Рассказы

Я смог

В ущелье обычно быстро вечереет. Выделяющиеся горные верхушки на фоне заката напоминают стены крепости. Где-то рядом зловеще засмеялись шакалы. Издалека послышался протяжный вой волков…

Самат вздрогнул. Но не от этого. При мысли о том, что ему предстоит делать, стало совсем жутко. Как ему хотелось, чтобы все дневные переживания и вся эта суета исчезли в ночной мгле. И конь его, часто вырывая из рук узду, опускал голову пощипать травку.

На заставе Самат по рации связался с руководством районной больницы. К огорчению, они ничего путного ему не предложили. Только сказали:

— Чтобы дитё было цело и мать жива.

— Легко им командовать! — громко сказал он вслух.

Конь резко остановился.

— Ну чего встал? Не тебе говорю?

Самат пнул его в бок, и они двинулись дальше.

Теперь он без стеснения начал разговаривать сам с собой.

— Этот проклятый боковой ветер! Надо же, именно сегодня подул евгей!

Самолет санитарной авиации, сделав пару кругов на прощание, улетел. Когда Самат перевалил через холм, где-то выше в темноте показался слабый огонек. Это была чабанская зимовка. Самат знал, что там его очень ждут. А он особо не торопился. И не понукал коня идти быстрее. Но вдруг он представил, что у нее началось кровотечение. Он в ужасе ударил коня плеткой и поскакал галопом, не разбирая дороги.

Во дворе зимовки толпился народ. Они давно хотели отметить рождение дитяти. Варилось и даже переваривалось мясо в казане. Отца поздравляли. У него были три девочки. Вот и появился наконец продолжатель рода. Великое счастье! Для праздника все было готово. Но вот незадача. Послед не отходит. А это большая беда!

Когда Самат приблизился к дому, из толпы отделилась пара человек и встретила всадника. Самат молча направился в дом. В прихожей находилось несколько женщин. Во второй комнате лежала роженица. Она кормила младенца. На вопросительный взгляд Самата женщина молча отрицательно покачала головой. Мальчик родился без осложнений. Роды прошли нормально. Да и она не была первородкой. «Неужели приращение плаценты?» — подумал Самат. Не было иного пути, как идти делать ручную чистку. Прежде чем приступить, он еще надеялся, что зажим, который он заранее прикрепил, хоть на сантиметр опустился вниз. Но все надежды были тщетны.

Ребенка передали рядом стоящей женщине. Самат сделал жест, чтобы все удалились из комнаты. Процедура была нелегкая и не из приятных для обоих…

— Будет больно, потерпите или сделать укол? — неуверенно спросил он.

— Не смеши, братишка, вон какой богатырь вылез оттуда! Делай что нужно, не робей, — сказала женщина, повернув голову в сторону.

Самат смутился из-за своей неуверенности. Вдруг он вспомнил лицо отца, говорящего:

— Нашел непыльную работу. Стыдно людям признаваться, чем занимается единственный сын!

Это воспоминание моментально отрезвило его. Забыв об остальном мире, он занялся единственно необходимым делом. Он почувствовал, что его пальцы как будто на ощупь видят контуры ткани в утробе. Это можно было сравнить только с игрой музыканта, который играет, не глядя на клавиатуру инструмента. Он действительно был похож на человека, что-то творящего…

Наконец все завершилось. По его просьбе принесли таз с водой. Самат осторожно погрузил массу в воду. Затем стал тщательно осматривать сантиметр за сантиметром. Бывают случаи, когда небольшие кусочки плаценты отрываются. Когда он удостоверился, что нет кровоточащих участков, облегченно вздохнул и сказал:

— Забирайте…

Одна из женщин, сноровисто завернув детское место в материал, вышла из дома и наказала кому-то:

— Закопайте в такое место, чтобы ни одна собака не пронюхала и ничья нога не ступала.

Напряжение не сразу спало с Самата. Выйдя во двор, он присоединился к мужчинам. Они при виде его встрепенулись и стали подходить, стараясь пожать ему руку в знак благодарности. Один из них шутливо заметил:

— Эта рука особенная! Не то что наши, вяленые…

— Эй! Прекрати болтать! А то заеду по морде! — отозвался муж роженицы. Некоторые тихо захихикали. Другие поддержали негодование хозяина. Самат закурил сигарету. Ему было все равно...

— Мойте руки и за дастархан! — прокричала женщина, приоткрыв дверь. Мужчины направились в дом. Они и так застоялись. Дружно расселись на кошме, покрытой сверху узорчатыми корпешками. Прежде чем начать трапезу, самый старший прочитал молитву. И все молча принялись за еду. Когда Самат протянул руку к общей посудине, где находился бесбармак, сидящий на противоположной стороне хозяин дома, несмотря на свой большой вес, резко вскочил и подал ему ложку. Люди вначале не поняли, что происходит. Но потом, когда увидели протянутую руку Самата, обработанную йодом, сами тоже смутились. Правда, пальцы рук, словно испачканные в крови, представляли неприглядную картину.

Когда гости более-менее насытились свежим мясом, их лица повеселели. Одна из женщин запела приятным голосом народную песню, воспевающую рождение младенца, затем постепенно и другие начали подпевать.

Самат, поблагодарив за угощения и сославшись на усталость, пошел спать в другую комнату. Спал он без сновидений.

Когда он проснулся, в комнате было тихо. Поднялся. Подошел к окну. Наступало новое утро. Солнце, перевалив горные вершины, светлыми лучами стало растекаться вниз, поглощая темноту.

И в соседней комнате проснулась новая жизнь и стала просить мамину грудь. Был слышен баюкающий, ласковый голос матери. Самат впервые ощутил благостное чувство исполненного долга. И он с мальчишеским задором, тихо, но радостно произнес:

— Я смог!

Прояснение

В восемь утра зимой еще кажется, что ночь. В это время Камихан отправляется на работу. Хлопая брезентовым тентом, подъезжает грузовик. Там сидят другие рабочие. И они отправляются в соседний поселок, где строят двухэтажный дом.

В последнее время Камихан стал приходить раньше времени. Тому причиной была случайно увиденная девушка. Оказывается, и Асем выходила на работу в это сумеречное время. Он удивился, как раньше ее не замечал.

Издалека было слышно, как равномерно постукивают ее каблуки. Затем появляется силуэт. Когда она входит в освещенный уличным фонарем участок, Камихан уходит за угол дома. Он не хочет, чтобы его заметили. И только тогда, когда она удалялась, он выходил из укрытия и смотрел ей вслед.

Камихан несколько раз пытался выйти ей навстречу и поздороваться. Но не хватало духа. Да и внешний вид не располагал. В замызганном ватнике, наперевес с грязной сумкой…

Судя по одежде и походке, Асем довольна жизнью и выглядит вполне счастливым человеком. А кто он? Неудачник!..

…Он студент. Асем — выпускница школы. Танцы в сельском клубе. Объявили белый танец. К парням подходили девчата, и они кружились в такт мелодии. Камихан стоял одиноко. Про себя подумал: «Молокососы!» И решил уйти. Не успел двинуться, а перед ним уже стояла очень миловидная девушка. Она сделала реверанс. Он принял приглашение…

В его памяти сохранились лишь ее жаркое дыхание и трепет тела. И слова, когда они прощались возле ее дома:

— Это мой первый поцелуй с парнем!

Камихан сказал:

— Я встречу тебя, приезжай поступать…

— Ты чего прилип к стене? Оглох, что ли? Полчаса сигналю! — недовольно проворчал водитель автомашины. Камихан от неожиданности ничего не смог сказать. Молча поплелся за ним. Мужчины в кузове уступили место.

— Специально согрел для тебя! — пошутил один из них.

— Спасибо, — сказал Камихан, не выражая особой радости.

Мужиков было с десяток. Почти все курили. Громко говорили о житье-бытье и смеялись над чем-то между собой.

Камихан снова ушел в воспоминания. Он твердо решил, что по приезде в участок напишет заявление об увольнении. Нужно восстановиться в учебе или пойти на более перспективную работу. Хватит с него этого бессмысленно потерянного времени. Трое из них — в колонии общего режима, а двое — на стройке. Конечно, условия в бараке были намного лучше, чем в его плохо отапливаемой съемной комнатушке. Там пахло сыростью и ночью на стены лезли сороконожки. Все это до последнего времени его устраивало…

— А ты как думаешь? — спросил сосед по скамейке, локтем ткнув его в бок.

— Чего? — спросил Камихан словно спросонья.

Мужики хором рассмеялись.

— Он, кажись, спит?

— А мы думали, что он нас слушает…

— Вот скажи, Петро хвалится, что он сможет надеть перчатку с кипящей смолой. Возможно это?

— А я почем знаю?

— Нет, ты определенно скажи. Сможет или нет. Мы на спор пошли.

— Отстаньте от меня! — возмутился Камихан и, втянув голову, ушел снова в свой мир.

Погода испортилась. Пошел густой снег. За бортом расстилалась белая пелена.

После трех лет за примерное поведение Камихан получил условно-досрочное освобождение. Домой не поехал. Остался в том городе, где отбывал наказание. Хотел прийти в себя. Но это, как видно, слишком затянулось.

Он вспомнил тот роковой случай. Они как шакалы набросились без повода. Просто хотели выпустить пар. Вначале Камихан жесткими, хлесткими ударами уложил двоих, но сзади кто-то обхватил его, и его повалили на землю. Правило «лежачего не бьют» не сработало. В больнице следователь брал у Камихана объяснительную. «Ночь. Неизвестные молодые люди. Никого не знаю…» — таков был ответ.

После выздоровления у Камихана было одно желание — найти обидчика. Недолго искал. Встретил его возле женского общежития. Тот весело болтал с одной девушкой-швеей. Камихан подошел к нему сзади и с разворота ударил в лицо правой рукой… У него оказалась слишком слабая челюсть.

Суд. За нанесение телесных повреждений средней тяжести с прямым умыслом… Особо не стали разбираться, так как его отец был важным человеком в городе. Срок назначили по УК КазССР по полной.

Если бы Камихан случайно не увидел Асем, то жил бы по-прежнему. Но теперь его покой был нарушен. Он чувствовал, что больше не может мириться с такой жизнью. Когда машина остановилась, чтобы подобрать следующего человека, Камихан резко встал и выпрыгнул на землю.

— Ты куда? — недоуменно спросил один из попутчиков.

— Ребята, передайте бугору, что я больше не могу…

— Чего не можешь?

Камихан махнул рукой и исчез в снежной мгле.

Мужики между собой немного пообсуждали неожиданное поведение товарища, затем снова вернулись к той же теме, сможет ли Петро надеть перчатку из горячей смолы. И концы брезентового тента, хлопая от сильного ветра, тоже принимали участие в разговоре. Временами снежная вьюга, обдавая мокрым холодом лица пассажиров, вероломно вторгалась внутрь…