Женская одиссея по-казахстански

Рассказ Маншук Дайрабаевой «Между Европой и Азией» был опубликован больше года назад. За это время он вошёл в короткий список премии имени Валентина Катаева 2022 года, обсуждался на фестивалях и студенческих семинарах, но на него так и не написали ни одной рецензии. Возможно, потому что эта публикация особенная в творческом пути автора — единственная в российском издании, тогда как другие работы опубликованы в Казахстане под фамилией Кали. «По казахским традициям взяла имя деда для псевдонима. Короче и запоминается», — пояснила автор в личной переписке. В этом — отражение преемственности поколений и действие в русле деколонизации, замещение полученной в советские времена фамилии с -ев.

Маншук выросла в  Кызылорде, владеет казахским языком, но пишет на русском, потому что училась в русской школе — она была ближе к дому — и много читала. «Книги в моём детстве издавались на русском, на казахском книг дома было мало».

В рассказе «Между Европой и Азией» черты, присущие прозе Кали — драматургичность, созерцательность и национальный колорит, — раскрылись в полной мере. Рассказ написан от первого лица и состоит из четырёх последовательных сцен, его вполне можно представить в виде пьесы или киносценария. Как в настоящем кино, автор не рассказывает напрямую предысторию героини, а показывает через детали в описаниях, и это очень хороший приём, который позволяет читателю самому домыслить ненаписанное. 

Всё начинается со сцены в доме свекрови главной героини Жании. Они с мужем приезжают туда каждое воскресенье. Это уже сто второе, то есть больше двух лет героиня один день в неделю несёт тяготы младшей снохи в традиционной казахской семье: кланяется с порога всем подряд и обслуживает в доме всех, включая кошку. То, что героиня — чужая в этой среде, читатель узнаёт по мелким деталям: татуировку на руке героиня прячет под длинным рукавом халата, не говорит на казахском языке и курит. Хорошие снохи не делают тату и не курят, они покорны и нестроптивы, а ещё — рожают детей. Автор умело, снимая по бусинке, обнажает нить конфликта. Героиня Маншук Кали неслыханно попирает семейные устои: не хочет иметь детей; и мужу глубоко чужда позиция героини, ведь многодетность — традиционная черта казахских семей. Впрочем, он вообще от героини во многих вопросах дальше, чем от матери. Например, в одной сцене свекровь не сдерживается и говорит вдогонку Жание: «Дүбәрә».

« — Дүбәрә означает недоносок или дебил. Я гуглила.

—  Нет, так называют тех, кто не знает родного языка. Тебе надо выучить казахский. Это же наш родной язык. Твой язык».

Клишированные фразы про важность языка произносит муж героини, и это придаёт убедительности его образу. В процессе деколонизации возвращение утраченного статуса родному языку — один из важнейших этапов. И рассказ «Между Европой и Азией» — своего рода документ эпохи, отражающий состояние общества. Дело в этой семье, конечно, не в языке, а в том, что муж героини, в отличие от неё, предпочитает традиционный уклад. При необходимости выбора между мамой и женой он почти без сомнений выбирает мать. 

Развязка первой сцены происходит, когда Жания совершает неслыханное: «Я вдыхаю последнюю затяжку, подхожу к свекрови и выпускаю дым ей в лицо. От неожиданности она закашливается и машет руками». Это яркий манифест отношения героини к традиционным ценностям — уважению к старшим и покорности снохи.

И как же мне нравится фраза: «Я поднимаю руки, как сдающийся солдат, и отхожу в сторону». Она показывает, что Жания не бунтарь и не боец за права женщин, она представитель тех маленьких людей, о которых писали Пушкин и Гоголь. 

Маншук Кали остро чувствует время и все его проявления. Её героиня, в отличие от Катерины из пьесы Островского, не отправляется к пруду топиться, а пересекает реку, чтобы оказаться на левом — европейском — берегу Урала.

Вторая сцена разворачивается в отеле. «Стандартный номер в "Риксос" стоит треть моей зарплаты. Основной контингент отеля — канадцы, голландцы, итальянцы. Мне хочется увидеть другую картинку, заменить декорации и лица актёров, услышать речь на английском — на языке свободы и равенства, — поэтому я достаю карточку и оплачиваю одни сутки. Услужливость персонала я принимаю как компенсацию моих рабских воскресений».

Второй шаг героини на пути к новой жизни — это звонок голландцу Гейлу, «который старше меня на двадцать лет и который смотрит на меня щенячьими глазами». Такое поведение героини говорит о том, что она всё ещё несвободна внутренне, представляет свою реализацию только в партнёрстве с мужчиной. И оттого что это типичная позиция казахстанских женщин, такие её действия выглядят более чем правдоподобно. В статье «Почему казахстанки стремятся выйти замуж за иностранцев?»[1] известный казахский этнограф Ахмет Токтабай отметил: «Нынешние девушки выходят замуж за парней всего мира, будто мы страна, продающая не только нефть и металлы, но государство, "выпускающее" девушек». Замужество с иностранцем действительно стало тенденцией в последние десятилетия. В интернете опубликовано множество подобных историй. В той же статье приводятся причины, почему казахстанки стремятся уехать заграницу: мужчины в Казахстане избалованы с детства, девушки зачастую более образованы, знают иностранные языки, более самостоятельны и не хотят жить в традиционной семье. Это и транслирует рассказ Маншук Кали.

Следующая сцена рассказа — развод — описана кратко, но колоритно, в нескольких предложениях.

«Детей нет, имущества тоже. Зато есть обиды, претензии, воспоминания и сто два воскресенья, потраченных впустую, но судью это не волнует. Гейл ждёт меня в машине. Я иду к нему в пальто нараспашку, курю, демонстрируя всему миру красные губы и красные ногти. Он везёт меня в ресторан, заказывает шампанское, и дальше по кругу: поездки, рестораны, выставки, отели, подарки. Я упиваюсь новой жизнью и, кажется, никогда не насыщусь».

Автор не пожалела красок для образа свободной женщины Центральной Азии: красные губы и ногти, пальто нараспашку, сигарета, рестораны и далее по кругу — сбывшаяся мечта многих.

Что происходит дальше, читатель узнаёт из не менее цепляющей четвертой сцены — встречи с Маргрит, матерью Гейла, будущей голландской свекровью Жании. Здесь всё построено на контрасте с первой сценой. Маргрит живёт одна, угощает чаем с печеньем, о принесённом торте говорит, что не стоило так утруждаться. Ни о каких многочасовых приготовлениях блюд и речи нет. Маргрит и сама курит, и время на встречу с будущей снохой у неё строго отмерено: в четыре она должна встретиться с подругой. Совершенно другой жизненный уклад — европейский.

«Она приносит толстый альбом и садится рядом со мной на диван. Гейл новорождённый, Гейл в детском саду, Гейл на выпускном, Гейл, Гейл, Гейл…»

Читатель чувствует, что Жания и здесь не ощущает себя счастливой. Возможно, она уже на пути осознания, что эта новая, казалось бы, прекрасная жизнь не её, а Гейла. К тому же мы узнаём, что теперь она хочет детей, а Гейл в конце этой сцены произносит свою единственную фразу: «Я не хочу детей. Я хочу путешествовать». 

Стоит отметить, что мужчины в рассказе крайне немногословны, автор не описала их внешность, привычки, что-то, что позволило бы читателю дорисовать их образы. Это минус рассказа, но, возможно, дело в том, что главная героиня — женщина, и это несомненно её история, в которой мужчины — второстепенные герои.

Если сравнивать сцены встреч со свекровями, которые поданы в рассказе как антиподы друг друга, то бросается в глаза объёмность и детальность прорисовки в казахском доме, и краткость и скорее схематичность в описании приёма голландской героиней, но суть передана точно:  в доме первой свекрови Жание отведена роль прислуги, во втором — гостьи.

Весь рассказ — это своего рода женская Одиссея на пути обретения себя: от рабской покорности традиционным устоям к раскрепощению и свободной жизни. На вопрос, нашла ли героиня себя, автор найдёт ответ в финальном предложении: «Я лечу над Россией, где-то между Европой и Азией». Таким образом, происходит закольцовка с названием рассказа и обрисовывается состояние героини: фрустрация, поиск собственной идентичности, разочарование. Кроме того, последняя фраза сообщает о географическом положении в точке полёта, и более широко государства Казахстан на материке Евразия, и оставляет открытый финал — красивый образ, который можно развить. Немаловажно здесь и упоминание России. Общее советское прошлое и спустя тридцать лет даёт о себе знать: рассказ написан на русском языке, и у героини это язык, на котором она ведёт внутренние монологи.

Если бы этот рассказ не был написан, его стоило бы написать как памятник переходному состоянию уклада казахских семей, как назидание молодым женщинам, что стоит искать в отношениях и стоит ли их искать или посвятить время собственному развитию. В более широком смысле рассказ отражает и экономическое состояние Казахстана: на сопоставлении образов жизни семьи первого мужа героини и матери её голландского жениха. В первом случае — старые холодильники и эксплуатация женского труда, во втором — фарфоровый сервиз и праздная жизнь. В советском кинематографе с подобным сюжетом был снят культовый фильм «Мимино», в котором герой вырвался из этнически замкнутого мира в большой мир и, не найдя себя в нём, вернулся на родину.

Маншук Кали удалось мастерски описать нравы традиционной казахской семьи в современных условиях, это её мир, она его хорошо знает и легко вскрывает болевые точки, большинство её произведений поднимают эту тематику. И отражение поиска идентичности в сложных процессах деколонизации не менее ценно.