Поколение Лунтиков

— Поколение Лунтиков. Всё фиолетово. Целая армия большеглазых «я родился». Я родился, поэтому не судите меня. Я родился, поэтому любите меня. Я родился, и это моё главное достижение. На сожжение этот мир.

— Мыр.

— Вот кошка. Кошка тоже сейчас со мной из окна смотрит. Тоже это видит. И она тоже родилась. Ну? Она родилась — в речку её со всеми. Барахтайся, глотай — никто ничего не должен. Но она же родилась! И я родился. Прибило её не так, как всех, а к берегу. Родилась и выжила. И я родился и выжил. И что? Достижение? А эти вон ходят важные. Топ-топ-топ по тротуару. Вон там, Мурка, видишь? Плывёт такая толстуха, жирная, скользит в пальто. Кряхтит, видимо, морда красная трясётся. Родилась, и поэтому кормить её, свинью, надо. А этот вон — руки-гранёный-стакан! Красивый. Родился такой молодец, а ты, Мурка, ноги раздвигай. Чего мурчишь? Не понимаешь. Да ты... Мозги у вас, котов, тоже не человечьи. 

— Фёдл Балисыч, хватит волчать! Мне пола.

В комнату, неуклюже перекатываясь с пятки на носок, вошла деловая дама лет шести.

— Как же? Я там тебе, это самое, яйца с помидорами и фаршем пожарил.

— Так уж и быть!

Нонна Морковкина вскарабкалась на широкий деревянный стул и, еле дотянувшись, уронила подбородок на край стола.

— Актриса, — выдохнул худощавый старик в протёртой тельняшке.

Важно постукивая ложкой по зубам, Нонна доела омлет.

— Спасибо нашим повалам за то, что вкусно валят нам! На, это тебе мама на опохмел оставила.

Нонна умело распоряжалась деньгами, оставленными матерью на недельный проезд и содержание дедушки. Вчера она впервые начала копить деньги с проездов на котёнка, добираясь пешком до подготовительной группы гимназии, а сегодня осознала, что хозяйка всего происходящего она, и только. Поэтому юная аферистка бросила на стол деду пятьдесят рублей из положенных ста.

— Мамка твоя — жмотина. На что я сигареты покупать должен? Дай ещё. 

— Мне сказали — давать по ласписанию, я и буду!

И, оставив на полке ненавистную красную шапку в виде ромашки, Нонна толкнула входную дверь и вышла, бросив пренебрежительное, как и подобает важной персоне, «заклой!».

От дома до двадцать шестой гимназии — всего пара остановок, то есть пятнадцать минут. Но Нонна, при своей мании опаздывать, всё-таки вышла на час раньше. Перед ней стояла важная задача: накопить на котёнка. Несколько лет она предпринимала попытки обзавестись питомцем, таская с улицы больных котят, из числа которых была и Мурка. Она держала их всех на балконе, периодически приглашая бабушку для проведения процедур. По идее, попасть в импровизированную ветеринарную клинику Нонны было непросто. Сооружённый из калькулятора и скотча домофон должен был пропускать лишь знающих тайный код, который менялся каждые пять часов. На случай, если домашние не захотят играть по правилам, хозяйка заведения поставила видеокамеру, но включать она её не умела. Поэтому, когда все хвостатые пациенты пропали и Нонна прибежала к маме с криками: «Надо по видео посмотлеть!», мама сказала, что камера не работала и съёмка не велась. Дед же сказал, что они перегрызли друг другу глотки, обратив все подозрения на себя. За это он поплатился потом не раз и расплачивается до сих пор. А недавно он заявил, что Мурка «скоро подохнет» (её, кстати, нашли в подъезде через пару дней после пропажи больных), поэтому Нонне в кратчайшие сроки нужно было собрать денег, чтобы купить британца у подруги матери и успеть до смерти старой Мурки. 

До кражи маминых-дедушкиных денег девочка уже копила. Бизнес родился из актуальной проблемы. Детей доводили до школы родители, отвечая на любые хотелки фразой: «Потом сам купишь, вот тебе сто рублей». А на первом этаже гимназии сидела бабушка с завидным ассортиментом конфет, фишек, календариков, закладок, наклеек и поддельных документов разных героев мультиков и фильмов. Она уходила раньше, чем заканчивались занятия, а так как уроки проходили на втором этаже и детям в течение всего дня было запрещено выходить за его пределы, все оставались при деньгах и без желаемого. Нонна быстро подхватила волну и стала приходить в гимназию пораньше, скупая у бабули почти весь ларёк. Отчего старушка, естественно, уходила ещё раньше, выполнив дневной план. А Нонна расфасовывала купленное по пакетикам с надписями: «10 р.», «20 р.», «50 р.». Самыми дорогими были документы. Ещё бы, всем хотелось иметь водительские права Беллы Свон или Эдварда Каллена из «Сумерек» или паспорта девочек из группы «Ранетки». Разумеется, продавала она всё втридорога и тайно. Но довольные дети и не думали её подставлять. Никто. До сегодняшнего дня.

Поднявшись на второй этаж, на котором юная предпринимательница, дожидаясь уроков, расфасовывала товары, Нонна встретила Софью Андрееву. Это была толстая узкоглазая девочка из её группы.

— Я расскажу Галине Григорьевне, что ты продаёшь бабушкины товары дороже. Галина Григорьевна у тебя всё заберёт, и тогда я буду гадать на бумаге или сахарном гномике за двадцать рублей.

— Понимаешь, это бизнес. И если вдлуг кто-то поймёт, что можно так легко сместить длугого и плодавать своё, то сместят и тебя. Поэтому давай сотлудничать? Я плодаю на пелвой пелемене, а ты — на втолой. 

Так Нонна и Софья стали монополией подготовительной группы двадцать шестой гимназии. Но деньги однокашников не доживали до второй перемены, поэтому Андреева быстро ушла из бизнеса. Однако это гораздо позже, сегодня же Нонна и Софья решили после уроков сбежать с продлёнки и отметить сотрудничество в «Джунглях», пропустив пару молочных коктейлей.

— Мне нравится Артём Курдоглян, а он даже не хочет со мной сидеть, — покручивая пластмассовую пальму, Андреева заплакала. 

— Успокойся. Он ведь даже не знает о твоих чувствах. Давай завтла на плодлёнке ты отведёшь его за шкафчики и поцелуешь? Вдлуг это всё поменяет.

— Мне страшно.

— Я могу пойти с тобой и тоже его поцеловать, хочешь?

— Давай.

Нонне тоже нравился Артём, но об этом не знал никто. На мамин вопрос «Кого ты любишь?» она всегда отвечала: «Тебя».

Когда Софью забрала мама, Нонна побежала домой, ведь через двадцать минут, ровно в семь часов, начнётся «Ханна Монтана» по одиннадцатому каналу. Она неслась вприпрыжку. Остановка «Театр кукол», библиотека «Шатлык». В голове играла песня из заставки сериала — остановка «Райисполком». «Да, я плостая девчонка». Подземка, мост. «Но втайне я супел-звезда!». Остановка «Шестой комплекс», дом. Подбегая к подъезду, Нонна разглядела на холме у детской площадки знакомую куртку. Она бесстрашно перебежала дорогу и подошла к чёрному пятну на желтеющей траве. 

— Дедушка?

Фёдор Борисович перекатил по лысой земле голову в сторону внучки.

— Ты зачем опять так напился? Пойдём домой. 

Дед лежал без ботинок, мокрый от мочи и «Балтики 9».

— Обувку спиздили, сволочи.

— Пойдём домой, тебе надо помыться. 

— Я умираю, а они ботинки забрали, сукины дети.

— Дедушка! У меня «Ханна Монтана» начинается, пойдём.

— Не выйдешь из дома. У каждого подъезда выпить предложат. Нажрёшься, пока до сигарет дойдёшь.

Нонна заплакала, ибо знала, что это её главное оружие.

— Дедушка, пожалуйста, пойдём домой. Я очень хочу домой. Пойдём. 

Старик встал с третьей попытки, пнул бутылку, валяющуюся у ног, и зашатался в сторону подъезда. Подойдя к железной двери, зелёная краска которой давно уже посыпалась и разнеслась ногами ребятишек по всему двору, дед осознал:

— Блять, ключи просрал.

— У меня есть, мне мама оставила.

— Нет, я должен найти.

Нонна сунула руку в мокрый карман деда и достала оттуда звенящую связку.

— Вот же они.

Вечер прошёл скучно. На «Ханну Монтану» Нонна опоздала. Она поужинала печеньем с молоком и легла спать. В час ночи зазвонил домашний телефон. Нонна испуганно вскочила с кровати и поняла, что дед пропал. Видимо, пошёл искать уже найденные ключи, ну или ботинки. Звонил участковый: 

— Башманов Фёдор Борисович находится в изоляторе временного содержания.

Нонна прекрасно знала это место, они не раз ходили туда с бабушкой за дедом. Она быстро застегнула розовую курточку поверх пижамы и выскочила на улицу. Путь выбрала знакомый — через четырнадцатую школу. Проходя мимо трёхэтажного учебного здания, Нонна вдруг вспомнила, как мама рассказывала, что на этом месте раньше было кладбище, и она сама видела здесь призраков. За спиной послышались шаги. Нонна побежала в сторону калитки. Шаги тоже бежали, но видно никого не было. Преодолев участок с привидениями, девочка продолжала нестись, вглядываясь в номера домов. Вот тут живёт Вера, в том году была у неёна дне рождения. Вот тут они с Катей лазали по горке. Вот тут её поликлиника. Вот тут у неё мальчишки отобрали велик. А вот и «обезьянник» (также он являлся вытрезвителем). Нонна пролезла боком между прутьями ворот с колючей проволокой и забежала в единственное освещённое помещение. Откуда-то доносились животные крики. Дверь была открыта. 

— Здласте, я за дедушкой.

Высокий мужчина в форме отложил чай и вышел из-за стойки.

— Ты что тут делаешь? Тебе сюда нельзя, ты слишком маленькая. Где твоя мама?

— Мама с бабушкой уехали в Менделеевск. Я за дедушкой плишла. Вы звонили.

— Мы не можем отдать тебе дедушку, иди домой.

— Я никуда без дедушки не уйду, а на улице темно, и мне стлашно. У четылнадцатой школы пливидения.

— Подожди здесь.

Высокий мужчина ушёл, где-то хлопнула дверь. Всё это время вопль не прекращался. Нонна вышла из комнаты со стойкой в коридор. Воняло. В ряд растянулось множество решёток, за которыми валялись грязные раздетые мужики. В конце коридора орал толстый мужчина в красных трусах, прикованный ремнями к кушетке. Он дёргался, как пойманная рыба, и кричал что-то на нечеловеческом языке.

— Привет, малышка. — Из-за решётки вылезла грязная волосатая рука.

Нонна отбежала обратно в комнату и расплакалась. А рука закричала:

— Рабочего мужа — в клетку?! Сволочи! Чтоб вы все передохли!

— Тише!

В комнату вернулся высокий мужчина в форме. С ним пришёл ещё один, такой же. 

— Ну-с, что будем делать?

Первый наклонился к Нонне и улыбнулся:

— Четырнадцатая школа не такая страшная, как это место, правда?

Оба захохотали.

— Как деда-то звать? – второй подошёл к стойке и открыл какой-то журнал. 

— Башманов Фёдл Балисыч.

— Вернём мы тебе деда, — усмехнулся первый и ушёл. 

Второй что-то писал, а из коридора послышалось:

— И не стыдно тебе?!

В комнате появился дед.

— Ну стыдно. А дальше-то что?

Он еле стоял на ногах, один глаз заплыл кровью, а ботинок по-прежнему не было.

— Пойдём спать, дедушка. 

Нонна проспала подготовительные занятия, а следовательно, и продлёнку, где за шкафчиками должен был состояться первый поцелуй. Но грусть быстро прошла, когда девочка вспомнила, что в рюкзаке лежат деньги с продаж за весь октябрь, и сегодня Жухля из шестого подъезда женится на Наташке Воробьёвой из соседнего дома. А свадьба — значит деньги.

Женитьба была самым крупным событием в жизни двора. За монетками, которые разбрасывали у подъезда, охотились ребята со всего комплекса. Поэтому Нонна бросила сто пятьдесят рублей для деда на кухонный стол и собрала команду со своего дома. Дети устроились у песочницы.

— Итак, Андлей, Никита и Саша, вы лазгоняете лебят не из нашего дома. А мы с Настей, Евой и Катей собилаем деньги. Потом делим всё половну, поняли?

— А зачем нам их разгонять? — ковыряя песок палкой, поинтересовался Андрей.

— Ты что, дурак? Чтобы нам больше досталось. Они пускай в своём доме деньги собирают, — Никита покрутил пальцем у виска. 

— Ты чего обзываешься? — Катя толкнула Никиту в плечо, и он упал на песок.

Она была старшей сестрой Андрея и постоянно издевалась над ним. Но это было только её право.

К шестому подъезду стали съезжаться украшенные «десятки», гудели клаксоны. Ребята ринулись в сторону праздника, на бегу разделяя территорию поиска. По обе стороны от подъезда встали наряженные женщины и мужчины. Заиграл свадебный марш. Со скрипом распахнулась ржавая дверь. На улицу вышли невеста в пышном белом платье и Жухля, впервые одетый не в «Адидас». Девочки заспорили, у кого будет на свадьбе такой же наряд, как у Наташи. Полетели монетки. Они цокали на лету и звонькали, ударяясь об асфальт. Маленькие ручки хватали железки и засовывали их в карманы. Узенькие лбы ударялись о толстые колени, спрятанные под плотную ткань брюк, а монетки соскальзывали с туфель, влажных от шампанского, и прятались в траву. Сквозь свадебный марш слышалось Андрейкино «уходи отсюда» и Сашкино «это наша точка». Толпа зашевелилась. Пальцы догоняли металлические кружочки, убегающие от важно идущих тёть и дядь. Молодожёны и их свита расселись по машинам и с громкими гудками уехали со двора.

Ребята снова собрались у песочницы и стали считать навар. Итог: семьсот тридцать пять рублей и красное ухо Андрея.

— Володя из третьего дома меня ударил!

Поделили почти поровну. Каждому по сотне, Нонне — сто тридцать пять. За то, что всех организовала.

— Пойдёмте за чипсами! — весело вскочил Никита.

— Я не могу, у меня капитал! — Нонна важно повернула голову на Никиту.

— Что ещё за катипал? — удивился Саша.

— Коплю на котёнка. Мама Евы плодаёт блитанцев. 

Все посмотрели на Еву, а она покраснела от внезапного внимания.

— Ну раз твоя мама продаёт, то ты и угощаешь Нонну. Она же из-за этого не может! — Андрей встал и махнул рукой.

Ева молча кивнула. Она была самой младшей во дворе, поэтому со всеми соглашалась.

В ларьке «Сим-сим» на остановке ребята купили четырнадцать больших пачек «Русской картошки» со вкусом курицы, семь бутылок «Алисы» и несчётное количество жвачек с вкладышами по рублю.

— У меня «Форд Мустанг»! — хвастался Андрей.

— А у меня Росомаха, –— загрустила Ева.

— А у Нонны — Белоснежка!!!

— Ева, хочешь поменяться? Я люблю Лосомаху, а ты — плинцесс.

Так произошёл самый выгодный обмен Нонны за этот день. 

Потемнело и похолодало. Ребята, объевшись скрюченных крахмальных лепестков, разошлись по домам. Зайдя в квартиру, Нонна обнаружила три пропажи: исчезла Мурка, исчез дед, а копилка в виде ёжика, на которой папа ещё при жизни написал: «На мобилу» — разбита и пуста. 

— Как же я теперь куплю котёнка?! — Нонна разрыдалась.

Несколько часов она просидела на кровати под одеялом. Когда уже было нечем плакать, девочка решила найти Мурку и деда. По возможности она хотела отыскать и деньги, но вспомнив, что в рюкзаке и карманах есть какая-то их часть, успокоилась. Поразмышляв, Нонна поняла, что дедушка в шесть часов вечера может быть в трёх местах: на холме, у подъездов, в казино. Так как на улице она его не нашла, стало ясно, что Фёдор Борисович решил попытать удачу с одноруким бандитом. Возникло снова три варианта: казино на остановке «Райисполком», на остановке «УВД» и в соседнем доме. В последнем её узнавали охранники, поэтому она начала с него.

Подойдя к белой пластиковой двери, стекло у которой было заклеено чёрной плёнкой, она потянула за ручку. С порога Нонна обратилась к мужчине в костюме, который был выше и шире её в десять раз: 

— У вас?

— Ага.

— Выводите.

Он пробубнил что-то по рации, и через несколько секунд другой гигант, похожий на пингвина, приволок за шкирку дедушку.

— Дедушка, плопали деньги и Мулка.

Охранники усмехнулись.

— Спасибо. Всего доблого, до свидания.

Дед с внучкой пошли в сторону дома. Фёдор Борисович был снова безобразно пьян.

— Знаешь, солнышко, Мурка разбила твою копилку и умерла от стыда. Деньги я потратил на похороны.

— Бедная Мулка.

— А хочешь, мы тебе нового котёнка купим? Я сегодня немного выиграл, — дед улыбнулся именно так, как улыбаются пьяные старики.

— Конечно! Мама Евы блитанцев плодаёт.

Они поднялись на девятый этаж и постучали. Открыла тётя Полина. Ева обнимала ногу мамы. Увидев Нонну, она улыбнулась и подняла голову на маму:

— У Нонны капитал! Она за британцем!

— Проходите, они в зале, — рассмеялась тётя Полина. 

В огромной комнате резвились белые и серые комочки. Один был коричневым. Он постоянно спотыкался и падал.

— Смотли, дедушка. Плям как ты! Тётя Полина, нам его.

Дедушка засмеялся и взял крошку на руки.

— У тебя, как и у ёлки, на спине ластут иголки. Только с виду ты колючий, а вообще-то ты доблючий. Ну очень доблый ёжик!

Этот стишок читал игрушечный ёжик, которого подарила Нонна деду на Новый год. Фёдор Борисович часто, когда напивался, слушал его и плакал.

Утром зазвонил телефон. Нонна снова испугалась, потому что на этот номер могли звонить только со школы или из полиции. Это была мама.

— Привет, девочка моя! Как дела?

— Плекласно! На улоки собилаюсь.

— Умница. Логопед там с тобой занимается?

— Да. 

— А дед не шалит? Хорошо себя ведёт или опять пьянствует? 

— Всё холошо, почти не пьёт.

Нонна подмигнула деду, а он опрокинул стакан водки и улыбнулся.

— Пока, мам, я опаздываю. Люблю тебя.

— Фёдл Балисыч, не забудь поколмить Финика. А я пошла залабатывать ему на домик!