Рождественская сказка

В одном дремучем лесу, в самой глуши, стоял одинокий дом. Жил в нем лесник по имени Брюс. Жил он один, жены и детей у него никогда не было, были лишь старое двуствольное ружьё и его деревянный дом. Рядом с лесом находился городок, в который лесник наведывался, но крайне редко: лес ему был роднее.

Перед Рождеством город оживлялся. Люди украшали дома разноцветными огоньками, ездили за подарками, а по распоряжению мэра в лесу выбирали самую большую и пышную елку, чтобы срубить для общего празднества. Рождественское настроение витало в воздухе, все радовались и с нетерпением ждали волшебной ночи, чтобы загадать желание, которое обязательно сбудется – ведь Рождество.

Но Брюса вся эта суета обходила стороной. Он праздновал Рождество один. Раньше жители города звали его на праздник, но каждый раз Брюс отказывался. А теперь его никто не звал и не ждал. Многие в городе не понимали, как можно променять веселую атмосферу всеобщего праздника на угрюмое одиночество в пустом лесу, поэтому о Брюсе забыли, как о странном мужчине, живущем в глуши. Каждый год он в одиночестве проводил сочельник и рождественскую ночь у себя в домике, попивая горячий чай и глядя, как за окном медленно падают снежинки.

В один из снежных дней декабря Брюс бродил по лесу с ружьем на плече и вдруг услышал, будто кто-то плачет. Он сразу же направился на плач и скоро увидел олененка, который стоял, прижав ушки и еле держась на тоненьких ножках. Его задняя нога была зажата острыми зубами капкана. Недалеко от олененка Брюс увидел кровавый след, будто по снегу протащили чью-то большую тушу. Вот беда: оленята без мам не гуляют, и этот малыш, видимо, совсем недавно потерял свою и угодил в капкан. Брюс медленно подошел к олененку, присел рядом.  Олененок очень громко плакал, он боялся и пытался побыстрее вырваться из капкана и избавиться от боли.

Брюс осторожно раскрыл железные тиски, и олененок рванул в сторону, но тут же упал, поджимая раненую ножку. Лесник обезвредил капкан и подошел к малышу. Его нога была сломана, кость виднелась из-под разорванной шкурки. Мужчина осторожно поднял олененка на руки и направился по кровавым следам. Что если олениха еще жива? Олененок испуганно пищал, но скоро успокоился и молча прижался к теплому человеческому телу.

Шли они долго, кровь постепенно стала пропадать, а широкий след, видимо, от туши, вел их к городу. От опушки леса тянулись следы шин: олениху застрелил кто-то из местных охотников, и кому-то она послужит хорошим обедом. Брюс смотрел на следы шин, думая о людях, которые совершили такое зверство. В лесу запрещено охотиться, но люди все равно это делают. Лесник взглянул на маленького олененка, который, подняв ушки, смотрел в гущу леса, наверное, продолжая искать свою маму.

Уже темнело, Брюс решил, что нужно оставить найденыша у себя и присмотреть за его состоянием. Так он и сделал. Олененок остался жить с лесником.

Человек со всей душой заботился о звере: кормил, смазал поврежденную ногу целебными отварами и аккуратно примотал к ней крепкую ветку, чтобы кости было легче срастись. Олененок был такой резвый и так быстро обжился у лесника дома, что Брюс ему даже имя дал — Комета. В жизни угрюмого одиночки появилась маленькая звездочка, которая с каждым днем все увереннее скакала по снегу, принося леснику радость. Олененок понимал, что о нем заботятся, и поэтому не убегал от своего нового друга. Да что там не убегал, он ни на шаг не отходил от Брюса, боясь, что снова случится беда. Правда, уходя на каждодневные обходы территории, леснику приходилось оставлять малыша дома.

И вот во время одного из таких обходов Брюс услышал стук топора и человеческие голоса. Кинулся на звук и увидел, как двое мужчин рубят пушистую ель. Она была небольшая, но такая пышная и зеленая, что хотелось любоваться ею вечно.

— Что вы творите?! Бросили топоры, живо! — крикнул Брюс.

Мужчины остановились и взглянули на лесника.

— Дружище, ты чего так из-за елки переполошился?

— Это молодая ель, можно сказать, будущее этого леса, а вы ее рубите!

— Так Рождество скоро, нужно же что-то украшать. Традиция все-таки, — пожал плечами один из мужчин.

— Если каждый будет рубить по ели на Рождество, то скоро от леса ничего не останется. Как вы не понимаете? Украшайте свой дом, дарите подарки, научите детей радоваться мелочам, а не наряженной елке. Зачем же вам Рождество, если вы его не воспринимаете без дерева в своей гостиной?

Мужчины переглянулись, и один из них сказал:

— Мы поняли, мы уйдем, прости нас.

— Не передо мной извиняться нужно, а перед лесом, — вздохнул лесник. Он подошел к ели и дотронулся до ее ствола. Почти цел, это радовало, но эти шрамы останутся во временных кольцах внутри дерева. Брюс встал и побрел домой.

Был канун Рождества. Брюс не сомневался, что в городе очень весело, но идти туда ему не хотелось. Он, как обычно, сидел у окна, пил горячий чай и смотрел, как свежие сугробы блестят под лунным светом. Но в эту ночь он не был один. Под столом, у его ног, мирно спал олененок.  Человек отпил последний глоток из кружки и встал из-за стола. Олененок тут же встрепенулся и выбежал к нему, стуча копытцами. Брюс потрепал его по макушке, накинул куртку и вышел на улицу, малыш выбежал за ним.

Лесник сел на ступеньку крыльца. Где-то там, далеко, за деревьями, виднелся свет фейерверков. Но грохот не доходил сюда: лес глушил звуки и сохранял волшебную атмосферу. Может, Брюс и хотел бы веселиться со всеми, но люди, одурманенные духом праздника, забывали обо всем и могли творить ужасные вещи. Поэтому он сидит сейчас здесь, в тишине леса, а не там, в городе. На елках, растущих около его дома, лежал белый снег, который сверкал при лунном свете, будто тысяча огней. Никакая гирлянда не могла сравниться с этой красотой. Олененок весело кувыркался в снегу, позабыв о своей больной ножке. Этой волшебной ночью Брюс не был одинок. Миллионы звезд смотрели на него с небес, а одна из них резвилась в снегу.

— С Рождеством, Комета, — тихо произнес лесник и улыбнулся.