Арахис

Рассказ

После смерти бабушки и дедушки Мише по наследству досталась дача за городом и в придачу беспородная собака по имени Арахис. Почему ее так назвали, Миша никогда не интересовался. Да и бабушку с дедушкой редко навещал. Осенью он собирался уезжать — подальше из этой страны, а тут дача как снег на голову.

Срок аренды квартиры подходил к концу, поэтому после шести месяцев Миша, вступив во владение, решил переехать на дачу. Так за Арахисом было легче приглядывать, вместо того чтобы приезжать сюда каждый раз, да и дачу в самую пору от хлама освобождать. Бабушка с дедушкой полжизни здесь прожили. Вязаный кардиган на спинке плетеного кресла и лупа с пластиковой черной ручкой на книге так и оставались на своих местах. Сперва дедушку забрала скорая с инфарктом, потом у бабушки случился инсульт. «Что теперь делать со всеми вещами?» — ломал голову Миша. Родственников особо не было, чтобы раздать одежду. Красть тут было нечего, и Арахис совсем не для охраны. Бегает целыми днями за белками, играет с пойманной мышкой и уплетает, что дают, не выбирает. Его простодушные глаза и висячие длинные уши раздражали Мишу.

Переезд с квартиры оказался нелегким и занял три дня. За двадцать девять лет собралось немало добра. Освободив квартиру, Миша самостоятельно красил стены, чтобы сэкономить и оставить деньги для поездки. Возвращался на дачу поздно, доставал холодное пиво и сидел во дворе, прислонившись к спинке самодельной скамейки.

Белая краска на фасаде дома облупилась. На окнах чердака разросся плющ. Деревянные балки на террасе скосились, казалось, если до них дотронуться, то сооружение рухнет. Лоскутные подушки на плетеных креслах были сшиты криво. Бабушка давно перестала хорошо видеть, но продолжала шить. В доме пахло сыростью. Жить всю жизнь в доме с холодными стенами и ледяными полами было наказанием. Мишу угнетало здесь все: дача, прошлое и Арахис, глядящий на него своими грустными глазами. Миша не любил собак, ведь они не самостоятельны и нуждаются в компании. Привязываются к кому-то, а потом грустят.

Гулять с Арахисом было невыносимо. Он срывался на кошек, прыгал на собак, и после прогулки на ладонях не оставалось живого места от цепи. Однажды Миша купил брезентовый поводок, жесткий и прочный на вид. Но при первом же сильном рывке застежка отлетела от материала. Пришлось снова вернуться к цепи и наматывать на руки, как раньше. По-другому Миша не мог: оставлять собаку  взаперти, даже если на улице, — это вовсе не жизнь. Арахису не нравилось ходить на поводке и подчиняться — несомненно, свободолюбивая личность.

Себя Миша чувствовал на родине так же — ущемленным и обманутым. Его перестала вдохновлять жизнь здесь. Он больше не чувствовал, как это было в Гааге, что хочет жить и творить. Миша часто рассматривал свои фотографии, сделанные во время поездки в столицу Южной Голландии, и мечтал, что когда-нибудь переедет туда и наконец заживет по-человечески. По утрам он добирался бы до работы на трамвае, проезжая мимо реки Маас и широких бульваров к небоскребам. Вечером же он мог греть руки под осенним солнцем на берегу Северного моря, медленно попивая местное пиво. Домой возвращался бы пешком по набережной, провожая закат и наслаждаясь свежестью, исходящей от моря. Такая жизнь могла принести Мише покой.

На следующее утро после того, как Миша перевез последние вещи, он проснулся поздно. Спал на чердаке, где они раньше часто играли с двоюродными братьями. Вяло спустился в кухню выпить кофе. Обшарил все шкафы и выдвижные ящики. Задумался, какой может быть кофе у стариков. Однако в крайнем шкафу на самой высокой полке лежала жестянка кофе «Максвелл хаус». Он взял турку, поставил на плиту и положил две чайные ложки. Налил воды из двухлитровой банки и размешал. Взял коробку спичек, включил газ и зажег. Тут прозвенел звонок.

— Михаил Гордеев? — поинтересовался мужской голос.

— Да, доброе утро, — ответил Миша.

— Доброго дня! — возразил голос. — На ваше имя пришла почта, но никак не могу найти ваш дом. Садовая 139, правильно?

— Да-а, — ответил Миша, немного замявшись. — Где вы стоите? Давайте я выйду и встречу вас.

— Стою у дома с номером 139, собака лает, не слышно вас, — терял терпение почтальон.

— Выхожу. — Миша выбежал во двор, но у калитки лающего Арахиса не оказалось. Миша вышел за ворота, посмотрел по сторонам, но почтальона не увидел. — Вы где? Я вас не вижу.

— Здесь до сих пор, — буркнул почтальон. — Собаку привяжите, укусит небось.

В этот момент через полуоткрытую калитку вырвался Арахис и побежал со всех ног.

— Эй, — только и вымолвил Миша от неожиданности.

— Скоро вы там? Собаку привяжите, — ворчал голос в трубке. Почтальон в это время стоял у дома с номером 139, во дворе которого не переставая лаяла собака, но на улице Садовая, а не в Садовом товариществе.

Не успел Миша опомниться, как Арахиса уже след простыл. Он решил, что почта важнее, и ушел разбираться.

Когда Миша вернулся в дом, то услышал шипение с кухни.

— Кофе! — подбежал он к плите и отключил газ. Газ уже не горел, жидкость вылилась и пригорела.

Упаренный, он сел на диван. В руках было зажато письмо. Миша открыл его длинными пальцами и прочитал приглашение на английском: «Уважаемый сэр Гордеев, приглашаем вас на работу на должность IT специалиста в компании Х». Миша прослезился. Ему стоило радоваться и плясать от счастья, вот только не хотелось. Даже поделиться не с кем, и Арахис вдобавок сбежал.

Миша вдруг спохватился и поехал искать пса на велосипеде. Смотрел по сторонам в поисках Арахиса где-нибудь в кустах, прислушивался, надеясь услышать лай собаки. Судя по тому, как он быстро умчался, Арахис оказался скоростным. Миша вернулся домой и решил поехать на поиски уже на машине. По дороге останавливался и расспрашивал местных. Он доехал до разъезда, куда Арахис мог бы успеть добежать, повернул обратно и направился в сторону местного кафе. Миша надеялся, что пес побежал на запахи еды. Однако никто серенького Арахиса не видел, и от урчащего от голода желудка Миша вернулся назад.

Измотанный, он лег на диван. «Нагуляется и вернется. У собак в генах возвращаться домой», — размышлял Миша.

Он вспомнил историю, которую бабушка с дедушкой часто рассказывали. Как однажды увидели из окна чердака Арахиса еще щенком, странно трясущегося у забора. Бабушка с дедушкой неслись по лестнице вниз, чтобы поскорее его спасти. Калитка в сад, где Арахис находился, была заперта. Как он туда попал, стало понятно позже: щели в заборе для маленького щенка оказались достаточно широкими. Оказалось, что он вцепился зубами в провод, ведущий к уличной лампе, — побаловался. Дедушка взял мешок, валявшийся рядом, накрыл щенка и оттянул к себе. А Арахис взял да побежал. Бабушка — вслед за ним, поймала его, смотрит в глаза: зрачки вроде обычные. Ьудто ничего и не было.

Теперь Миша сомневался в том, что Арахис вернется. Возможно, после того события у него повредился мозг от тока. Миша вздохнул, и тут его накрыла тоска. Он не заметил, что привык к этому псу. Как по вечерам сидел во дворе, а он лежал у ног и смотрел на Мишу снизу вверх.

В те дни шли сильные дожди, и Миша искал Арахиса на машине, расспрашивал у людей.  Но все без толку, его как будто и не существовало. Дожди смыли запах к дому, и теперь не было и сомнения, что путь домой Арахис не найдет точно. Развешивать фотографию беспородной собаки не имело смысла. 

Покупателя участка долго искать не пришлось. Соседи решили расширить свой, и дача Миши им подходила. Хотя дом разваливался на части, огород был богат: смородина, малина, яблоки, помидоры — все, что душе угодно. 

Пришла очередь разбирать вещи. Подвал был самый захламленный. Один из сервантов заполнен банками из-под арахиса, в которых лежали разные шурупы и винтики. Время от времени приходили еще люди выражать соболезнования, тогда Миша просил брать с собой на память вещи бабушки и дедушки. Забирали не только вещи, но и увезли старый сервант, комод и остальную мебель. Обручальное кольцо бабушки и часы деда он решил оставить себе.

Чердак Миша оставил напоследок. Уже прошло несколько дней, но он никак не мог приступить к его уборке. Разбирал книги дедушки, бывало, начинал читать одну, и не замечал, как пролетали дни и ночи. Складывал оставшиеся платья и платки бабушки в сундук. От них веяло порошком, мазью и медом — бабушкин запах. Чистил кухню от остатков пищи, складывал в коробку старые сувениры и фотографии. Когда больше нечего было делать, он наконец поднялся на чердак.

На чердаке стоял складной диван с правой стороны окна. Напротив — стол со старым компьютером. На нем — цветок в горшке и под ним белое кружево. Рядом с компьютером — знакомая фотография в деревянной рамке. На нем улыбались три мальчика: слева — самый юный, с маленьким шрамом на лбу, в середине — высокий, в кепке, с разбитой губой, справа — пухлый ребенок с розовыми щечками и грязью на виске. Миша вспомнил тот день. Дядя сфотографировал их после того, как дед надавал им леща за то, что они тайно прыгали в бассейн соседа и обрызгали все вокруг. Вода в бассейне после них все еще колыхалась. Сосед деда-боксера боялся, поэтому сильно не ругался. Понимал, что растить троих пацанов одного возраста — нелегкая задача. Много историй было. Бывало, что надкусывали яблоки в соседском саду прямо на деревьях. Чужие были, видимо, слаще.

Тем детям уже давно за тридцать. Все разъехались. Один из двоюродных братьев эмигрировал с семьей в Штаты. Другой женился и переехал с женой и родителями в Европу. Один Миша остался здесь. Его родители рано умерли, и он остался с дедом и бабушкой. Бунтовал из-за несправедливости. Ему приходилось вставать часа на три раньше, чтобы ехать с двумя пересадками в город в школу, затем снова возвращаться. Водительских прав у бабушки с дедом не было. Привыкли, что их всегда отвозили и приносили продукты. Пока ровесники Миши гуляли по ночному городу, пили, встречались с девчонками и наслаждались молодостью, он помогал бабушке с уборкой дома, а дедушке в саду. Вечером делал домашние задания, а утром снова собирался в школу. Вскоре ему все начало надоедать, и с совершеннолетием на деньги за проданную родительскую квартиру Миша купил машину и снял однушку в центре. С тех пор он приезжал раз в неделю с продуктами. Затем раз в месяц, а после просто высылал деньги и пропал из виду. Бабушка с дедушкой все понимали, обижались, но сами не звонили. 

Миша сидел с фотографией в руках на раскладном диване и тихо всхлипывал.

Спустя месяц коллеги с работы позвали Мишу посидеть в пабе. Он выехал, как обычно, на машине. Проехав пару кварталов по большому проспекте, он увидел женщину и собаку рядом. Вальяжная походка серенькой собаки была очень ему знакомой. Сперва он не мог поверить глазам. Будто мираж — он видел то, что хотел видеть. Но походка была Арахиса — неторопливая и свободная. Он остановился на первом же повороте, вышел из машины и побежал. Догнал женщину, но собаки рядом не оказалось.

— Вы не видели собаку? — спросил запыхавшийся Миша.

Женщина неторопливо вытащила беспроводной наушник и уточнила:

— Серенькая с ошейником?

В ответ Миша кивнул.

— Побежала в сторону лесочка, вон туда, — показала она.

Но там его не оказалось: снова удрал. Миша не терял надежды и начал звать его:

— Арахис! Арахи-ис! Арахи-ис!

Миша увидел, как шевелятся кусты, через секунду оттуда вышли девушки с велосипедами. Миша вздохнул. Еще через секунду за ними выбежал Арахис.

«Компанейская собака, тьфу ты, блин», — улыбался во весь рот Миша.

Арахис увидел Мишу и побежал к нему. Казалось, тот тоже не верил своим глазам. Он прыгал и скулил, лизал руки. Ложился на спину, подняв лапы. Миша поглаживал живот и осматривал тело. Невредим, однако осунулся так, что ошейник болтался на шее. Сперва Миша хотел его поднять и понести в машину, но понял, что тот теперь вряд ли сбежит, и отпустил. Арахис шел впереди, но часто оглядывался назад. Подбегал к Мише, нюхал и снова забегал вперед.

Миша предупредил коллег, что опоздает, и повез Арахиса домой. Он смотрел в зеркало заднего вида и не мог поверить своим глазам. Встретить его вдалеке от дома, именно в этот день и в этот момент, спустя четыре недели, было чудом. Расскажешь кому-то — и не поверят ведь. Выжил все-таки, за счет своих грустных глаз и компанейского духа добывал еду. А главное — исполнил свою мечту: месяц свободы и приключений.

Арахис теперь не сбегал и держался рядом. Как открылась калитка, помчался к своей миске пить. Обнаружив ее пустой, взглянул на Мишу. Тот дал ему остаток овсяной каши с арахисовой пастой с завтрака и налил свежую воду. Арахис все съел и облизал пустую миску до блеска.

— Так вот в чем дело, ты у нас арахисовую пасту любишь, — улыбнулся Миша. Арахис высунул язык и будто улыбнулся в ответ.

Миша ехал на встречу в глубоких размышлениях. Воссоединение с Арахисом он воспринял как знак остаться. Сидеть вечерами с ним и попивать пиво. Есть крыша над головой, овощи и фрукты можно собрать на участке, в город добраться на машине. Какова была вероятность такой встречи? Однако Мише оставалось только получить визу. Когда сбежал Арахис, он чувствовал облегчение оттого, что не придется что-либо решать. Теперь вопрос снова встал. Менять комфортную и обеспеченную жизнь в родном городе на неизвестное будущее в чужой стране — авантюра. Был большой риск, что ему могут не продлить рабочую визу, и пришлось бы возвращаться обратно домой ни с чем и начинать все с начала.

Еще один месяц пролетел незаметно. Через день наступал судьбоносный момент для Миши — полет в новую жизнь. Он решил погулять с Арахисом подольше в последний вечер перед отъездом. Переодевшись в треники и футболку, он закрыл за собой дверь и положил ключи в карман. Почувствовав теплое дыхание сзади, Миша обернулся и увидел Арахиса. В течение месяца он гулял с ним каждый день и говорил ему, что им придется расстаться. Приходил часто к соседям, чтобы Арахис привыкал. Он был не против, не чувствовал подвоха. А сейчас он посмотрел на Мишу и как будто все понял. Миша почесал его за ушками и направился к выходу. Калитка открылась, Арахис вдруг выскочил и унесся прочь. Миша растерялся. Он смотрел на убегающую собаку и не мог сдвинуться с места. Ноги будто приросли к земле, а время остановилось. Он смотрел на собаку, которая постепенно превращалась в черную точку.

Арахис облегчил задачу — причин оставаться у Миши здесь теперь не было. Вечером он собрал вещи в чемодан, взвесил: двадцать один килограмм. Положил в рюкзак ноутбук, папку с важными документами, фотоаппарат в чехле, зарядки, записную книжку с ручкой, наушники и обезболивающие. На следующее утро он встал рано без всяких усилий, выпил пакетированный кофе «три в одном». В карманы джинсов положил портмоне, телефон и паспорт с распечатанным билетом. Надел безрукавку. Вытащил чемодан на террасу. Поставил сверху рюкзак. Зашел домой, проверил еще раз, выключил ли свет и закрыл ли все окна. Мысленно попрощался с каждой комнатой. Это в последний раз, когда Миша видел дачу в таком виде. Он втянул воздух и вышел.