Камчатка

Рассказ

 

Не расплескай. Аккуратно.

Временно оставайся в другом городе, где больше нет твоего сердца. Сохрани то, что удалось увезти. Никому не отдавай. Оставь только себе. Иди за знаками. И делай, что необходимо сейчас.

 

Рыженькая, невысокая и худенькая. Она купила красные туфли. Ей дали сто рублей сдачи и протянули пакет… В руке повертела купюру, последнюю до аванса, положила в карман. Никаких мыслей. Она просто хотела эти туфли. До этого три раза проходила мимо витрины магазина и отказывала себе. Сейчас — нет. «Хочу».

Ася шла по тротуару в красных туфлях. Твердо и уверенно, ни разу не качнувшись. Прямо, как это редко бывало. Ведь жизнь ее — сейсмограф на стыке тектонических плит. Ей нечего скрывать.

Свадьба была долгожданной. Но после — муж посадил ее в клетку. Ни одного гвоздя в доме не давал забить, хотя в мечтах по всем стенам висели причудливые картины, фотографии, поделки.

О ребенке думали. Опять же — мечтали. Попытки были тщетны. И во всех неудачах свекровь винила только ее. Это страшно и тяжело. В ее-то тридцать лет. А муж… А что он? Он просто муж, который взял себе в жены такую девушку, не от мира сего.

Единственная отдушина ее заточения — творчество. Муж позволил открыть студию, дал денег. Там Ася могла творить. Рисовать. Делать игрушки, тех существ, которые снились. Порой в кошмарах.            

 

В тот день она шла на арт-терапию к своей подруге.

Солнце плясало: то щекотало своими лучами прохожих, то давало ветру остудить их. Люди даже улыбались, щурились. Верили, что этот мир прекрасен.

Ася поднялась по ступенькам офисного здания в призрачной надежде на что-то особенное. Мнимое чувство, которое хотелось выдать за желаемое. Назад дороги не было: даже в выходные Ася старалась уйти из дома. Стены давили. И тараканы в ванной комнате пугали даже днем.

«Рисовать. Непременно!»

Несколько часов творили. Пили чай. Перекидывались словами. Смотрели на хмурые тучи, ожидали дождя. Все так, как было в душе Аси. И еще одно было…

На большом холсте акварелью Ася нарисовала дом с синей дверью, бесконечное количество воды, море это или океан, неизвестно. Дымку. Горы. И черный песок. И человека — спиной. Так она видела себя, свои мечты. Свое будущее. Или настоящее. Внутри — капелька тепла. Но от этого стало еще запутанней.

Лиза, подруга Аси, психолог, долго не могла расшифровать рисунок (арт-терапия же!). Но посоветовала одно: искать знаки, за которыми необходимо следовать. Все очень глупо, но Ася поверила. Ведь она знала, что время не лечит, лишь остается позади.

 

Вечером Ася ужинала с мужем.  Оба молчали, изредка поглядывая друг на друга. Ася листала соцсети, пузатый кот терся о ноги. Она кинула ему сосиску. Кот замурлыкал и утащил лакомство в домик.

— Вай! — воскликнула Ася, когда совершенно случайно увидела фотографию. На ней то, что она нарисовала на арт-терапии. Точь-в-точь! К горлу подкатил ком, она даже не могла ответить мужу на вопрос: «Что случилось?»

Ничего не случилось.

Это был знак. Первый.

Она долго не могла уснуть. Просматривала страницу парня, где нашла ту самую роковую фотографию — оттиск своих мыслей, чувств и эмоций. Ася не могла поверить своим глазам. Она улыбалась натянуто, потом и вовсе решила перезагрузить телефон. Вдруг ей это показалось?!  

Нет. Не показалось. Все тот же человек на фото. Сидит и смотрит на океан. Вокруг черный песок, сбоку — дымка. Наверняка где-то позади дом с синей дверью. Она прочитала текст под фото: «Камчатка. Туры».

Тут же написала. Тут же спросила: «Что это?» Закидала вопросами. И получила столько же ответов.

Это был еще один знак. Второй. Знак, который она ждала всю жизнь.

«А есть еще свободные места?» — «Знаешь, удивительно получилось: обычно остается четное количество мест. А тут — всего одно».

Знак. Еще один знак! Третий. И как после такого ответа не написать: «Я хочу к вам!»

На следующий день, да и еще несколько недель до отлета, Ася как сумасшедшая пересказывала то, что произошло с ней недавно. Рассказывала о рисунке, о том, что все это не случайно. Что ее внутренний голос говорит: «Лети, лети, лети!» Что это знаки, которым она противилась всю свою жизнь. А тут — никакого отрицания, никаких глупых мыслей и сопротивления. Нужно лишь одно — согласие.

Хотя нет. Еще оставалось найти деньги на поездку. Но даже этот момент Асю не смутил. Часть дали родители, которые особо-то в ее жизни не принимали участия, часть — муж. Часть она заработала сама: работа удивительным образом навалилась. Вдруг и это знак?

Пять дней до отлета. И именно в это время Ася жила одной мыслью: «Мне нужно туда». Муж не переживал ни о чем. Возможно, ему было все равно. Мало говорил по поводу этой поездки, молчал. Она слушала только свое сердце, свой метроном, который час от часа то усиливался, то замедлялся. И Ася точно знала: после Камчатки жизнь ее изменится. Навсегда.

 

Долгий полет. Несколько пересадок.

Ее встретил тот самый парень, которому она писала. Ася ощутила что-то необъяснимое: ей показалось, что они знакомы, виделись когда-то. Первые объятья были крепкими и приятными. Ася подумала: «Меня так никто не обнимал. Никогда».

Всю дорогу до базы они разговаривали. Женя, а так его звали, был тоже не от мира сего. Он был человеком, который максимально приближен к природе, знает ее. Чувствует. Ася в очередной раз рассказала, что приключилось с ней несколько недель назад. Они посмеялись над этим. Потом Женя добавил:

— Ничего не бывает просто так.

Уже была ночь, когда они подъехали к воротам небольшой базы. Завтра туристы пойдут покорять спящие вулканы. 

Выйдя из машины, Ася остановилась. Горы… Они снесли ей голову одним видом. И воздух. Им пропитались легкие, было трудно дышать. Ася задрала голову и чуть не упала. От звезд. Миллиардов несколько. Или больше. Она попыталась сделать глубокий вдох, но голос Жени сбил ее:

— Нужно выспаться. Завтра будет трудный день.

Она лежала на твердой кровати с закрытыми глазами. Но не спала. Пыталась сообразить, что происходит. Лишь знала, что ей сейчас не нужны ответы. Пыталась не думать. Она слушала свое сердце, которое твердило: «Ася, мир уже не будет таким, как прежде».

…Ее разбудил стук в дверь и голос Жени. Он попросил разрешения войти.

— Завтрак в беседке. Одевайся теплее. Там еще подъехали люди. Можно познакомиться ближе. Чай или кофе предпочитаешь?

Горячий черный чай был намного вкуснее, чем тот, который она пила по утрам, сидя в небольшой кухне, встречая сонного мужа и жирного кота. Тонкий фитиль пара поднимался все выше и выше. Ася провела рукой по нему. Улыбнулась: «Удивительно».

Их группа состояла из девяти человек: шестеро парней, три девушки. Все из разных уголков страны. Незнакомы. Совершенно разные. Было мило и страшно, ведь эти люди станут спутниками Аси на десять дней. Все десять дней подъемов на вулканы, спусков. С ними нужно было делить Тихий океан и Вилючинский перевал. Жадно трогать вулканический песок халактырского пляжа… Но это будет позже. Об этом она еще не знала.

Сидя за большим столом, Женя рассказывал историю своего первого восхождения на вулкан семь лет назад. Асю от его слов бросало в жар. И в холод. Она что-то чувствовала, но совершенно ничего не понимала. Не могла словами передать то, что творилось внутри. Позже она назовет это смертью прошлой жизни. А сейчас — лишь странные ощущения. И тревога, и радость, и печаль, и целый океан счастья. И горы.

Вершины — неприступны, но они оказываются позади. Шаг за шагом. Мешок за плечами сбивал Асино тело с тропы. Она теряла из вида группу, но, опираясь на глубинные чувства, быстро догоняла.

Она потеряла счет времени. Будто делала паузу, как обычно, когда с мужем смотрели какой-нибудь фильм. Уходила на кухню, наливала себе цикорий и возвращалась обратно. Так фильм в полтора часа превращался в три. А тут, на вершине, — в бесконечность.

— В походе каждый человек дается для чего-то, — говорил Женя на привале. — Случайных людей тут не бывает.

Ребята смотрели друг на друга и отчего-то улыбались. Скрывали что-то. Или знали что-то, уверовав в это несколько дней назад. И это была честная правда. Кто-то молчал или сулил страх, в котором обнаруживалась самая большая сила для себя. Кто-то говорил о своей внутренней темноте, и ты обращался для него светом. Кто-то…

…он приехал последним. Десятым. Высокий, с козлиной бородкой, на первый взгляд совершенно не подходящей ему. Глаза пуговками. Мощные спина и плечи. Он представился Ильей. Одиночкой. Хотя был женат, имел дочь. Второй ребенок должен родиться вот-вот. Ася узнала это позже. Казалось, он убегал от себя. В это место силы. Абсолютно потерянный, но еще живой. С признаками глубокой задумчивости. Понять, что творилось в его голове, было невозможно. Он был краток. Скуп. Лишь эмоции его выдавали.

Вечер третьего дня был свободен. Чист и прозрачен. Зажгли костер. Дымился ужасно. Ребята пересаживались с места на место, пытаясь не прослезиться от едкого дыма. Илья подсел к Асе, прикоснулся ее бедра своей рукой случайно. В отблеске ее глаз он не заметил ничего запретного, лишь сказал:

— Я не специально.

Они залились смехом, Ася выдавила из себя очередной набор слов.

Пили чай. Согревались костром. Перебирали мысли, оставляя в прошлом несбывшиеся мечты. Ася задумалась. Она уткнулась в тлеющее полено, даже не услышав, как ее окликают. 

На ее плечи упал тяжелый свитер. Ильи. Он поправил аккуратно его и будто услышал дикий стук Асиного сердца. «Черт!» — она не произнесла это, но почувствовала тепло, которого ей так не хватало до этого. Никогда, никогда она не чувствовала момент, который полоснул ее по нервам. Внутри сделалось больно, и ей захотелось плакать. Но Женя поднял кружки вверх и произнес слова, которые стали роковыми для Аси: «Тут вы найдете себя, потеряв прежнего».

Голоса раздались, железные кружки зазвенели. Ася глубоко вздохнула и посмотрела на Илью. Его лицо было освещено светом костра. Глаза блестели.

Когда многие разошлись спать, Ася дошла до края базы. Остановилась. Подняла голову и замерла. Вдыхала камчатский воздух мощными глотками.

Она испугалась, когда Илья произнес: «Не замерзнешь?» Ася отскочила на несколько шагов, а Илья сказал: «Прости, я не хотел пугать».

Звезды были волшебными. Как в детских сказках. Как в той книге, которую Ася пыталась написать уже несколько лет. Звезды были теплыми, яркими. Их было миллиард. Или чуть больше.

— Как тебе тут? — совершенно глупый вопрос с очевидным ответом. Но Илья настаивал.

— Мне кажется, я нахожу себя.

— Мне стоит волноваться?

— Тебе?

— Да.

— Не думаю…

— А если подумать?

— …где твой свитер?

— Я сейчас принесу.

Но не этого хотела Ася. А он принес. Накинул на ее плечи и тихо сказал:

— Ты другая.

— Это комплимент?

— Считай, как хочешь. Но я впервые встречаю такую девушку.

— Я слышала, что у тебя есть жена.

Илья потупил взгляд и произнес:

— Это ничего не меняет.

Пылал огонь, но костер уже был потушен. Тепло свитера топило холод Асиного сердца. Она не могла думать, мозг ставил табу. Лишь сердце говорило: «Преград нет. Хуже уже не будет».

Как жаль, что она послушала сердце.

Как жаль.

 

Они проснулись в одном домике. На одной кровати. Под одним одеялом. Абсолютно нагими.

Илья поцеловал Асю в лоб. Она открыла глаза.

— Что мы делаем?

Кто задал этот вопрос — было не важно. Их руки вместе. Их взгляды друг напротив друга. Вокруг — могучие горы. Жгучий ветер.

— Нам надо поговорить, — Ася застегнула лифчик и посмотрела на Илью, который еще лежал в постели.

— О чем?

— Ты представляешь, что произошло?

— Мне тридцать пять. Я все представляю.

— Мне тридцать. Я ничего не представляю.

Молчание длилось долго. Даже за чашкой чая. Молчали не только Ася и Илья. Молчали все. Будто знали, что произошло этой ночью в четвертом домике.

Женя не вытерпел и закричал:

— Нас ждет океан!

 

К полудню у Аси защемило сердце. Нет, не оттого, что произошло ночью. А от другого. Она никогда не верила в любовь с первого взгляда. А тут — поверила.

Впереди был огромный пляж. Черный песок. Она упала на колени, жадно сжимая мелкие крупицы нечеловеческого создания. Песка было очень много… И был океан. Волны лизали сушу. Откатываясь обратно. Вновь приближаясь. Ударяясь. Поднимаясь. Ася закрыла глаза.

«Ты снился мне задолго до того, как я решила приехать к тебе». Она мысленно произнесла это, слушая волны. Почувствовала, что сквозь нее проходит электрический разряд. Уходит в песок. И так было бы до бесконечности, если бы не Женя.

«Вот он, тут ты потеряешь свое сердце».

Он не знал, что она уже потеряла. Где-то тут. Ася перекраивала себя с живота, чтобы лучше переварить прошлую жизнь. Чтобы отпустить то, что не твое и взять столько, сколько можно унести. Даже раздражающий крик чаек. Его тоже можно закупорить в целлофановый мешочек. Пригодится.

Ася сняла кроссовки, даже не развязывая шнурки, и побежала к океану. Знакомиться. Она ощутила всю мощь, когда волна окатила ее до колен, заставила прочувствовать каждую каплю соленой воды. Ноги стало сводить, но она не торопилась выходить на сушу. Воды было много — целый горизонт. И чувствовалось.

Позже.

Ребята плескались в воде, как дети. Ася сидела чуть поодаль от них, ее глаза налились слезами. Она быстро смахнула печаль, когда к ней подсел Илья.

— Представь на этом берегу дом. Наш.

От последнего слова она вздрогнула и посмотрела на Илью.

— Я не хочу, чтобы ты так шутил.

— Разве я шучу?

— Разве нет?

Она впилась в его глаза и сама нашла ответ. Резко задышала и произнесла матерное слово.

— Ты так смешно материшься, — сказал Илья, рывком поднялся и протянул Асе руку. — Пошли к ребятам. 

Каждый момент, каждый камень, каждая горсть песка на пути, — это все Камчатка. До этого — знаки, которые собрались в один большой пазл… Смотри. Дыши. Чувствуй. Каждой клеточкой своего тела, каждой секундой. Жадно глотай этот воздух. И не упускай ни одну возможность. Запоминай все. И всему говори ДА. Все будет так, как должно быть.

Ночью песок был похож на дьявола. Он манил чернотой, соблазнял и готов был засосать любого, кто пройдется по нему.

Ася и Илья брели по берегу океана, когда стрелки часов перевалили за полночь. Он прикоснулся к ее плечам и спросил:

— Не замерзла?

Она не ответила, лишь обернулась, увидев в ночи фигуру Ильи, молча взяла его холодную руку и прижала к губам. Казалось, губы пылали. Они остановились.

— Не нужно геройства. Ты девушка. Ты не должна.

Господи, эти слова чудом оставили ее в сознании, когда она вспомнила ту жизнь, которая погасла за тысячи километров отсюда. И даже мужа, которого она… Лишь на расстоянии Ася поняла, что не любит его. Не любит. Не любит! Ведь за все время, а прошло семь дней, она даже не вспоминала о нем ни разу. Она корила себя. Она готова была пойти под нечеловеческий суд, лишь бы избавиться от этих мыслей. О том, что произошло тут и что она увезет с собой. Распакует тогда, когда будут холодные дни, когда запершит в горле и не будет возможности согреться.

— Знал бы ты, как мне сейчас тяжело.

Они пошли в пустоту ночи.

…Они лежали в постели и молчали. Илья огрубевшими за эти дни пальцами гладил хрупкое тело Аси, убирал волосы с ее глаз. Смотрел в них.

— Ты любишь свою жену? — Она не могла не задать этот вопрос. Червь грыз ее целую неделю.

Илья молчал.

Ася молчала.

Они уснули не сразу.

 

Машина остановилась около небольшого местного магазина. Необходимо было купить воду, спички, консервы. Ася выскочила первой: у нее затекла нога. Был Женя с ней, Эрик и Федя. Ася подтянула штаны и носком сапога начертила дугу. Так захотелось.

В холодильнике она отыскала мороженое. Самое холодное. И по пути к кассе наткнулась на «Киндеры». Взяла два.

В прошлой жизни Ася ела мороженое подтаявшее. Тут же оно само таяло при укусе. Это странное чувство, которое о многом ей поведало.

 

…у костра, когда все ушли, она достала из кармана шоколадные яйца.

— Это тебе, — протянула Илье.

— Вау… «Киндер»! — задержал воздух. — Мне никогда никто не дарил их.

Илья хотел поцеловать Асю, но заметил Женю.

— Недолго, хорошо? Завтра у нас будет что-то интересное, — Женя любил интриговать.

Ася пошутила в ответ.

Женя ушел.

— Прям никто? — переспросила.

— Никто. Лет в девять мне подарили последний «Киндер». И все.

— Теперь тебе тридцать пять.

Они оба убрали фольгу со сладостей, разломили шоколад, достали оранжевые скорлупки и вскрыли их. Долго рассматривали перед угасающим огнем игрушки. Смеялись. Дышали друг другом. Они могли быть сами собой. В этой, настоящей жизни. И никто не мог что-то поделать с этим.

 

Волн не было. Океан молчал. Судно подплыло к причалу. Чуть светало.

Капитан, усатый мужчина лет пятидесяти, курил трубку, прохаживаясь по берегу, считая шаги, записывая в маленький блокнот цифры.

— Вот, привел малышей, — сказал Женя, подойдя к капитану. Протянул руку.

Тот обвел глазами сонных людей и тихо произнес:

— Грузимся.

Все знали, куда сейчас поплывет этот небольшой корабль. Но никто не знал, что именно сегодня, да, черт, сегодня, выпадет возможность увидеть китов.

…Их заметили не сразу. Они так близко никогда не подплывали. Огромные животные. Добрые. Киты. 

Судно рассекало воздух, плывя навстречу тем, кого не каждый человек в своей жизни видит. Огромные туши показались из воды. Открытые рты от дикого восторга, от еще одной осуществившейся мечты. Ветер трепал волосы. Капли изредка били в лицо. И то ли дождем показались они, то ли…

Ася не могла себе представить такого. Тех чувств, что вырывались изнутри в этот мир. Но закричать диким ревом она не могла. Она не могла многого, подавляя каждый импульс этого мира. И была ли она в этом мире?

Тут день обрывается <…>

Больше ничего не могло поразить людей, которые видели китов.

 

Лес полный духов. Мертвый лес — еще живых. Голые стволы, ровные, как солдаты на построении. Серые и черные. В тумане где-то далеко. И ветер. Сразу — мороз по коже. И тишина.

Ася стояла около ручья и слушала его журчание. Птицы умолкли, ветер не стал спорить и исчез. Дождя еще не было, но он вот-вот должен упасть. Пора идти. Она присела на корточки и ладонями зачерпнула воду, поднесла ко рту и сделала несколько глотков. Вода горчила.

— Это мертвая вода, — сказал Илья, подходя сбоку.

— Как «мертвая»?

— Люди, искупавшись здесь, оставляют всю негативную энергию. Она как бы тут умирает и не преследует больше никогда.

— Ты оставил тут что-то?

— Прежнего себя.

 

…В эту ночь они легли спать рано. Еще костер не догорел, ребята не разошлись по своим домикам. Слышались голоса.

Ася была вымотана. Ей не хватало воздуха. Было жарко. Она укуталась в махровое покрывало и тихо заснула. Илья рядом.

Среди ночи кто-то ее окликнул. Она открыла глаза и увидела вокруг лишь темноту. Ильи не было. Приоткрытая дверь напоминала о его недавнем присутствии.

Ася оделась и вышла из домика. В лицо ударил соленый ветер. Ночной океан звал. Тихо шептал. Она узнала этот голос.

Ася спустилась по дорожке из досок, дошла до воды и увидела Илью. Он стоял спиной к лагерю и курил. Услышал шаги, но не повернулся.

— Все в порядке? — спросила Ася.

Он не ответил, выпустил дым и стал шоркать ногой песок. Потом сделал несколько шагов вправо, вернулся. Снова сделал.

— Да перестань ходить! Остановись…

Он посмотрел на нее. Океан лизнул песок рядом с ним и откатился обратно.

— Я потерялся, — наконец-то вымолвил он. Его голос дрожал. И даже не от холода. — Я не могу понять… Меня разрывает. Мне ночи мало с тобой. Мне дня мало с тобой. Когда я тебя не вижу, я схожу с ума. Когда вижу — тоже.

Ася приблизилась к нему. Протянула руку. Илья протянул свою. Почувствовали тепло. Оба смотрели на океан. Он был прекрасен. Он был тем временем, которое было упущено. И стал тем временем, которое обретено.

— Твои глаза глубже, чем этот океан.

— Ты их не видишь, — заметила Ася.

— Я вижу все. Будущее тоже.

Ася улыбнулась.

— Расскажи мне…

— Тебе будет очень тяжело. Как и мне.

Он всю ночь просидел у океана. Она не сомкнула глаз в домике.

 

Потерялось время. Дни. Часы. Мгновения.

Илья обнимал Асю, стоя посреди домика. И молчал. В этом молчании было что-то мертвое, что-то несбывшееся, пусть даже и произошедшее в будущем.

Она у него спросила… Он не отвечал. Будто за него говорили другие. Не живые люди, а стихии.

 

<…>

 

Самолет сел ранним утром, когда город еще спал. Спала девочка лет десяти в соседнем кресле. Из последних сил улыбались стюардессы: восемь часов полета.

На трап Ася ступила равнодушно. Внутри было осознание нелюбви. Нелюбви к городу, нелюбви к дому. Нелюбви к мужу. Все было ей противно. Все пресно и дико одиноко. Сердце ее осталось в другом городе.

Таксист был молчалив. Он уточнил адрес и нажал кнопку навигатора.

Сотый дом был серым. Дверь подъезда была все той же. Сбоку несколько объявлений.

Муж Аси спал, когда затрещал замок. Проснулся. Он натянул шорты и вышел из комнаты. Ася улыбнулась скромно, после чего разулась и прошла в комнату. Там она упала от бессилья. Будто кто-то или что-то высосало всю энергию. Просто — за секунду! Ведь, когда она летела в самолете, у нее было много планов на этот день.

— Что-то случилось? — спросил муж, присев на край койки.

— Я не люблю тебя.

— Что? Что за шутки? Ты чего? — он испугался. И тут же рассмеялся.

— Я не люблю тебя. Нам надо развестись.

— Сегодня не первое апреля! — он попытался найти хоть какое-то оправдание.

Ася поднялась и села напротив него.

— У нас с тобой нет ничего общего. Ты хороший человек. Но нам нужно разойтись. Потому что я тебя не люблю.

Она спокойно вышла из комнаты и прошла на кухню. Налила стакан воды. Выпила залпом.

            Вошел муж.

— Может, подождем еще? — он будто осознал всю свою жизнь с Асей.

— Еще? Ты себя слышишь? Я сегодня уезжаю отсюда.

— Где ты будешь жить?

— Не важно. Не тут. Здесь я умираю.

— Ты можешь остаться. Жить. Кормить кота… А вообще, может, дом купим за городом? — он присел рядом. — Ты же мечтала! Заведем собаку. Будем жить…

Она назвала его по имени.

— Мы не поняли друг друга с самого начала. Мы не ценили друг друга. Мы не слышали друг друга. Мы просто были чем-то инородным в том нашем прошлом. Расстояние мне дало понять, что я хочу иметь в будущем. Но я уверена, что мы там точно не будем.

…Когда Ася спустя несколько часов снова вызывала такси, она ужаснулась. Перед ней стояла одна небольшая сумка с вещами, пакет с посудой и еще два тряпичных мешочка с разными мелочами, вроде зубной щетки, тоника для лица, расчески.

— Это все, что я нажила за семь лет брака с тобой, — она выдавила эти слова, будто последнюю краску из тюбика, посмотрела мужу в глаза и пошла.

…по ступеням вниз.

Слез не было.

Вечером позвонил Илья.