Новые голоса казахстанской литературы

Говорить о литературном процессе объективно всегда сложно. Потому что часто это разговор о вкусах: этот автор мне нравится, это направление мне близко, а это чуждо, и автор мне непонятен. По большей части литературная критика построена именно на таких субъективных суждениях. И произведения одного и того же автора могут восприниматься и оцениваться по-разному.

В Казахстане, надо признать, литературной критики как таковой нет. Есть обзорные статьи и отдельные размышления, которые сводятся все к той же вкусовщине, формируют неполное представление о литпроцессе в целом. Да даже эта статья — всего лишь попытка посмотреть на русскую литературу Казахстана под другим углом, рассказать о новых именах как о неотъемлемой ее части. Потому что у них, как бы то ни было, есть свой голос, и от этого никуда не деться.

Алматы можно по праву назвать литературным центром страны. Здесь более десяти лет назад была создана Открытая литературная школа, а до этого работал фонд «Мусагет», здесь проходят литературные фестивали и мастер-классы с участием российских писателей и поэтов, алматинские авторы известны за рубежом: Михаил Земсков, Ксения Рогожникова, Юрий Серебрянский, Павел Банников, Илья Одегов, Айгерим Тажи и другие. Обывателю может показаться, что казахстанская русскоязычная литература больше нигде не существует, как и не появляется в ней новых имен. И если говорить об авторах только с точки зрения их послужного списка (публикации, премии, книги), то можно остановиться на том, что есть: на тех именах, которые у всех на слуху.

«Но времена менялись и изменились вконец». Ну почти. За последние пять лет появились новые голоса, и не только в Алматы. Эти люди совершенно иначе смотрят на мир и литературу в частности, но при этом остаются верны классике. Яркий пример «классического» стихосложения сегодня на фоне засилья верлибра (настолько, что кажется: по-иному мы не умеем) — Амангельды Рахметов из Шымкента. Яркий он еще и потому, что у него есть свой стиль. Его поэзия многослойна, в ней нет случайных слов или образов. Хотя на первый взгляд могут таковыми показаться «горы, как белье» и «опухнувшие юрты», но только если принимать все буквально. Но поэзия — метафорична, а потому непривычное нам или непонятое нами не значит плохое и некрасивое. Аман мастерски справляется с этой задачей — находить необычное в обычном, сам смотрит на мир под другим углом и призывает к тому же читателя:

Стихи Амана публиковались в литературных журналах «Простор», «Перископ», «Подъем», «Камертон», «Нева», в прошлом году у него вышла первая книга стихов «Почти», презентация которой проходила в Воронеже, Москве и Алматы. Сейчас (да простит меня автор за спойлер) Аман работает над второй книгой, куда войдет также и проза, которая не менее интересна. В Шымкенте он руководит поэтическим клубом «Южные тетради». Уже сейчас Аман набирает свою высоту, и возможно, скоро все мы увидим его блистательный полет.

Еще один пример автора, которому ближе «классическая» форма стихосложения, это Ольга Курбангалиева из города Семей Восточно-Казахстанской области. Летом прошлого года у нее вышла книга стихотворений «Море близко» — итог победы в Большом Алматинском слэме, который проходил в 2017 году. К слову: в этой битве она была единственная, кто не входил в основную «весовую категорию» — все участники слэма соревновались в свободной форме стихосложения.

Поэзия Ольги Курбангалиевой — искренняя, без фальши, тем и подкупает, несмотря на то что ее стихи больше автобиографичны, во многом — лиричны, порой — ироничны, а образы — обычны. Но у нее они не кажутся штампом: в простоте слов и есть та сила, которая поднимает наверх и твоего внутреннего ребенка с его невероятным воображением и держит «баланс двух держав (читай: тьмы и света) снаружи и внутри» тебя, уже взрослого. Ее поэзии свойственна та глубина, погрузившись в которую воспринимаешь текст совершенно иначе.

Так и Оля: пишет, пока в ней смеется эта заводная птица, но когда умолкает — умолкает и автор. И, к сожалению, эти периоды молчания — затяжные.

Третий автор, о котором я не могу не сказать — это Ксения Рогожникова. Несмотря на то, что Ксения принадлежит к уже сложившемуся «костяку» казахстанских литераторов: за плечами у нее и фонд «Мусагет», и опыт преподавания в литературной школе на семинаре детской прозы, и несколько книг, и публикации, — она в первую очередь поэт. Ее мышление — именно поэтическое, а потому даже ее проза — поэтична. Но от рифмованной поэзии она уходит к свободной форме, тогда как вышеупомянутые авторы, наоборот, стремятся к силлабо-тонике, которой казахстанской поэзии сегодня катастрофически не хватает. Для Ксении стихи, написанные верлибром, — это эксперимент, и вполне удачный и состоявшийся. Но тем интереснее ее стихи «в рифму», когда уже привык к поэту Рогожниковой как к поэту, пишущему верлибром:

Переходя к прозе, стоит отметить, что большую роль в открытии новых имен сыграла Открытая литературная школа Алматы. И хотя из десятков выпускников ОЛША продолжают писать и развиваться единицы, это не умаляет её заслуг.

Одна из таких выпускников — Валерия Крутова, автор уже публикующийся («Дружба народов», «Лиterrатура»). Ее рассказы — короткие, но емкие и живые, автор бьет в самое сердце практически каждым словом или фразой. А намеренное дробление текста на короткие предложения, иногда состоящие из двух-трех слов, наоборот, придает ему масштабность. Фраза — точка. Слово — пауза. Автор словно ждет читателя, дает ему возможность медленно погрузиться в текст, стать его частью. Отдельного внимания заслуживают монологи: в них Валерия как будто рассказывает не только о героях, но и о себе, и о тебе, о твоей бабушке и даже о соседке по лестничной площадке, к которой ты забегаешь за солью. Ее язык легкий, а потому и читать Валерию Крутову тоже легко. Но если вы привыкли к поверхностному чтиву, не видя скрытых смыслов, то ее проза — не для вас.

Как и произведения другого алматинского автора Александра Селина, еще одного выпускника ОЛША. Его жанр — ироничная проза. Он в прямом смысле делает из мухи слона, но намеренно, и его выдуманный мир — отражение реальности. Ты смотришься в него как в зеркало. Кривое. И смешно тебе, потому что юмор Александра очень тонкий, и грустно, потому что — точный. К слову, стихи у Селина — такие же, ироничные. Но если у Ксении Рогожниковой, которая пишет и стихи, и прозу, мышление больше поэтическое и тексты соответствующие, то у Александра — наоборот.

Но все вышеупомянутые авторы — вне времени. В их произведениях все происходит здесь и сейчас, при этом так будет, наверное, и через пять, и через десять лет. Ощущение безвременья без потери актуальности отличает их от алматинского писателя Алины Гатиной. В своих рассказах она сначала обращается к прошлому как к истоку, а потом снова возвращается в настоящее. Но оно уже — другое, с четкими границами «до» и «после». Алина, как художник, подмечает малейшие детали, которые в повседневной жизни, в суете и серости, ты бы никогда не заметил. Она показывает тебе другой мир. Хотя нет, он тот же самый, но посмотри на него с другой стороны, под другим углом (к этому же читателя призывает и Аман Рахметов), и увидишь и яркие краски, и новые вершины.

В 2018 году Алина Гатина стала лауреатом национальной премии «Алтын Тобылгы» Фонда Первого Президента РК за повесть «Второе дыхание», ее рассказы печатались в российском литературном журнале «Дружба народов», а в Алматы она руководит литературной мастерской.

Безусловно, эта статья — всего лишь небольшой обзор и не может служить ориентиром. И упомянутые авторы — не единственные, так или иначе заявившие о себе за последние пять лет. Будущее казахстанской русской литературы не только в них, в их желании говорить с читателем, но и в том существующем разнообразии и единении одновременно, без разделения на признанных и отвергнутых: журналами, критиками или другими литераторами.