Шнурки для Шагала

Перевод Андрея Сен-Сенькова

 

Империя

 

Они готовили на гриле

в патио

 

дымок тянулся к открытой двери

виллы

и поднимался к водостоку на крыше

 

щегол сел на низкие перила

террасы что-то пропел

осторожно оглядываясь но вроде бы не подозревая

что происходит

 

там было ужасно что-то было не так

с цыплёнком

 

через пару часов половина пировавших

были навсегда лишены права присутствия

 

щегол вернулся снова

но контуры происходившего необратимо изменились

словно были прожарены на вертеле

 

гриль был не виден

раздалось совсем иное пение

 

солнце отправилось вдаль и только

с петушиным криком там появится знак воскрешения.  

 

 

Ночь беспорядочных связей

 

ночь беспорядочных связей —

какое красивое, но книжное выражение,

оно так и слетает с языка

 

при чтении Борхеса,

или Боланьо, когда тот позволяет себе немного воска,

или Alla Luna Леопарди,

 

или чего-нибудь латинского в цветистом переводе,

или испанского, или итальянского — я хорошо помню

«онейрический» и «сумеречный»,

 

но онлайн-словарь

рекомендует слово bezoar как подходящее

тем, кого я не знаю.

 

я предпочитаю готовить еду, или мел, или жвачку,

а если уж переходить на латынь, то вспоминается Паунд:

«нашёл ли ты гнездышко мягче, чем cunnus».

 

и вскоре cunnus зарифмуется с беспорядочностью

и рифма будет повторяться до тех пор,

пока бумага не согласится впитывать чернила пера,

 

да, ночь беспорядочных связей, как сделать её менее несущественной,

может, отправишь свою возлюбленную в объятия Паоло,

а когда они насытятся и уснут,

 

войдёшь в ту самую комнату Афродиты,

комнату цвета розовой крови,

и, достав нож,

 

нежно и плотно воткнёшь, погрузив её в

великолепие ночи,

ночи беспорядочных связей.

 

 

Там взойдет огромная луна

 

Она сказала: когда умру,

пусть взойдёт огромная луна,

а там,

где я лежу,

повесьте гравюру Хиросигэ,

изображающую лесорубов, а рядом

положите гирлянды из свежевыпавшего

снега и откройте окно,

в котором я смогу видеть в вишнёвом саду

женщин в длинных одеждах,

собирающихся на вечернюю прогулку

навстречу весне, а вот и ты идёшь

навстречу с веточкой цветов

в руке, твои волосы в снежной тени

едва касаются плеч.

 

 

Шнурки для Шагала

 

Шнурки, перекинутые через ботинок

и натянутые, как рыболовная леска

с Левиафаном на другом конце,

превратят вас в скрипку.

Возможно, это будет плохая скрипка, но слушайте

музыку сфер,

Пифагор работает над меридианами

Вселенной, и Давид играет на арфе.

Также можете услышать то, что слышу я.

Старый еврей, появляющийся из дыма,

снова на весенних крышах

хочет оседлать лебедя.

 

 

Нарцисс своей тени

 

В конце лета,

на берегу длинной, полноводной реки,

моя тень стала моей возлюбленной.

 

Она шептала о вишнях

в опавших дубовых листьях.

Её дыхание разбивало мягкую голубую траву

на тысячи кристаллов.

 

В аметистовом и прохладном свете,

исходящим от земли, её глаза

пьянили, как маленькие лодки,

полные фонарей и рыб.

 

Её голос превращал часы

в звон колокольчиков,

а губы касались моих,

как водяные лилии, как вино.

 

На берегу реки моя тень

прижала молодую луну к груди.

Поцелуем она увлекла меня

к темноте

моего силуэта.

 

Старая лягушка-бык дико квакала

на горьких листьях салата.

 

В конце лета,

на берегу длинной, полноводной реки,

моя сестра стала моей возлюбленной.

Её глаза были зелёными фонарями,

полными лодок и рыб.

 

 

Луна в недрах земли

 

Луна в недрах земли никогда

не умирает.

Мы едим её, она ест нас.

Она поливает нас водой.

Наступает сезон, и её груди дают молоко.

Она всегда — соль земли,

и мы приходим к ней, как олени и крупный рогатый скот.

Она — основа того, что остаётся всегда.

Она — луч солнца, который

появляется и поддерживает нас.

После смерти она согревает наши кости,

омывает нам спину, и всё же

мы никогда не видели её возвращения.

Прежде чем клюв стервятника

коснётся твоих костей, иди к ней слепо.

Почувствуй её.

Правая рука поведёт тебя.

Левая будет охранять дверь.

 

 

Любовное стихотворение

 

Самка оленя перепрыгивает через папоротник и люпин,

испуганная, незащищённая, бегущая в сумерки.

Я мог писать ей стихи, откровенные стихи, о рисунках

на листьях, о раздувающихся ноздрях, подрагивающем белом хвосте,

об ограде из колючей проволоки с клочьями шерсти,

о семи священных отростках рогов её тотемного партнёра,

которые в моей гостиной ценились выше жалости и сожаления.

Это не то, к чему я стремлюсь или когда-либо стремился.

Я надеюсь на «натюрморт», подаренный, найденный, а не подстроенный,

не на песочные часы natura morta или на «Пьету в бегах»,

даже если цель — бессмертие, рай или что-то ещё.

Я хочу, чтобы она была здесь, рядом со мной, земная, бесстрашная, вдыхающая воздух,

Была ближе, чем жизнь или смерть, с подветренной стороны, прижав уши,

глядя, не отрываясь, глубокими карими глазами, и мы были бы оба любимы.

 

 

 Дикие кошки

 

      Джинджу, драгоценной жемчужине

 

Этим утром к нам в гости

пришла дикая кошка,

которая почти целую вечность

умывалась и облизывалась

в росистой, прохладной траве,

портулаке и яблочной мяте.

Я бы присоединился, но не делаю этого.

Иду босиком

через её ванну к озеру

и купаюсь с ужом,

окунем и дикими утками.

Но она заставляет вспомнить,

как много лет назад мы в Божьей стране

превращали мир в перекати-

поле, катались по дикой мяте,

клеверу и преисподней

полёвок, облизывались, обнюхивали себя,

мурлыкали, пьяные, как кошки от мяты.