всё что угодно — не для меня

***

 

сегодня не включили фонари

не ври себе не ври себе не ври

гуляй со мной на каменноостровском

не думай о своём несчастном бродском

пойдём съедим мороженку как раньше

я буду в шоколадном вафельном стаканчике

ты хочешь лишь пломбир в брикете

ты лучший мой на этом белом свете

на этом чёрном свете и на изумрудном

домой вернёмся только мы под утро

в руке твоей очередное пиво

и демоны летят куда-то мимо

 

 

***

 

а в гостиной бардак и на лестнице драка

снова каждый дурак и на помощь собакам

я потратил пятьсот нет четыреста двадцать

я не был подлецом просто я любил танцы

я вот так танцевал: и в метро и в прихожей

и в дверях участковых районных ментов

я бы жизнь всю отдал за тепло твоей кожи

но ты снова уходишь и плачешь без слов

 

 

***

 

зачем игра в слова нужна?

мой мальчик да я вся — душа

проткнут стрелою херувим

убит и съеден — и чёрт с ним

а нам-то жить скажи мне как?

и голубь мира подал знак

в крыле держал посланье людям

его уже мы не забудем:

«остаться вам придётся здесь

и ждать и ждать благую весть» —

вот так и ждём уже два три 

четыре пять и семь и восемь

и десять лет. болит внутри.

и осень. осень. осень. осень.

 

 

***

 

и эти птицы в неровном такте

и эти мальчики из янтаря

и эти скромные белые платья

и всё что угодно — не для меня

и эти сквозные бесшумные раны

и эти старинные звуки огня

и эти слова мне напомнила мама

и всё что угодно — не для меня

 

 

***

 

меня не целовал христос

и пушкин тоже нет

цветаева (о! это золото волос)

и злоебучий фет

и айзенберг меня не трогал

и не купил мне даже сока

какого-нибудь яблочного что ли

меня не знал барклай-де-толли

и пригов мне не позвонил

и хармс не стукнул палкой

и я кричал что было сил

и стал ненужной свалкой

 

 

***

 

я три года тебя не слышал

и не видел в газетных вырезках

я бы дальше тебя не слышал

папа помнишь мне было сиротно

я бежал к тебе сквозь овраги

перешейки и перелески

ты смотрел на меня в окно

было так одиноко темно

не забуду твоих слёз 

ты был будто бы птица клест

ты был ястребом над осокою

и большою горою высокою

ты был феечкой над нью-йорком

ночью тёмной и злой кутерьмой

пил со мною лекарство горькое

был в тюрьме как в могиле со мной

папа помнишь мы пили литрами

самогонку и прочий ад

миру мир? мы его и не видели

нам пора возвращаться назад

но куда возвращаться? не знаете?

нету дома у нас и страны

на большом фиолетовом шарике

улетают волшебные сны

 

 

***

 

когда я думал что меня все бросили

снега и холода пришли на смену осени

и ветер дул сквозь куртку лёгкую

и я месил кроссовками извёсткую

дорогу что ведёт в подвал на петроградской

там жизнь моя не будет адской

там холодно и сыро но нет страха

гуляй дружок до вечера не ахай

всё позади: плохое только снится

с тобой твои друзья. на подоконнике синицы

 

тебя никто не уничтожит больше