Всё будет хорошо

Арман пролежал под кроватью целую неделю, пока хоронили и поминали тётю Дамиру. Мать приносила ему еду и напитки. Лежать на кошме было довольно удобно. Но тело затекало и надоело играть в одну и ту же дурацкую игру в телефоне. В первый день он не мог уснуть, боялся, что придут менты и заберут его. Но мать сказала, что бояться нечего. Если вдруг придут, надо сказать что он приехал в четверг, 25 мая, утром, на попутке, как только начались каникулы в школе. Это главное. Ведь тётю Дамиру убили 25-го после обеда.

Обиднее всего, что он не отпраздновал день рождения. Он ведь обещал пацанам. Ему стукнуло четырнадцать 27 мая, а он под кроватью валяется, в сарае. Он представлял, как они развлекаются в парке, переходя от одного аттракциона к другому, а потом едят пиццу и пьют колу или пиво. Денег бы хватило.  А мать даже не поздравила. Возится со своим хахалем. Да делает вид перед родственниками, что страдает.

Только он успокоился и уснул, как кто-то тронул его за плечо. Он сначала подумал, что это мать опять пришла, но по отсутствию знакомого запаха понял, что это близнец. Он приходил каждую ночь с тех пор, как ему исполнилось четырнадцать.

— Чё надо? Вали отсюда. Я спать хочу!

— Ты виноват в её смерти, — сказал близнец.

— Я не виноват, что она дома оказалась. К тому же это не я. Это Скрепка её придушил. Я бы не смог, она сильная тётка.

— Ты мог их увести, — настаивал близнец.

— Тогда бы Скрепка меня придушил.  

— Уж лучше бы он тебя придушил.

— Мамка сказала, мне жить да жить, а Дамира одинокая старая дева. Для кого ей жить? Зачем ей квартира? Да ещё двухкомнатная и в Алмате. А так мы с мамкой туда переедем, заживём как следует.

— Вообще-то, она тебя любила, устроила в хорошую школу, заботилась о тебе.

— Я чё, просил её об этом? Да и школа стрёмная. Хотя там было лучше, чем здесь. Учителя не ругали, но им же за это башляли. 

— Она и башляла. Тебе не жалко её? — спросил близнец, вглядываясь парню в глаза.

— Чё толку, всё равно не вернуть. 

Близнец приходил каждую ночь, будил и задавал тупые вопросы, а потом незаметно исчезал. Сначала Арман побаивался его, а потом привык. Почувствовал, что он безобидный. Придёт, понудит и скроется. Кроме того, Арман был уверен, что близнец приходит, потому что он под кроватью и один. Будь он с друзьями и в другом месте, то побоялся бы к нему приблизиться. На седьмую ночь Арман решил уехать обратно в город, но для этого надо было забрать припрятанные в доме деньги.

Когда стемнело, он выбрался из сарая и пошёл в сторону дома. Дверь не была заперта. Он осторожно вошел и прислушался. Вроде тихо, в доме никого. Спальня освещалась лампой из прихожей, и он не стал включать свет. Мальчик заполз под кровать, еле сдерживая подкативший чих от пыли и сырости, на ощупь вытянул наполовину прогнившую доску и достал целлофановый пакет с деньгами. 

Тут скрипнула дверь и вошла мать со «своим».

— Тогда его в интернат отправлю, здесь тоже нельзя оставлять.

— Может, на него заявить? Посадят, а мы вдвоём будем жить спокойно, — сказал он.  

— Поздно уже, сразу надо было заявлять. Да и шпана городская вдруг что-то знает. Тебе это надо? — ответила мать.

Они вошли в спальню и начали раздеваться.

— Да, ты права. Сам рано или поздно на чём-нибудь попадётся. Один чёрт — посадят его.

Арману захотелось выкатиться из-под кровати и пырнуть его прямо в сердце перочинным ножом, как показывал Скрепка. Но он сдержался. Хотелось поскорее в город, к пацанам, на свободу.

— Типун тебе на язык! Пусть лучше в интернате живёт, — сказала мать.

— Сама знаешь. Твоя квартира, тебе решать.

Арман выполз из-под кровати, когда они легли, заскрипели железными пружинами, застонали, продавливая их чуть ли не до пола. Он, пригнувшись, тихо шмыгнул из спальни, а потом из дома. Дошёл пешком до трассы и заночевал в полуразрушенном сарае, где зимой грелись бомжи. В ту ночь близнец не приходил, и Арман обрадовался, надеясь, что навсегда избавился от него. 

 

***

 

Он приехал в город до полудня, на попутке. С автовокзала взял такси и через час был на районе. В подвале сидели Липа, Талга и Мура и курили косяк.

— Эй, Армани, ты откуда? — воскликнул радостно Мура, вскочил навстречу, и они обнялись по-братски.

— Тебя менты не искали? — спросил Липа, протягивая ему косяк.

Арман взял его большим и указательным пальцами, положил в рот, втянул в себя горячий сладковатый дым, задержал на несколько секунд и, выдохнув, ответил:

— Не, я целую неделю в сарае под кроватью прятался. Надоело! Мужики, у меня бабла до хрена, поехали в парк, мою днюху справим.

— Типа, хэпи бёздей, что ли? — загоготал Талга. И все трое поддержали его диким хохотом.

— Не, ты погоди, Скрепка сказал, чтобы ты сначала к нему зашёл, он долю отдаст, — сказал Мура.

— О-о-о, это дело! — ещё больше зашёлся в хохоте Арман, ощущая подступающую лёгкость и радость в груди.

Липа созвонился со Скрепкой, и сказал, что тот будет ждать Армана за новой стройплощадкой, через полчаса.

Арман шёл через дворы, улыбаясь и предвкушая похвалу Скрепки, ведь он его не подвёл.

Дойдя до пятачка за высоким бетонным забором, он не нашёл там Скрепку, присел в тени забора и закурил. Ощущая громкий бой сердца, подумал: «Как же хорошо с пацанами! В городе, на воле!» Только он зажмурил глаза от удовольствия, как перед ним явился близнец.

— Вот сука! Чё ты за мной увязался? Чё надо? — возмутился Арман.

Тот замер на секунду, а потом ответил голосом Скрепки:

— Базар фильтруй!

— Скрепка, ну ты шифруешься, братан! Красавчик! Мура сказал, ты мне долю отдашь.

— Отдам, отдам! Всё по чесноку отдам, — сказал близнец, окончательно превратившись в Скрепку, и вплотную подошёл к Арману. 

Потом полез в карман куртки. Ярко блеснуло на солнце лезвие ножа. От резкого удара в грудь у Армана перехватило дыхание. А в следующее мгновение он увидел перед собой тётю Дамиру. Она протягивала руки и ласково звала к себе:

— Ничего не бойся Арманжан. Я рядом! Всё будет хорошо!