Великан

В детстве в каждом дворе были свои байки.

В соседнем, где жил мой друг Мишка, дети боялись Зеленухи. Говорили, что ведьма выходила на улицу по нечётным дням, и не дай бог тогда быть одетым в зелёное. Сразу утащит! Моя семья ещё в мае переехала в пятиэтажку на другой стороне улицы. Однако дома я носил футболки других цветов. На всякий случай.

Однажды мы с Мишкой затеяли выдувать мыльные пузыри у него на балконе. Только засели поудобнее, как вдруг внизу на дороге показалась Зеленуха. Худая, с большими зелёными кляксами на руках и ногах. Она напоминала богомола.

— Сегодня же четвёртое! — прошептал Мишка. Я пожал плечами.

Зеленуха остановилась прямо под нашим балконом, вздохнула и присела на скамейку. Поставила у ног две авоськи. 

— Глянь, Олжик! У неё там батон и молоко, а я думал, она детей лопает.

— Это по нечётным. А по чётным, видишь, обычная еда.

Зеленуха достала из авоськи мороженое и с аппетитом начала есть. Почему-то мне вспомнилась моя апашка. Ей тоже нравилось сливочное мороженое.

— Олжик, не пялься, а то с ума сойдёшь, — Мишка покрутил пальцем у виска и покосился вниз. — Мда, вид у бабуси — будто она проехалась по асфальту.

— Прямо вылитый ты прошлым летом.

— Ага. Меня мамка огурчиком называла.

— Ах ты ж! — мы шлёпнули друг друга по плечу.

— На ней же зелёнка!

— Ёклмн! Старшаки всё наврали.

Так неожиданно для нас обоих раскрылась правда о ведьме-старушке, о чём мигом раструбили по всему двору.

С того дня для нас с Мишкой большинство дворовых историй превратились в вызов. Жгуче хотелось проверить: правда они или вымысел? Тем же летом выяснилось, что полуночным привидением оказался Петька с пятого этажа. За гаражами под луной гуляла не зловещая Тень, а Серик из соседнего района. И не домовой кряхтел в тёмном подвале, а бомж Игорь. Чем больше тайн удавалось разгадать, тем сильнее хотелось найти настоящее чудо. И кто знал, что оно не заставит себя долго ждать?

Новый учебный год закрутил нас в воронку из уроков, домашних заданий и сочинений на тему «Как я провел лето?». Прошло всего пять дней, а все ребята уже мечтали о каникулах.

— Мож, сбежим с математики?

— Миш, а если от Куляш Медетовны влетит?

— Ну дык, надо не попасться ей на глаза. За мной!

Мы с Серёгой схватили рюкзаки и помчались вслед за другом. Выйдя из школы, сразу побежали в сторону моего двора. По дороге Серёга увлечённо рассказывал о собаке, которую ему обещали на день рождения. Я слушал и немного завидовал его счастью. Мои родители соглашались только на черепаху, но мне с ней не хотелось возиться.

Тем временем Мишка пинал перед собой камушек и что-то перебирал в кармане куртки.

— Заладил: «пёсик, пёсик»! Ты маленький, что ли? Нам уже по девять лет. Пора взрослеть. Вот, гляньте! — он раскрыл ладонь, в которой лежал ржавый перочинный нож. — У отца в гараже нашёл. Старшаки рассказали, что они один обряд проводят. Просвещение. Ой! Посвящение.

— Что за обряд?

— Чтобы взрослыми стать.

— И?

 Мишка запрыгнул на серый бордюр и торжественно объявил:

— Нам надо на дереве вырезать слово «лох»!

— Так себе обряд.

— Слабо́ вам. Так и знал! А вот мне не слабо́!

— Флаг в руки. Сам и проходи тогда. — Серёга развернулся и пошёл в сторону магазина.

— И пройду! Потом не ной, что тебя не посвятили во взрослые.

Мишка рванул к тополю. Я за ним.

— Эй, не тронь моё дерево!

— Оно не твоё!

— Мишка, нельзя!

— Кто сказал?

— Я сказал!

— Да ну тебя! Я посвящусь и со старшими дружить буду!

Мишка перелетел через ограду. Раскрыл нож. Пара размашистых движений, и на коре появились буквы «Л» и «О». Я хотел остановить его, но почувствовал чью-то руку на плече. Обернулся. Позади стоял наш дворник, дед Коля. В синей робе и красной шапочке он походил на Жака-Ива Кусто, которого показывали по телевизору.

— Что вы делаете? — пробасил дед.

Мишка завёл руки за спину, стараясь прикрыть вырезанные буквы.

— Ничего.

— Так уж и ничего. Миша, ты знаешь, у какого дерева стоишь?

— У тополя.

— Верно. А почему царапаешь на нём «лох»?

— Э–э–э…

— Дворовые мальчишки обзывают друг друга этим словом. А тополь, извини, не заслужил к себе такого обращения. Резать по коре живого дерева запрещено! Вам нужно это уяснить, иначе…

— Вызовете родителей к себе? — усмехнулся Мишка.

— Нет. Иначе деревья обозлятся и начнут вам вредить. Невезение будет. Во всём.

— Ой! Я что, маленький верить в сказки?

— Дело хозяйское. Потом не жалуйся. Ахалай-махалай!

— Что-что?

— Ничего! Бегите, играйте дальше.

Поздно вечером за чаем моя мама спросила, о чём мы говорили с дворником.

— Да так, мам. О деревьях.

— О–о–о, хорошо. Дед Николай человек начитанный, многому может научить.

 — Тётя Айгуля, — Мишка откинулся на спинку стула, — нас в школе учат-учат и вряд ли чему-то научат! А тут дворник всего-то.

— Не суди людей по одёжке, — заметила мама. — Дворник наш до пенсии на угольном разрезе проработал, имеет много наград. В его доме нет свободного места — всё в книгах.  Очень образованный человек. Три языка знает.

— Малахай-малахай, — намекнул мне Мишка. — Хорошо, тётя Айгуль! Я понял.

Остаток вечера мы проболтали обо всём на свете, напрочь позабыв о заданных уроках. Неприятности не заставили себя ждать.

На следующий же день Куляш Медетовна пробежала глазами по журналу и вызвала Мишку к доске:

— Лосев, иди решать пример.

Мишка еле-еле вылез из-за парты и жалобно посмотрел на меня.

— Буду подсказывать, — кивнул я.

Учительница встала рядом с ним. Он даже голову повернуть не мог и, конечно, «провалился». На уроке русского языка история повторилась. Дневник моего друга «украсила» пара «лебедей». В общем, Мишкина пятница получилась корявой. Расстроенный он побрёл домой.

Выходные я провёл у бабушки, а в понедельник утром Мишка зашёл за мной. Не успел я выйти из подъезда, как он бросился навстречу:

— Олжик! Это правда была!

— Ты о чём?

— О проклятии!

— О каком проклятии?

— Да о тополином!

Нелепая фраза рассмешила меня, я с трудом сдержался.

— Сам посуди, Олжик. В пятницу на всех уроках меня задавили. Дома за дневник влетело. А вчера, — он предъявил забинтованный палец, — я порезался. Вспомни, когда-нибудь было такое?

— Было, тебе часто попадает от учителей. Да и ссадин на тебе полно.

— Нет, Олжик! Ты не понимаешь! Везение ушло, и нам надо его вернуть!

— Нам?!

— Да, нам. Или ты меня бросаешь?

— Не бросаю. Только давай проверим всё ещё раз. Если неприятности повторятся, тогда и решим, что делать.

Понедельник принёс Мишке новые замечания. Во вторник он чудом не свалился с лестницы. В среду и в четверг решал примеры у доски, читал стихи, а к концу пятницы схлопотал очередную двойку. 

— Всё из-за того дворника, — сокрушался Мишка.

— Слушай, обычно в сказках волшебники умеют отколдовывать обратно. Нам нужно к деду Коле. Он живёт выше этажом. Пойдём!

На двери деда Коли висели две металлические цифры «1» и «3». Мишка трижды сплюнул через левое плечо и постучал по деревянному косяку. Послышались шаги и скрип пола. Щёлкнул замок.

— Здравствуйте, деда Коля! Как ваши дела?

— Спасибо, в порядке. А у вас? — он хитро улыбнулся.

Мишка замешкался, и я ответил за обоих:

— Деда Коля, нам нужна ваша помощь.

Мы зашли внутрь. В квартире было уютно. Пахло старыми книгами и свежими булочками. Дед предложил нам чаю, поставил на стол рогалики с маком, домашнюю сметану и смородиновое варенье. Настроение наше сразу улучшилось. 

После третьей чашки чая Мишка как будто вспомнил, зачем пришли. Он вытер рот и начал описывать свои злоключения.

— Скажите, долго у меня невезение будет?

— Недолго. От силы год, не больше.

— Целый год?! Я не выдержу!

— Пожалуйста, успокойся. Дай мне подумать. Пойду поищу кое-что в книгах.

Дед встал и зашаркал в дальнюю комнату, но совсем скоро вернулся.

— Всё хуже, чем я думал. Боюсь, Мишка, проклятье не снимется ни-ког-да!

— У–у–у–у! — Мишка схватил себя за голову.

— Правда, имеется один способ исправить положение. Только вы оба обещайте беспрекословно выполнить все задания.

— Обещаем сто тысяч раз!

— Вы должны сделать много добрых дел, тогда будет шанс вернуть всё на свои места. Завтра суббота. День обещает быть солнечным, поэтому пойдём белить деревья.

— Белить деревья?!

— Без лишних вопросов, дети! К восьми жду внизу.

На следующее утро наш отряд выстроился у подъезда. Развели известь, разлили её по ведёркам и оглядели двор. Поразительно, но только тогда бросилось в глаза, каким зелёным и ухоженным он был. Повсюду росли высокие тополя и ветвистые карагачи, берёзы, кусты шиповника.

— Что ж, — начал дед, — обычно побелка в октябре, но можно и сейчас. Поехали!

Мишка и я ловко красили деревья — то ли от желания поскорее избавиться от проклятья, то ли от того, что никогда прежде этого не делали. Занятие было простым, но требовало аккуратности. К обеду всё было закончено. 

— Ставлю галочку — сделано! Молодцы, ребята!

— Деда Коля, что дальше?

— Сегодня отдохните, завтра поправим ограду. Я приготовил дощечки, поработаем в мастерской.

— Ого! Я ещё ни разу не был в мастерской, — признался Мишка.

— Вот и посмотрите. Только родителей предупредите, чтоб вас не потеряли.

Всё воскресенье провели в гараже деда Коли. Он показывал, как правильно работать с пилой, как забивать маленькие гвоздики. Я боялся, что Мишка заедет себе по пальцам, но он проявил редкую осторожность и крепко держал молоток. Втроём за полдня смастерили новые колышки и покрасили их в зелёный, синий и жёлтый цвета. Новая галочка прилетела по этому заданию.

Первый день недели встретили с волнением. Мишка подготовился по всем урокам. Его спросили на каждом занятии, и он сносно ответил на большинство вопросов.

— Кажется, расколдовываюсь!

Следующим заданием было смастерить кормушки для птиц. Три вечера Мишка и я провели в мастерской, помогая деду Коле. К пятнице семь кормушек висели на деревьях.

На День пожилых людей решили сделать деду подарок — вручили ему тёплые носки из верблюжьей шерсти. Моя мама передала яблочный пирог, а Мишкина — пирожков с капустой. Я навсегда запомнил карие глаза деда Коли, глядевшие на нас с теплотой и благодарностью. Он сразу надел носки, похвалил их качество, потом ушёл на кухню ставить чайник.

— Деда Коля, какой план на октябрь? Давайте теперь и в моём дворе побелим деревья. К зиме можно горку для малышей залить. Папа обещал помочь. И ещё сказал, что отдаст наш гараж под вторую мастерскую.

— Хорошие идеи, Миша. Папе твоему большое спасибо! Ребятки, посмотрите-ка сюда.

Дед Коля развернул тетрадный лист — длинный список дел, которые выполнили с сентября. Напротив каждого пункта стояла синяя галочка.

— Дорогие Миша и Олжас, ваши добрые дела засчитаны!

— Ур–р–р–а–а–а!

Потом он положил свою ладонь на Мишину голову и произнёс:

— Махалай-ахалай! Лосев Михаил Семёнович, ты расколдован!

Мы захлопали в ладоши и обняли деда Колю с обеих сторон.

— Спасибо, что отколдовали меня! А можно я всё равно буду помогать в мастерской?

— Конечно, Миша.

— Я тоже хочу приходить! Ещё трое ребят со мной.

— Всем буду рад, Олжас. Приходите!

Дед Коля присел на стул и кашлянул.

— Молодые люди, — он впервые обратился к нам таким образом. — В день, когда я познакомился с вами, услышал разговор об обряде посвящения во взрослые. Друзья мои, свой обряд вы уже прошли у меня.

— Уже прошли?

— Да. С успехом! Вы оба повзрослели. Продолжайте жить, трудиться и делать хорошие дела. Поверьте, это очень нужно.

Прощаясь, он пожал нам руки и подарил две книги Жюля Верна. Договорились встретиться в четверг.

Однако этому не суждено было случиться: дед Коля умер. Я не поверил маме, сообщившей страшную новость. Помню, с Мишкой взлетели вверх по лестнице и стали стучаться в синюю дверь. Нам открыла незнакомая женщина.

Через несколько дней вместе с родителями снова заглянули в квартиру №13. Дочь деда Коли разрешила забрать его чёрно-белую фотографию. На ней молодой шахтёр стоял на фоне разреза «Богатырь». Фотографию забрал Мишка.

Следующие два дня я почти не выходил из квартиры. Мишка тоже не появлялся. Наверное, пытался справиться с утратой. Мама предложила навестить бабушку, но я отказался, решив почитать подаренный дедом Колей роман.

Я сел в кресло, провёл пальцем по шершавой обложке с золотыми буквами: «Таинственный остров. Жюль Верн». Раскрыл книгу. Она издала слабый хруст. На первой странице красовалась памятная надпись: «Дорогому Олжасу на добрую память! Обменяйся книгой с Мишей. Дед Коля». Я встал и подошёл к телефону. Набрал Мишин номер. Мы долго разговаривали и плакали.

 

***

 

В один из дней ноября к моему дому подъехал грузовик. Несколько мужчин вынесли тюки из подъезда. Оказалось, что они грузили вещи деда Коли. Большую часть кузова заняли книги. К нам с Мишей подошли Лена и Анеля. Рядом стояла соседка тётя Клава. Все наблюдали за переездом. 

— Молодой человек, у вас книжицы упали! Вон там!

Две книги вывалились из плохо перевязанной стопки. Я подбежал и поднял их с земли. На форзацах у них было написано «Верзилов Николай».

— Мишка, смотри, это фамилия деда Коли. Верзилов.

— Ого! Не знал.

— Между прочим, «верзила» — это человек очень высокого роста, — пояснила мама.

Соседка вздохнула:

— Я всегда говорила Николаю Петровичу, мол, фамилия у вас неподходящая. Ростом невысокий же. Николай Петрович всё отшучивался: «Обмельчал на фоне экологии!» Эх, был человек — и нет! Ничего не осталось.

— Осталось, — неожиданно возразила Анеля. — Он мне четырнадцать книг подарил. Читаем с мамой.

— Есть кормушки, и заборчики, и наша мастерская! — произнёс с гордостью Миша.

— Деревья, за которыми он ухаживал, и те, что посадил.

— Мне велик починил, — тихо добавила Лена.

Моя мама улыбнулась:

— И он оставил после себя детей, внуков, друзей и ещё сотню учеников, ставших позже его коллегами.

— Да, это так, — я огляделся. Вокруг всё хранило память о дедушке Коле, а значит, он оставался с нами.

И в каждом из нас продолжала жить его доброта.