Подглядывая за человеческими песнями

***

В городе глиняных табличек

Влага стекала по клинописному тексту.

Это начитанная вода,

Она знает больше меня,

Даже больше человека,

Умеющего вспомнить весь город

По фарфоровому осколку в земле.

Женщина поднимает осколок в руки и видит

            Пиалу в руках старой женщины.

            Это её последняя надежа —

            Капля на будущем осколке.

 

В 1425 году город с двух сторон омывала

Начитанная вода.

В городе выросли тысячи тысяч роз,

Они не пахли,

            Но подходящие к ним

            Чувствовали воспоминания,

Такие сильные, что

порой вызывали мигрень и перекрывали реальность.

 

К женщине, бреющей ноги, подошёл миссионер.

Он взял у неё осколок фарфора,

Которым она брилась,

И нацарапал на панцире черепахи гадательные знаки.

Когда черепаха дошла до хижины,

До кровати и легла на ковёр,

Миссионер лежал в бреду.

Его волосы были бледнее подушки,

На панцире знаки предвещали

долгую жизнь.

 

 

Жiбек жолы

Я шёл нитью, той, что превращается в ткань.

Той, что вьётся веретеном, усыпляющим перед сплетением.

 

В лавке пряностей

Льётся лицо торго‌вщицы,

Выплавляя бронзовые зеркала.

Её образ — в стекле с ароматом

Кардамона, корицы, тмина, гвоздики и шоколада.

У меня в руке ветвь была,

И на ней появились листы,

Они поиграли цветами и высохли.

Дикий ветер сорвал их и выбросил в пыльную степь.

 

А в отражении всё уже замерло,

Как будто кто-то перестал вращать рукоятку нашей шкатулки.

Только кадр и последний удар в колокольчик.

 

 

стихи о войне

двадцать девять веков назад

Гомер описал пиршество смерти

на войне: её ужас, и мерзость, и дикость.

что изменили его слова, его песни?

поэзия, что говорит о природе, не меняют природу;

едва ли стихотворение-портрет меняет человека;

экфрасис никак не коснётся картины, которую описывает.

стихи о войне не уничтожают оружие,

не воскрешают умерших,

они длятся как память о случившемся,

они просто есть:

что они делают? :

что мы наделали? :

 

Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына,

Грозный, который ахеянам тысячи бедствий соделал:

 

«Гнев» – это первое слово моей культуры.

Гнев как базовый аффект, двигающий начало культуры. Богиня, воплощение метафизической силы, я бы связал её не столько с музой, как с аллегорией искусств, сколько с образом всеобщего бога, имеющим власть над всем, и не только через искусство. Воспой — воспой — прославление посредством искусства: прежде всего здесь смысл доброй памяти, но и важно звучание песни. Хочется знать, как звучит песня, поющая этот гнев? Ахиллес — герой, кумир, авторитет, идеальный человек. Пелеева сына — образ родственных связей.  Грозный (гнев) — точный смысл эпитета гнева в греческом тексте: «достойный погибели; проклятый». Тысячи бедствий приносит этот проклятый гнев народу.

Он едва не убил Агамемнона, если бы не явилась Паллада Афина, и не сказала:

Трижды за эту обиду когда-нибудь больше получишь

            Славных подарков; теперь же сдержись, повинуясь богиням.

Культура основана на эпическом описании ненужной войны, затеянной с нихера. Со страданий людей. Я слушаю, каким криком сделалось эхо.

 

 

***

Сон поймал ловца снов.

В веках глаз изнутри,

с моей стороны

с трепетом ловит бабочек,

шепчет гласные звуки

и прыгает там, где лужи валяются,

кормит тенью растение.

а на пальцах перчатки

золотым ли вышиты веком?

красной нитью от дерева жизни

отломанная палка стала посохом аарона.

я пью кофе, как зелье,

отводящее разом кошмары,

мёртвые, как разрубленная луковица.

но они прорываются влажностью на глаза.

В 1518 году в душном сне фрау Троффеа видела съеденный хлеб. Там были соседи и хоровод, больше похожий на огонь. Она проснулась, и всё утро ей двигала тревога. От поверхностей всюду отражалась музыка сна, виделись в пляске тела. Молитва не помогала, всё так же валилось меж рук. Она споткнулась на лестнице, выходя на улицу и ища помощи. Воля отвергла тело, сон не оставил тело. Каменная дорога написана широкой кистью, а смех прохожих — жирный и маслянистый. Тело всё слушалось сон, его звук свирели и виол, мужчины кричали, а женщины – пели:

Это не пророчество.

Это даже не разные слова.

Просто резвые искры прыгают по нейронам и растаптывают их в тропинки.

Это компоненты одного заклинания,

на губах заклинателя

должна быть разбитая кровь.

Потому что у слов —

Потому что у неких из них,

Потому что у них есть шипы.

 

 

***

Слепой волынщик Аскглас

С искусственной ногой

Опять болеет напоказ

Чумазою чумой.

 

Пузырь волынки наперёд

Он наполняет весь —

На случай, если он помрёт,

Чтобы закончить песнь.

 

И крепок выдох до того,

Что звуков нить туга.

И резонирует его

Древесная нога.

 

Слепой волынщик Аскглас

Описывает вещий мир:

Слепой волынщик Аскглас

Его не помнит и не чует:

…И вьётся воздух суеты сквозь вой,

Епископ с кем писание трактует?

Зигзаги сыплет хор во храме — под сводом тучи громовой.

 

Тут Сьюзи и подносит пиво.

И к кружке тянется рука.

Волынка выперла бока

И с новой силой завопила:

 

…Город к сочельнику украшен:

Красив у виселиц наряд,

Прекрасен вой тюремных башен,

А подле них костры горят.

 

О Джон Аскглас, ах Джон Аскглас!

Проблей ещё на весь трактир про мир и чудищ внутри нас,

Заразой пропитай эфир.

Пускай нас унесёт.

 

Слепой локтем волынку жмёт,

И выдохся закат зажжённый,

Стена зубами твердь грызёт —

Мечом, как шпателем слаженный, сияет Камелот.

 

Опущен мост, и в крепость валит

Вся охмелевшая толпа.

Её неодолимо манит,

Неодолимо манит, манит, неодолимо что-то манит.

Мост обернулся мышеловкой.

Их радость шепчет им неловко:

Он предводитель среди нас,

Слепой палач Джон Аскглас.

 

 

***

Шевелится шёпот,

и вкус полыни обретают губы.

Тон пусти по ветру.

Птицы — цифры

на острие слова.

Гул минарета

высек каменную колонну.

Луг минотавра

схваченной архитектуры.

 

Копытом по рогу

            крук. крук. крук. круку

Всё, что мог сказать Фуко Пиранези:

«кружусь вокруг тебя, на твоей спине солнце вижу».

 

Он так и не дожил до конца своих дней.

В 1597 году ученый Скалигер вышел в свою библиотеку из тайного прохода в подполье. Только что он открыл другие формы существования, кроме жизни. Бруно полагал, что на других планетах возможна жизнь. Но к чему она, если есть другие формы существования? Скалигер поел слив. Они были цвета космоса и величиной с маленькую планету, которую можно разместить в ладони. Он понял, что есть тысячи форм существования, возможно, намного больше... Их все придётся классифицировать. Почему эти задачи приходится решать живому существу, ему надо справляться с ними, а не иметь сразу все, как кое-чему/кому.

 

заточаешься и живёшь

трогаешь и осязаешь

слушаешь и слышишь

смотришь и видишь

 

твои глаза поливали моря

а моя статуя в конечном итоге

лишится рук и рог

она иногда излучает эрос и секс

тогда иконы во храме мироточат

 

Я мечтаю выбраться из этих залов. Зал номер XIV, эллинская культура, насупротив меня Горгона, обращённая в камень,

И рядом Сатир без хвоста изогнувшийся так, что не может вдохнуть в свою флейту музыку.

И кругом мелькают короткие млекопитающие,

делают друг другу перевязки из власти.

Они и не знают о вечности ничего,

кроме как это пишется.