричал от радости Суховей после вынужденного  отпуска. — Нам же  рейсы гнать пора, зарплату просто так платить не будут.

— Само собой, — поправив на голове фуражку с якорем, поддержал его Чиж, — а то ведь надоело стоять у заводской стеночки и разглядывать вдалеке этот проклятый лихтер...

 

Мой причал

 

Грузо-пассажирский теплоход подал хриплый сигнал и начал манёвр захода к дебаркадеру. Валентина Георгиевна Ломакина в парадном мундире, звонко стуча каблуками лакированных туфель, спустилась на нижнюю палубу дебаркадера наблюдать за капитаном, с высоты мостика подающего команды... Затем, поправив форменный берет с кокардой речника, прошлась по нижней палубе, открывая по пути двери производственных помещений. Убедившись, что всё в порядке, заглянула в камбуз, где большим половником на деревянной длинной ручке ворочал в дымящем котле единственный мужчина экипажа пристани — Василий Коренной.

 —  Васильич, что у тебя сегодня по меню для пассажиров? 

 — На первое — борщ флотский, — утирался платком кок, — на второе — битки с гарниром и плов. Ещё чай, компот с выпечкой...

 — Ох и жарко у тебя, — посочувствовала она.

 — Даже на подводной лодке, когда заходит на глубину, прохладнее. Вентиляция никакая. Я туда лазил, — показал на подволок, — фартуки улиток пообтрепались, сифонит через них, нет нужной тяги, от этого и вытяжная так себе работает.

 — Я только что от начальства. У них там, как всегда, авралы, не до нас, — вздохнула Валентина. — Но кое-что обещали. Ткань на фартуки вытяжек есть, сами заменим.

Начальник причала Валентина Георгиевна Ломакина много раз докладывала в рапорте руководству о необходимости капитального ремонта и модернизации дебаркадера, стоящего на мёртвых якорях. Но каждый раз ей отвечали, что не хватает средств даже на действующие суда. Стройматериалы на нижнюю палубу Ломакина всё же выбила. Правда, портовых плотников тоже не дали. Тогда она позвонила начальнику почтамта. Почта арендовала на дебаркадере несколько помещений. Почтовики не посмели отказать и на следующей неделе обещали прислать своих плотников. 

В конце длинного коридора очень кстати показалась боцман Анастасия Перепёлкина.

— Куда торопишься, боцман?

— В шкиперскую, — запыхалась Настя, — надо освободить место под фляги с краской. Зубкова обещала помочь, только что сменилась в кассе.

— Ты мне лучше скажи, где у тебя швартовые? Видишь, судно заходит, а они на койках под одеялами нежатся? Отдельные каюты с душем, телевизором, бесплатное питание... Уже и глаза закрыла, что некоторые с детьми живут. Дождётесь, весь экипаж спишу на берег. Новых девчонок наберу! 

— Да ты лучше сразу мужиков набирай. Ведь это не дело, тяжеленные швартовы тягать!

— Ну кто на такую зарплату пойдёт? Сама ведь знаешь, все мужики на заработках в Москве. Ладно, — махнула рукой, — с краской не надрывайтесь особо. Придут плотники, я с ними поговорю — помогут.

Ломакина по деревянному трапу с потёртыми ступенями поднялась на верхнюю пассажирскую палубу, залитую ярким солнцем. Радужные блики воды живыми причудливыми узорами играли на стенах. В зале было многолюдно. В дальнем углу о чём-то спорили курсанты речного училища. И ещё двое солдат изучали на стене расписание пассажирских судов. Валентина тоже когда-то без согласия родителей сбежала налегке из дома и поступила в Керченское морское училище.

Она подошла к окну и залюбовалась точным маневром подхода к причалу очередного судна. Из ходовой рубки вышел капитан и, свесившись через фальшборт мостика, давал указания палубному матросу, приготовившемуся закинуть на дебаркадер выброску с привязанным на конце морским узлом грузиком.

 — Интересно, с первого раза закинет? — гадала Ломакина, наблюдая за парнем.

Палубный матрос дебаркадера Зина Долгопляс ловко подхватила выброску и стала травить на себя, сворачивая в кольца длинный тонкий линь. За лёгким линем оказался тяжёлый конец швартового каната. Упираясь ногами, она накинула огон на двойной причальный кнехт. Мозолей насажала, но научилась. А как тут не научишься — жизнь заставит. Двое детей. Бывший муж, пока жили, пропивал зарплату и распускал руки.

Дебаркадер ощутимо тряхнуло. Старушка с корзиной у самого входа перекрестилась и, поджав тонкие пергаментные губы, боязливо уставилась в окно. Только курсанты в своём углу как ни в чём не бывало пели под гитару песенку из кинофильма «Путь к причалу». Валентина Георгиевна поспешила вниз. Так весь причал разнесут. 

Матросы с теплохода подали трап, и пассажиры, цепляясь за леера, по одному сходили на причал. Вахтенный у трапа с повязкой на рукаве отдал честь высокому офицеру, нетерпеливо протискивающемуся сквозь пассажирский поток. В руках — чёрная тонкая папка. Как только ступил на палубу причала, тут же с удовольствием закурил.

 — Витюша, — негромко позвала его.

Человек в форме прищурился, отвёл руками облако табачного дыма, ещё раз пригляделся и радостно побежал к ней:

— Валентина!  Вот где наша отличница пришвартовалась!

Они долго обнимались и рассматривали друг друга.

— Не видел тебя со времён практики на «Седове»...

Ломакина пригласила своего бывшего однокурсника Виктора Пономарёва в каюту, пообещав накормить вкусным пловом.

— Валюш, мне же к начальству надо.

— Позвони из моей каюты. Предупреди, что задержишься.

Перешагнув комингс каюты начальника пристани, Виктор с интересом огляделся. Напомнило каюту его старшего помощника. На квадратном столе — телефон. Ещё один телефон закреплён на стене. Стул и пара кресел. Койка заправлена тёмно-синим шерстяным одеялом. Тумбочка выкрашена под цвет переборок каюты. Лампа со стеклянным абажуром. Сверкающие никелем судовые часы. Справа от входа — шкаф для одежды. В противоположном углу — фаянсовый умывальник с водопроводным краном, над ним — полочка с туалетными принадлежностями. На подволоке тускло отсвечивает бронзой выпуклый светильник с белым резным матовым плафоном.

Пока Виктор звонил руководству, Валентина уже вернулась со свежим пловом и горячим чаем. 

— Ну, Валентина, ты неплохо устроилась. Для этого «крейсера» просто шик! — Пономарёв повесил фуражку на крючок вешалки и бухнулся в одно из кресел. — А я устал как чёрт! Погода подвела. Всё время туман стоял. Почти весь рейс из ходовой не вылезал. У нас же график, контракты...

Они пообедали и стали вспоминать прошлое, кто как устроился после училища.

 — ...Меня же после мореходки распределили вторым помощником на круизный лайнер, — начал первым Пономарёв, — ещё до развала Союза успел побывать в Турции, Болгарии, Румынии... Но потом флот и корабли стали делить. Два танкера — уже фирма. Нормальные суда стали резать на металл. Это выгоднее и легче, чем отправлять работать в море. Многие тогда погрели свои ручки... Я же подался к рыбакам на Баренцево море. Потом Охотское... Оказалось, проще и дешевле ловить норвежскую рыбку, чем в наших водах ловить и до магазинов доставлять... Много чего случилось в моей жизни. Теперь вот сюда, на реку, в судоходную компанию пригласили. Мой предшественник на пенсию вышел. Хочешь, за тебя замолвлю словечко? Ведь с твоим дипломом хоть в космос!

— У меня же дочка Алёнка. Куда я с ней денусь среди мужиков? Это раньше я могла выбирать. После учёбы я тоже походила первым помощником в загранку на «купцах». Потом капитаном на танкере одну навигацию... Но мужики выжили. Хотя в пароходстве дали отличный аттестат. Сюда позвали вроде как на повышение. Я же начальник причала. Но чем только не приходиться заниматься! Времени вообще нет. Почти вся на причал перебралась. Даже муж сбежал. У нас в порту сварщиком работает. Моя Алёнка, считай, без матери растёт. Надо ею заниматься. Но, Витюша, ты меня не жалей. У меня всё в порядке. Это мой причал. Я тут на своём месте. Сам видел, мой дебаркадер мало чем отличается от речного судна. Такой же морской порядок. Вот только на швартовых стоит. А так — и радиорубка с радистом имеется. И в верхнем салоне пассажирские каюты с удобствами. Камбуз. Трюмное пространство с электродвигателями и генератором. Котёл тоже имеется, работает на топливном мазуте. А, кстати, нет ли у тебя на судне моториста толкового? — вдруг вспомнила Валентина. — У нас в трюме шестицилиндровый движок стоит на валу с генератором. Его бы посмотреть... Этот вспомогач бывает очень нужен, особенно зимой, когда перебои с энергией случаются... 

Пономарёв рассмеялся. Ломакина всё та же — отличница и перфекционист. Разумеется, пообещал дать ей нужного специалиста.

 

На малом сейнере

 

Мелкий и занудный дождь, как зубная боль, острыми водяными иглами пробивал шипящую волну возле чёрных камней. Алексей Гриднев в старом брезентовом дождевике, с надвинутым на нос капюшоном стоял на высоком, подмытом морем берегу и с нескрываемым раздражением оглядывал небольшой залив, источенные глыбы скал... На серой береговой гальке рыбаки оставили на ржавой цепи, словно быка на привязи, лодку с  просмоленным  днищем...  Лето давно кончилось, туристы разъехались, и с работой снова стало туго. Разве что вахтёром на проходную или грузчиком в ближайшем магазине устроиться. Правда, получки там еле наберётся на хлеб с килькой в томате. У Ольги, медсестры в поликлинике, зарплата тоже — одни рыдания...

Раньше в городе целых три рыбоконсервных завода дымили трубами, и у каждого завода имелся свой траловый флот. Траулеры возвращались на базы с полными трюмами. Заводы работали, выполняли и перевыполняли. И все были довольны. Правда, лов тогда производился жёстче — донным тралом. Будто ножом срезали всё живое, разрушая хрупкий подводный мир. После таких тралений морское дно оставалось мёртвым на долгие годы. 

Теперь тралы запрещают. За выловом строго следят и за чрезмерно высокие уловы наказывают большими штрафами. Наверное, это правильно. Морские рыбные ресурсы восстанавливаются медленно. Но что делать рыбакам? Многие отправились на северные моря и Камчатку. Рыболовецкие суда скупали за копейки и после резали газорезкой... От местного флота почти ничего не осталось. Только небольшие рыболовецкие бригады. Они работают лишь на себя, с трудом окупая горючее и оборудование для лова. Конечно, наваривают тоже, но для развития промысла этого мало.  Хорошо, если восемь или десять вымпелов выйдут в море...

Из-под ног оторвался и покатился вниз большой продолговатый камень. Алексей очнулся от грустных раздумий. Осенний дождь перестал барабанить по брезентовому капюшону, и бывший моряк с облегчением откинул его, вдохнул полной грудью октябрьский воздух, влажный, пахнущий мокрыми водорослями, солью, йодом...

Дома Ольга жарила на ароматном кубанском подсолнечном масле свежую керченскую селёдку.  Позвонили в дверь. Пришёл шурин Сашка, грузный и басовитый, еле помещающийся на их маленькой кухне, но лёгкий на подъём, энергичный и деятельный. Вечно что-то придумывал и находил:

 — Собирайся, Лёха, — сходу начал тараторить, — завтра с утра на сейнере выходишь. Я уже договорился с капитаном, ему на трал человек нужен. Они на хамсу и кильку идут...

Ольга обиделась на брата:

— Сашка, ты что предлагаешь? Сам на танкере ходишь, а моему, — кивнула в сторону мужа, — предлагаешь работу на старом корыте...

— Да хорошее место, Оль! Капитан Шпуля всю жизнь на море. А наш Лёха — бывший  военный моряк, подводник. Ему этот 150-й МРС как семечки! И зарплата стабильная. Плюс процент с каждого вылова. И как бы дома — всего сутки в море. Ну максимум трое суток. Но это же не сравнить с тем, как ты раньше его по полгода ждала, когда Лёха на лихтерах ходил... 

— Иду, — решительно хлопнул по колену Алексей, — без моря мне всё равно хана! Пусть хоть юнгой, а в море пойду! Чем на берегу сторожем или грузчиком...

Ольга примолкла — знала характер мужа. А шурин Сашка разулыбался — его взяла!

Утром наскоро умылся. Перед зеркалом решил не бриться — в море, на палубе, щекам теплее будет. Выпил кофе, взял бутерброды и бегом на новую работу. В лимане почти у самого берега раскачивался сейнер в потёках ржавчины, с потрепанным и хлюпающим на ветру флагом на фок-мачте. Некто в бушлате и резиновых сапогах протопал на корму, подошёл к фальшборту и опрокинул  ведро в залив. Кок, наверное...

 — Эй, друг! — крикнул ему Алексей с берега. — Как найти капитана?

Человек в бушлате обернулся и молча показал рукой на стальную узкую дверь  на клинкетных затворах, ведущую в ходовую рубку. Алексей по прогибающимся скользким доскам сходней влетел на борт судна. Переступив низкий комингс, очутился в полумраке ходовой рубки.

Капитан Степан Иосифович Шпуля, худой и невысокий, в большой, совсем не по размеру, капитанской фуражке с латунными лентами на широком чёрном лаковом козырьке и в наброшенном на плечи кителе с тремя нашивками на погонах. Какой-то обыкновенный, непредставительный, без морского лоска, что ли... И голос тихий:

— Родственник Сашки? А я буду капитаном этого «линкора», — обвёл  рукой ходовую рубку. 

Алексей бегло оглядел хорошо знакомое оборудование. Задержался взглядом на рулевом, облокотившемся на небольшой штурвал, и компасной тумбе с компасом в нактоузе.

 — Вообще, моторист у нас как бы имеется, — странно и неопределённо выразился Шпуля. — Зато в палубной траловой команде матроса не хватает... Если согласен, боцман выдаст тебе робу на выход. Через пять минут отваливаем. У нас график рейда — сутки через двое. Но в сезон можем и задержаться. Тогда переходим на сухой паёк. Но это в крайнем случае. Наш кок Науменко с боцманом Горевым умудряются добывать на берегу продовольствие ещё на пару суток...

Алексей с трудом разыскал боцмана Горевого в низком помещении якорного ящика. Боцман совмещал обязанности бригадира траловой команды. В крохотной подшкиперской он выдал ему ярко-оранжевый непромокаемый костюм, резиновые перчатки и сапоги... 

Рядом застучал, набирая обороты, главный двигатель. «Во втором цилиндре посторонний стук, — на слух определил Алексей. — Надо будет мотористу сказать. Не слышит он, что ли? За движком глаз да глаз нужен. Не дай бог в штормягу попадём — хлопот не оберёшься. Дизель, наверняка, в одиночку пашет на сейнере».

На верхней палубе траловая команда уже приступила к работе. Тщательно осматривали уложенный трал. Боцман попросил Алексея глянуть на крепления поплавков...

В море стало ощутимо валять с борта на борт, но рыбаки не замечали качки, ждали команды. Алексею же было непривычно. Раньше он ходил на больших океанских судах, многотысячных танкерах, которые словно проглатывали изнуряющую болтанку, и она почти не ощущалась.

На экране эхолота наконец появился косяк хамсы. Прозвучала команда: «По местам, трал пошёл!» С кормы капроновая снасть огромной змеёй, шелестя о палубный настил, с погремушками, поплавками и траловыми досками быстро исчезла  в воде.

 — Сейчас трал поставим и чуток отдохнём, — подбодрил команду Горевой с мокрым от солёных брызг лицом. — Над косяком стоим — трал точно поставим. Ещё подождём и начнём выбирать...

За работой и качать стало меньше. Траловый линь, перекинутый через ваерную лебёдку, пришёл в движение. Началась выборка. Корма с тралом то поднималась, и тогда приходилось крепче держаться, широко расставлять ноги на залитой палубе, то проваливалась в бесконечность, и тогда казалось, что опрокидывается всё судно с людьми в оранжевой одежде...

Стрела палубного крана подняла сеть. Открыли донце кутка трала, и живой серебристый поток жирной хамсы хлынул на палубу, заполняя всё вокруг. Рыбаки по колено в рыбе уводили её по каналам дальше в трюма...

— Первые сутки в море, а уже такой вылов! — радовался Алексей.

Он долго искал работу по душе, и вот она сама его нашла. Он напился чаю в каюте и незаметно задремал на койке под знакомые звуки работы механизмов...

Кто-то потряс его за плечо. Алексей открыл глаза. Над ним стоял боцман Горевой в мокрой, пахнущей рыбой одежде. Шурша капроном куртки, он устало сел на стул, привинченный к полу:

 — Извини, что разбудил. К нам буксир с баркасом подошёл, чтобы улов на сейнер слить. Пытались бензиновый насос запустить, но не вышло. Хотя бензин в баке есть, я лично проверял. Твой шурин говорил, ты моторист со стажем, неплохо в машинах разбираешься. А у нас моторист приходящий, до трапа. Придём домой — вызову. А сейчас надо срочно агрегат запускать. Норд задул, волну разведёт — и уже не до перекачки будет, лишь бы борта уберечь от повреждений... 

Алексей протиснулся к замершему насосу. Первым делом открутил свечи. В норме. Отвернул воздушный фильтр. Грязноватый. Плеснул немного бензина в карбюратор. Пришлось продувать сам фильтр, за неимением запасного. Дальше уже пробовал запустить. Газовский движок подал голос. Заработал!

— Так-то лучше будет, — довольно произнёс Алексей, положив ладонь на кожух.

Перед уходом с судна на берег Алексея вызвал к себе капитан:

 — Ну как тебе у нас? — тихо поинтересовался Шпуля. — Не сильно укачало? С непривычки на этих сейнерах всех убаюкивает... А мне боцман доложил, что ты моторист классный. Я вот тогда переведу тебя штатным мотористом, если ты не против? Потому что рыбу ловить за один рейс можно научиться. А вот в машинах разбираться не каждому дано. Да и зачем тебе профессию менять, раз ты в ней как рыба в воде? В следующий рейс, как положено, мотористом пойдёшь. С начальством я договорюсь...   

Все выходные, пока Алексей был дома, Ольга на кубанском масле жарила свежую хамсу...