Сказки

Дочь кицунэ, или лисьи чётки

 

(сказка в японском стиле)

 

В стародавние времена к северу от Киото, у горы Курама, жил богач с женой и детьми. В его доме была в услужении бедная девушка-подкидыш по имени Морико — лесной ребёнок. В детстве нашли её на опушке леса среди вековых кедров на склоне горы.

Тяжело жилось Морико. Семья богача дурно с ней обращалась, вынуждала делать самую грязную работу. Девушка всегда была в тряпье и вымазана печной сажей, а из еды доставались ей одни объедки.

Однажды Морико пошла в лес за хворостом и встретила лису, попавшую в ловушку охотников. Девушка пожалела животное, освободила и поделилась скудной едой. Лисица оказалась оборотнем-кицунэ. Она превратилась в прекрасную женщину и, поблагодарив за спасение, стала расспрашивать девушку: кто она, где живёт, из какой семьи?

— Я служу в доме богача, — сказала Морико. — Семьи нет, я — подкидыш, найденный на опушке этого леса. Всё, что есть своего, — чётки, которые были тогда при мне. 

Посмотрела на них кицунэ и заплакала.

— Это чётки из лисьих бусин. Как долго я тебя искала! Ты — дочь кицунэ и человека. Мы с твоим отцом любили друг друга, но не смогли остаться вместе. Доверься мне и подожди немного, я позабочусь о твоей судьбе. Пока же приходи сюда и зови каждый раз, когда понадобится помощь.

Услышав это, Морико тоже расплакалась, поблагодарила найденную мать и обняла её. Кицунэ взмахнула платочком, и, откуда ни возьмись, на земле появился столик с яствами. Были здесь пирожки с бобовой начинкой, рисовые шарики, сладкие лепёшки, печёный батат и много чего ещё. Мать накормила девушку, потом взмахнула снова, и столик исчез. На прощание она отдала платочек Морико, чтобы та всегда ела досыта.

С тех пор каждый раз, приходя в лес, девушка звала мать-кицунэ. Та помогала советом или приносила дары. Как-то кицунэ подарила Морико метлу и щётку.

— Стоит сказать им: «Мети, моя метёлочка! Чисти, моя щёточка!», как они тут же выметут и вычистят всё до последней соринки. 

Время шло, приближался Фестиваль Огня. Семья богача засобиралась на торжество. Морико задали работы по дому втрое больше, ещё и заставили приготовить еды с запасом, чтобы взять с собой. Хозяева строго-настрого запретили идти на торжество. Что там делать такой замарашке?

Девушка взяла волшебные метлу и щётку и сказала:

— Метки, моя метёлочка! Чисти, моя щёточка!

Быстро выполнив заданную работу, она побежала в лес к матери.

— Матушка, так хочется попасть на праздник!

Кицунэ ответила:

— Искупайся в святом источнике, дочь моя, об остальном я позабочусь.

Искупалась девушка и стала невиданной красавицей. Тем временем рядом на траве появились прекрасное кимоно из нежнейшего шёлка и веер с тонкой вышивкой.

Отправилась Морико на Фестиваль Огня. Праздник был так красив и ярок, что каждый год полюбоваться на процессию с пылающими факелами со всей округи собирались не только люди, но и волшебные существа, принявшие человеческий вид. Среди них пожаловал и горный дух Курамы в облике знатного молодого господина. Увидел он прекрасную Морико, заметил лисьи чётки и понял, что она из рода кицунэ. Но горный дух никогда не встречал девушку прежде, хотя знал всех лис в округе. От начала и до конца представления он издали разглядывал незнакомую красавицу.

Морико вернулась домой раньше хозяев, быстро переоделась в тряпьё, нарядное кимоно спрятала, лицо вымазала сажей.

На другой день хозяева поручили Морико ещё больше работы и запретили из дому нос высовывать, а сами ушли на праздник. Быстро выполнив заданное, девушка снова побежала в лес к матери. Та расспросила о вчерашнем торжестве.

— Был там видный молодой господин, — сказала Морико, — очень красивый. Он всё посматривал в мою сторону.

— Да ведь это сам Акихико — горный дух Курамы! Увидел чётки и уже стал расспрашивать о тебе лесной народ. Да только никто ещё не знает, что ты — моя дочь. Сегодня Акихико подойдёт к тебе и заговорит. Смотри, ничего о себе не рассказывай! Ступай, искупайся в святом источнике, а об остальном я позабочусь.

Отправилась Морико на праздник краше прежнего. Кицунэ обернулась лисой и помчалась по лесу слухи разносить. Мол, незнакомка с лисьими чётками — знатная особа, приехавшая на торжество издалека, родня самого Сэнгэна Дайбосацу — горного духа Фудзи. 

На празднике Акихико прекрасный молодой господин снова обратил внимание на Морико. Горный дух приблизился к девушке и заговорил. Морико была с ним приветлива, но по совету матери ничего о себе не рассказала.

На третий день Фестиваля кицунэ нарядила дочь ещё краше и дала наставление:

— Горный дух уже влюблён в тебя. Сегодня уйди с торжества пораньше и, будто нечаянно, оборви и оброни с чёток бусину с кисточкой.

Так и вышло. Всё торжество Морико и Акихико провели рядом и не сводили друг с друга глаз. Под конец представления девушка, убегая домой, оборвала и бросила позади себя бусину с лисьих чёток. Кинулся горный дух за ней следом, подхватил обронённое, да саму Морико не догнал.

Несколько дней весь лес по приказу Акихико искал пропавшую красавицу с лисьими чётками — лисы и барсуки, мыши и змеи. Демоны тэнгу прочёсывали леса и горы, каппы — источники, заводи и омуты. Все местные ёкаи разыскивали её. Не нашли и следа. Ведь никто не догадался посмотреть среди людей!

Кицунэ тем временем пустила новый слух: прекрасную госпожу с праздника пленили злодеи из человеческого поселения и сделали рабыней.

Прибыл Акихико в деревню и узнал Морико по лисьим чёткам без бусины с кисточкой. То-то радости было! Сразу назначили свадьбу.

А семью злого богача забрали демоны тэнгу.

Так кицунэ позаботилась о дочери и отомстила её обидчикам.

 

Как сказал старый мудрец Цзи Юнь, у живых и мёртвых пути различны, лисьи пути лежат между ними.

 

 

Пленение хульдры

 

(сказка в норвежском стиле)

 

В лесу Триллемарка-Роллагсфьелль, что в провинции Бускеруд, в уютном лесном доме под сенью вековых елей, в укрытой от чужих глаз горной долине жила-была семья хульдр — родители и три дочери. Прекрасные создания леса и гор, они походили на людей, только имели длинные коровьи хвосты, обладали большой физической силой и умели колдовать.

Младшую дочь звали Инге. Родители наставляли её держаться подальше от людей, но юной хульдре нравилось издали наблюдать за деревней на краю леса. Иногда в сумерках она подходила к селению, тайком заглядывала в окна.

Однажды в чаще Инге услышала жалобные стоны и пошла посмотреть, что случилось. Упавшее дерево придавило ногу дровосека. Инге освободила и исцелила беднягу.

Дровосек, которого звали Оле, был человек завистливый и недобрый. Захотел Оле такую же силу и пошёл к деревенской ведьме. Та и надоумила, как забрать способности хульдры. Старуха приготовила приворотное зелье. Оно должно было привлечь Инге к Оле и лишить памяти о лесе. 

— Обвенчайтесь в церкви не позже, чем через месяц, — наставляла ведьма дровосека, — тогда вся её сила перейдёт к тебе.

Оле добавил ведьминого зелья в рисовую кашу с корицей и отнёс Инге как будто в благодарность. Попробовала хульдра угощение, влюбилась в дровосека и пошла за ним, забыв, кто она и где её дом.

Свадьбу назначили через четыре недели.

Тем временем родные хватились Инге, да найти не смогли. Родители и сёстры искали её по лесам и полям, в горах и долах — нет нигде! Поняли они, что случилась беда, и горько заплакали.

Юная хульдра, живя в деревне, как могла пыталась стать для любимого хорошей женой и умелой хозяйкой. Но в доме Оле всё ей было неуютно, стены словно давили и душили. Дровосек кричал на неё, называл неумёхой, срывал на хульдре дурной нрав.

— Ты — ущербная, ты — недочеловек! — кричал он. — Я делаю это ради твоего же блага! Учу жить по-человечески, а ты даже как следует постараться не можешь!

Инге совсем ему не нравилась, Оле хотел лишь заполучить её силу. Пока же заставлял хульдру использовать магию для собственной корысти: построить новый дом больше старого, наколдовать мешок золота да лучший скот в округе.

Дровосек не пускал Инге в лес, ведь она могла вспомнить прежнюю жизнь или попасть на глаза лесному народу. Чтобы сдерживать силу хульдры и не давать уйти, ведьма велела Оле опоясать её особой цепочкой. Стоило Инге поступить против воли дровосека, пояс тут же наказывал её: сотня иголочек впивалась в тело. Если же хульдра удалялась от деревни и направлялась к лесу, перед ней словно появлялась незримая стена.

Инге вообще редко разрешалось отдыхать от дел и просто выходить на улицу. Лишь вечером накануне свадьбы ей удалось ненадолго отпроситься у дровосека, чтобы пройтись по деревне, глядя на далёкий лес. Инге очень тянуло туда, хотя хульдра не помнила почему.

Так она шла и шла по улице, пока не ощутила сильный запах свежей древесины. Инге огляделась и увидела дом молодого мастера по дереву, Ульви. Сам хозяин сидел на крыльце, раскуривая трубку. От мастера Ульви так сильно пахло сосновой смолой и можжевельником, что у Инге закружилась голова.

Ульви окликнул хульдру и отправился внутрь за свадебным подарком. Инге зашла во двор. Она рассмотрела все сложенные у забора брёвна, распиленные доски, пни и чурбачки, прикоснулась к каждому куску дерева, погрузила пальцы в стружки и опилки, вдыхала их запах, как собака, ищущая след. Мастер вынес из дома и протянул Инге круглое зеркало в раме из искусно вырезанных еловых ветвей и шишек. Хульдра внимательно рассмотрела резьбу, заглянула в зеркало, ещё раз вдохнула свежий древесный запах. И вдруг вспомнила уютный дом под сенью елей в горной долине, семью — вспомнила, кто она и откуда.

Тогда Инге с лёгкостью разорвала ведьмину цепочку. Бесполезный пояс упал на землю. Хульдра глубоко вздохнула и открыто пошла к лесу. Всё наколдованное ею для дровосека в одночасье исчезло.

Обнаружив уход Инге, Оле бросился в погоню. Но едва хульдра заметила преследователя, на него снова упало дерево и на этот раз убило насмерть.

Следующим утром ведьма пошла собирать травы от старческих немощей и вдруг — словно глаза отвели! — взяла да и перепутала целебную травку с опасной и ядовитой. Так и сгинула.

Когда Инге наконец-то вернулась домой, то-то было радости в семье хульдр!

 

 

Богатырша Сигурдан Синильга и Хозяйка огня

 

(сказка в эвенкийском стиле)

 

Давным-давно молодая женщина жила. Звали её Сигурдан Синильга. Могучей богатыршей и шаманкой-удаган была. Совсем одна жила. Только и было у неё, что свой очаг да благословение Хозяйки огня. Много людям помогала: болезни лечила, от бед защищала. А того не знала, какого она роду-племени, откуда происходит. Места своего не знала. Долго так жила. 

Вот решила узнать, собралась в путь. Взяла в котелок огонь из очага — Хозяйку огня берёт с собой. Говорит ей:

— Огонь-матушка, прошу тебя, со мной пойдём. Большая матушка, мне помогай!

Та говорит:

— Стрелу пусти.

Пускает Сигурдан Синильга стрелу и идёт следом: куда стрела упадёт, там и будет ей место.

Так приходит к дыре в земле, смотрит вниз. Глубоко, края не видно.

Спустилась под землю, оглядывается. Подземное солнце светит тускло, небо как туман, земля как пар.

Смотрит: впереди лягушка скачет, стрелу во рту уносит. Пошла следом. Там лес впереди. Железный лес. В него лягушка поскакала. В лесу на ветках чёрные птицы с железными перьями, острыми клювами и когтями. Бусиэ, злые духи. Души проклятых и тех, кто умер дурной смертью. Очень плохое место. Вот, значит, так стоит там, внизу, Сигурдан Синильга, на птиц железных в железном лесу смотрит. 

Бусиэ на неё глядят. Они, значит, ждали, что она с ними биться будет, богатырша ведь. Богатыри все биться приходят.

Тогда Сигурдан Синильга костёр разводит, Хозяйку огня салом кормит, помощи просит:

— Огонь-матушка, гори сильнее. Большая матушка! Мне помогай!

Та говорит:

— Камлать давай. Проводить надо.

Потянулась вверх старуха с красным лицом, с огненными глазами, выросла ростом до леса, руки подняла, сверху седыми космами стелет дым.

Сигурдан Синильга трубку раскуривает, болотным багульником задымила, песню запела. Камлать начала. Песня, значит, особая, чтобы души успокоить, очистить от зла и на небо отправить, к светлым предкам. Была ведь она и шаманка-удаган тоже, Сигурдан Синильга, не только богатырша. Птицы чёрные с железными перьями, бусиэ, поднялись с железных ветвей, грай стоит, клёкот стоит, полетели к ней, Сигурдан Синильге. Клювы острые раскрыли, когти навострили, разорвать хотят. Не боится она, дальше камлает. Вот подлетают. Чуют запах еды — табака, горящего жира. Слышат песню. Хозяйка огня их седыми космами укутала — из дыма вылетают белые птицы с перьями, как снег. Вверх сквозь дыру в подземном небе улетают. Все улетели. И лес железный посветлел.

Благодарит Сигурдан Синильга Хозяйку огня, опять в котелок огонь сажает. Дальше идёт, лягушку со стрелой ищет. Вот видит: сидит лягушка.

Тут серая волчица хватает стрелу и прочь бежит! Вот так-то! Сигурдан Синильга следом идёт. Поднимаются на землю. Родная тайга вокруг, деревья шумят, птицы поют. Небо высокое, солнце тёплое. Долго шла следом. Волчица далеко вперёд убежала.

Тут видит Сигурдан Синильга: волчонок то ли умер уже, то ли умирает. Серая волчица с ним рядом. 

— Помоги, — говорит.

Пошла собирать травы: кровь остановить, заживить рану. Готовит мазь целебную. Приготовила, к ране приложила. Кровь заговаривает. Тряпку взяла, перевязала. А душа волчонка уже ушла. Эх, опоздала!

Снова Сигурдан Синильга костёр разводит, Хозяйку огня салом кормит, помощи просит.

— Огонь-матушка, гори сильнее. Большая матушка! Мне помогай!

Та говорит:

— Душу возвращай. Недалеко ушла.

Сигурдан Синильга трубку раскуривает, болотным багульником задымила, песню особую запела. В песне той пурга воет, чайки кричат, лосось плещется, кедры шумят. Хозяйку тайги, значит, закликает. Смотрит в огонь и зовёт:

— Звериная мать, прошу тебя, мне помоги! Хозяйка тайги, волчонка верни!

Легла рядом с волчонком, душу свою вдогонку послала — шаманка ведь. Летит душа над деревьями, ищет Хозяйку тайги. Прилетает к скалам. Священные рисунки на них. Вот старушка с добрым лицом выходит. Платье длинное из оленьей кожи, на голове капюшон. В левой руке мешочек, полный душ животных, рыб и растений, в правой шерстинка.

Сигурдан Синильга поклонилась низко.

— Помоги, — говорит.

Старушка шерстинку протягивает. Душа волчонка в ней, значит.

Взяла шаманка шерстинку, поклонилась ещё раз. Возвращается, кладет на грудь волчонка. Тот волчонок оживать стал. Серая волчица радуется, благодарит.

Сигурдан Синильга нагибается свою стрелу-то поднять. Тут ворона летит, схватила стрелу — и на небо! Что ты будешь делать!

Снова Хозяйку огня зовёт, о помощи просит. Жиром кормит.

— Огонь-матушка, гори сильнее. Большая матушка! Мне помогай!

Та говорит:

— Воду возьми.

Там рядом ручей был. Набирает воды Сигурдан Синильга.

Встала во весь рост старуха с красным лицом, с огненными глазами, руками до неба достала. Космы седые расстелила дорогой.

— Лезь, — говорит.

Полезла богатырша. Залезла, осматривается. Тоже тайга. Сквозь неё небесный лось Хэглэн идёт, солнце на рогах несёт. Видит Сигурдан Синильга — ворона со стрелой. Летит ворона, села на груду камней. Камни исток реки перекрывают. Река, что с неба на землю течёт, через все миры протекает. Толпятся у истока оми — нерождённые души, на землю хотят. Камни мешают руслу, пути нет. Подходит Сигурдан Синильга, стала камни ворочать. Могучая богатырша ведь. Расчищает русло. Ворочает, ворочает. Устала. А камней много ещё. Души плачут, родиться хотят. Сигурдан Синильга пьёт воду, что с собой взяла. Сила земная ей прибывает. Такая, что крепче гор стала. Разом расшвыряла камни. Освободилась вода небесной реки, поплыли с ней души на землю.

Тут оглядывается Сигурдан Синильга: где стрела? Пошла за вороной дальше. Видит шесть небесных девушек в оперении стерхов — священных птиц. Одного стерха встретить — добрый знак. А тут шесть! Небесные удаганки они, покровители земли, защитницы от злых сил. Стрелу держат. Все на одно лицо те девушки. Точь-в-точь сама Сигурдан Синильга.

— С возвращением, сестра!

Вот, значит, как!

Тут и вспомнила своё место, какого она роду-племени.