Как дочь Умай победила Ужас

Из сборника фемписьма «Причинное место»

 

Всем известно, что имя определяет судьбу и характер человека, служит оберегом и одновременно ключом к его душе. Тот, кто знает настоящее имя смертного, держит в руках его жизнь.

Когда-то давно младенцам до сорока дней не давали имени, чтобы злые духи не украли душу из еще слабого тела. Тогда еще между мальчиками и девочками не делали большой разницы: и тех, и других звали просто «бала», что значит «дитя». В те времена у великой Богини Умай-ана родилась дочка. Следуя традициям, она не дала ей имени, так что ее звали просто — безымянная.

Дети богов растут гораздо быстрее обычных детей, поэтому на седьмой день жизни дочь Умай выглядела как десятилетний ребенок. К тому моменту ей надоело, что с ней никто не заговаривает как с равной — а все потому, что имени ей так и не дали. Да и скучно ей было сидеть целыми днями у берегов молочного озера в одиночестве, ведь других детей на Священной горе, где жили боги, не было.

— Мама, я хочу спуститься к людям, — сказала безымянная девочка Умай-ана. — Я сама найду себе имя!

— Хорошо, дочка, иди, — сказала Умай-ана. — Только боюсь, тебе предстоит опасный путь. Я подарю тебе три оберега: солнечные камни, которые разгонят любую тьму, кобылье молоко — стоит тебе сложить ладони чашечкой, и они наполнятся. И напутствие: будь смелой, находчивой и не позволяй другим решать за тебя, что ты можешь и чего не можешь.

Безымянная поблагодарила маму за дары и наутро спустилась со Священной горы по капелькам росы. Ни один дух, человек или зверь не осмелился бы тронуть ее: нет в мире ни одного существа, которое бы появилось на свет без помощи Умай-ана, и они уважали дочь так, как уважали Богиню-мать.

Два дня и две ночи безымянная девочка шла по степи в поисках своего настоящего имени, и у всех, кто попадался ей на пути, она спрашивала только одно:

— Не видали ли вы моего имени?

— Твое имя должно быть спрятано за порогом родной юрты, — сказала ей аже, прядущая баранью шерсть.

— Я его там не нашла, — ответила безымянная.

— Ты найдешь свое имя по запаху: оно зарыто где-то в земле, — сказала ей гончая, идущая по следу голодного волка.

— Я искала и там, но не нашла, — ответила безымянная.

На третий день ей встретился старик Коркыт-ата, повидавший все на свете. Безымянная спросила и у него, где ей найти свое имя.

— Герои находят себе имена на подвигах, — сказал ей старик. — Но ты пока не герой, дочь Умай. Поворачивай обратно: впереди тебя ждет чудовище Коркыныш — это сам Ужас, победить которого не смог пока ни один батыр. Он соткан из сомнений и страхов, из ночных кошмаров и слабости, он велик и ужасен и не боится ничего, кроме дневного света. При виде него душа уходит в пятки и сопротивляться его воле нет сил. Ты его победить не сможешь. Поворачивай, пока не поздно!

— Ну вот еще! — сказала безымянная, вспомнив напутствие мамы никому не позволять решать за нее, чего она не может. — Ата, я не поверну! Я должна его победить!

И сколько бы Коркыт-ата ни уговаривал ее свернуть с пути, она стояла на своем. Тогда старик сказал:

— Тогда я подскажу тебе, как с ним справиться, упрямая дочь Богини. Коркыныш завладевает волей каждого, кто скажет ему свое настоящее имя. Пока ты не знаешь своего, ты под защитой. А если он все же узнает твое имя, отдай его другим — пусть разделят вместе с тобой его тяжесть и его силу. И еще — он не выносит музыки кобыза. Наполни мой курдюк кобыльим молоком, безымянная, и я одолжу тебе свой инструмент.

Безымянная так и сделала. Когда курдюк Коркыт-ата был доверху наполнен ледяным кобыльим молоком, в руку ее лег тяжелый инструмент. Она поблагодарила старика и пошла вперед — туда, где на горизонте высилась черная гора, в пещере которой жил Коркыныш.

Уже у самого входа она почувствовала холодок страха, поползший по спине: на полу лежали останки храбрецов, что пытались победить чудовище до нее. Но она вспомнила наставление мамы — быть смелой — и пошла дальше. Чем глубже заходила дочь Умай, тем темнее становилось вокруг, так что в конце концов она окончательно перестала видеть, куда идет.

— КТО ЗДЕСЬ?! — вдруг громко заревел ужасный голос, и вслед за ним по стенам прокатилось эхо. — КТО ПОСМЕЛ НАРУШИТЬ МОЙ ПОКОЙ?

Безымянная вздрогнула от страха, но ответила:

— Это я!

Воздух вокруг нее завихрился — это Коркыныш окружил ее со всех сторон жарким кольцом горячего дыма.

— ТЫ КТО ТАКАЯ? — спросил он.

Безымянная почувствовала, как его ужасная воля сковывает ее и лишает сил: она не могла не ответить.

— Я — Сасыкгуль, Дурной Цветок, — сказала она. — Разреши мне здесь отдохнуть немного, о великий дух, и в благодарность я сыграю тебе на кобызе.

Она провела смычком по струнам, и из инструмента полилась музыка. Коркыныш издал яростный вопль и тут же отпустил ее. Музыка кобыза показалась ему отвратительным скрежетом — так бывает с теми, чье черное сердце никогда не знало любви.

— САСЫКГУЛЬ, СЛОМАЙ КОБЫЗ! — приказало чудовище. — А ПОТОМ СОБЕРИ УТРЕННИЙ СВЕТ СОЛНЦА В ЭТОТ КУВШИН И НЕ МЕШАЙ МНЕ!

Видите-ли, Коркыныш хотел сократить день, чтобы охотиться среди людей дольше, не боясь света дня. Сам он сделать этого не мог: волшебный кувшин надо было подставить под прямые солнечные лучи, которых он не выносил.

Отдав приказ, Коркыныш исчез среди теней. Он решил, что подчинил ее себе, как и всякого героя до нее, и ему было невдомек, что она назвала ему не свое имя.

Дочь богини была довольна своей находчивостью. Она оставила кувшин в пещере и вышла наружу. Кобыз она спрятала у входа так, чтобы его не было видно, и разбросала повсюду обломанные ветки — словно и правда разбила инструмент. А потом села на полянке и уснула.

Когда начало темнеть, она проснулась, зашла в пещеру, положила в кувшин один камень солнца и закрыла крышкой сверху. Коркыныш увидел светящийся кувшин и решил, что Безымянная выполнила его задание. Он попытался сразу же вытащить ее душу, но не тут-то было: душа не слушалась и не выходила наружу — настоящего ее имени он ведь так и не узнал.

— КАК ТЕБЯ ЗОВУТ, ДИТЯ? — заревел он тогда снова, злой, как сто чертей.

И снова нельзя было не ответить на вопрос.

— Ултарак, Стелька, — сказала Безымянная.

— УЛТАРАК, ОСТАВАЙСЯ ТУТ, ПОКА Я НЕ ВЕРНУСЬ И НЕ СЪЕМ ТЕБЯ!

— Хорошо, — сказала Безымянная.

Коркыныш поднялся в воздух и полетел в сторону ближайшего аула. Только он собрался опуститься у юрты, чтобы поживиться людскими душами, как что-то больно ужалило его, и он со стоном снова взмыл в воздух. То же самое произошло у следующей юрты, и у следующей, и у следующей. Злой дух не подозревал, что это Безымянная прицепилась к его хвосту и жжет его вторым камнем солнца, не давая вредить людям.

Злой и голодный, Коркыныш вернулся в пещеру, а она тихонько слезла с его спины и притворилась, что спит у входа. Он навис над ней и попытался вытянуть душу из тела, но у него снова ничего не вышло. Ужас понял, что она снова его обхитрила, и разозлился как тысяча чертей.

— РАЗ ТЫ НЕ ГОВОРИШЬ МНЕ СВОЕ НАСТОЯЩЕЕ ИМЯ, Я САМ ТЕБЕ ЕГО ДАМ! — взревел он. — ТЕБЯ БУДУТ ЗВАТЬ ҚЫЗ!

Имя легло незнакомой ношей на ее плечи, привязывая душу к себе. И хотя теперь чудовище могло подчинить ее, дочь богини слегка улыбнулась: она все-таки нашла свое имя.

— КЫЗ, ТЫ СОБЕРЕШЬ УТРЕННИЙ СВЕТ СОЛНЦА В КУВШИН, А ПОТОМ Я СОЖРУ ТЕБЯ! — сказал Коркыныш.

Тут настал рассвет, он снова забился в самый темный угол пещеры и забылся злобным сном.

Что делать? Ослушаться она его не могла: чувствовала, что это невозможно. Теперь она знала, почему никто еще не смог победить Коркыныша.

— Ну а я все равно не сдамся! — сказала Кыз упрямо. 

Волшебный кувшин она все-таки вытащила наружу, чтобы дать ему впитать в себя утреннее солнце, но перед этим достала камень солнца и положила в карман платья. А потом схватила кобыз и побежала в аул — к людям. Там девочка села на камень и заиграла на инструменте.

— Беда пришла в аул, — пела она, и пронизывающие звуки кобыза облетали всю степь — от края до края. — Ужасный Коркыныш, похититель душ, хочет погрузить мир во тьму, чтобы творить злодеяния под покровом ночи. Он дал имя мне, безымянной дочери Умай, и подчинил своей воле.

Пока она пела, из юрт стали выходить люди. Лица их были грустны: Коркыныш мучал их на протяжении нескольких столетий. Сколько бы смелых батыров они не посылали убить его, ни один еще не вернулся с победой.

— Он назвал меня Кыз, — продолжала петь девочка. — Пусть мое имя знают все люди, пусть оно принадлежит не только мне одной — отныне те, кто понесет это имя вместе со мной, получат часть моей силы, знаний и храбрости. Меня зовут Кыз! Я дочь Богини Умай. Меня зовут Кыз! Я лью молоко из ладоней! Меня зовут Кыз! Я ношу с собой живительное тепло солнца и музыку кобыза! Я смогу победить чудовище! Ведь меня зовут Кыз! Меня зовут Кыз! Меня зовут Кыз!

Так пела девочка, играя на кобызе. Люди слушали ее, и потихоньку их лица светлели: они поняли, каким образом дочь Богини решила обхитрить чудовище. Если имя будет принадлежать не только ей одной, его тяжесть можно поделить, а силу — преумножить.

— Кто готов взять мое имя? — спросила она.

К ней вышли дочери аула, похожие на нее: длинные юбки, бархатные камзолы, звенящие серьги и блестящие косы. Они окружили ее со всех сторон и взяли за руки.

— Мы разделим с тобой имя, дочь Умай! — сказали они.

— Но как же ты, дочь Богини, победишь Коркыныша? С ним сражались самые сильные герои степи, вооруженные с ног до головы, и проиграли. Как же ты одна, безоружная, сможешь его победить? — спрашивали у Кыз люди.

— А я буду не одна! — сказала Кыз. — Что касается оружия, не один только меч способен сразить чудовище.

Дочь Богини снова была довольна. Она отдала инструмент одной из девочек, а потом поделилась с ними планом. Когда они обо всем договорились, она снова вернулась в пещеру.

Между тем кувшин собрал весь солнечный свет без остатка. Тьма укрыла степь полотном. При виде этого Коркыныш с торжествующим ревом вылетел из пещеры и направился в сторону аула. Все попрятались по юртам, трепеща от страха, потому что самого Ужаса, сотканного из сомнений, ночных кошмаров и слабости в коленках, не бояться было нельзя.

Одна только девочка Кыз стояла посреди поляны, уперев руки в бока.

— Коркыныш! — закричала она, обратив круглое, как луна, лицо к небу. — Я вызываю тебя на поединок!

Услышав это, чудовище расхохоталось.

— ДА Я СЪЕМ ТЕБЯ В МГНОВЕНИЕ ОКА, НЕПОСЛУШНАЯ ДЕВЧОНКА! Я ВЕДЬ ЗНАЮ ТВОЕ ИМЯ! ОТСТУПИ, И Я ТЕБЯ ПОЩАЖУ, ОТСТУПИ, ТЕБЕ НЕ ПО СИЛАМ СО МНОЙ СПРАВИТЬСЯ!

— А ты спустись ко мне и проверим! — отвечала она.

С яростным жужжанием черное облако сгустилось перед девочкой.

— КАК ПОСМЕЛА ТЫ БРОСИТЬ МНЕ ВЫЗОВ?! МНЕ, САМОМУ УЖАСУ, КОТОРЫЙ УНИЧТОЖИЛ ТЫСЯЧИ ГЕРОЕВ?! НА КОЛЕНИ, КЫЗ! Я СОЖРУ ТЕБЯ!

Как ни сопротивлялась девочка словам чудовища, ее воля все еще была слабее его: ведь он знал ее имя. Она упала на колени, незаметно отбросив в траву возле себя горячие камни солнца.

— Сдавайся, Коркыныш, иначе я не пощажу тебя! — громко сказала Кыз. И зажмурилась, потому что чудовище раскрыло свою огромную пасть, готовясь сожрать ее.

— ОТДАЙ МНЕ СВОЮ ДУШУ, КЫЗ! — взревел Коркыныш.

Но тут в воздухе послышался звон украшений, трава примялась под десятком босых ног — на поляну из белых юрт посыпались девочки самых разных возрастов.

— Которая из наших душ тебе нужна? — спросила громко одна девочка. — Ведь Кыз — это мое имя!

— И мое! — вторила ей другая девочка.

— И мое! И меня зовут Кыз! — закричали остальные.

Со смехом, визгом и хихиканьем они окружили Коркыныша с дочерью Умай, взялись за руки и закружились вокруг них в пляске. Между тем сухая трава под камнями солнца сначала затлела, а потом загорелась. Девочки подхватили лежащую на земле богиню и закружили в хороводе. Откуда-то запел низким голосом кобыз — это старик Коркыт-ата заиграл на нем кюй позади одной из юрт.

Окруженный пляшущими девочками, Коркыныш выл от ярости и бесновался, но зря: деться из круга он никуда не мог. Огонь между тем разгорелся не на шутку, освещая поляну не хуже лучей солнца. От этого чудовищу стало совсем дурно.

— ОСТАНОВИТЕСЬ! — заревел он. — КЫЗ! Я НАЙДУ ТЕБЯ! ГДЕ КЫЗ?!

Но имя больше не принадлежало только одной девочке — его делили все дочери аула и одна молодая богиня. Кто из них настоящая Кыз, если всех зовут Кыз?

— Меня зовут Кыз! Я дочь Богини Умай. Меня зовут Кыз! Я лью молоко из ладоней. Меня зовут Кыз! Я ношу с собой живительное тепло солнца и музыку кобыза. Я смогу победить чудовище, ведь меня зовут Кыз! Меня зовут Кыз! Меня зовут Кыз!

Так пели девочки, и голоса их сливались в один мощный звонкий голос. И невозможно было найти глазами ни одну девочку в этом вихре кружащихся юбок, звоне украшений и блеске черных кос. Каждая чувствовала, что то, о чем они поют, правда: в тот момент они несли с собой тепло солнца и музыку кобыза. Все были дочерьми Богини.

Дочь Богини чувствовала, как множится ее внутренняя сила и как тяжесть проклятия  Коркыныша слабеет. Теперь и ее страх тоже уменьшился: она знала, что больше не одна.

— ОСТАНОВИТЕСЬ! — кричало чудовище, вне себя. — Я ВАС ВСЕХ СЪЕМ!

Но его угрозы больше никого не пугали. Девочки только смеялись над ними и танцевали, пока он из кольца черного дыма наконец не превратился в тоненький дымок.

Тогда вперед вышла одна из девочек.

— Я знаю твое настоящее имя, Коркыныш! Тебя на самом деле зовут всего лишь Коркак, Трус! Ты не Ужас — ты всего лишь ужасно испуганный!

Так сказала девочка, и так оно и было. Дымок взвыл, застонал и растаял совсем. Так Кыз — дочь богини Умай — победила сам Ужас, справиться с которым не мог ни один взрослый джигит.

Потом девочка обернулась к своим подругам с улыбкой и сказала:

— Спасибо вам за то, что помогли мне! Без вас я бы ни за что не справилась с чудовищем. Как я и обещала, с каждой из тех, кто взял мое имя, я разделю свою силу, знания и храбрость — вдруг пригодятся! И камни солнца я оставляю вам, возьмите по кусочку, чтобы с каждой всегда пребывал согревающий огонь.

Девочки приняли ее дары с благодарностью. С тех пор казахи называют своих дочерей кыз — чтобы в каждой пробуждались сила, ум и храбрость дочери Умай. Нет врага, которого они не смогут одолеть, и нет беды, с которой они не смогут справиться, когда собираются вместе. И никто не смеет решать за них, чего они могут и не могут, не рискуя навлечь на себя гнев Богини-матери.

— Коркыт-ата, спасибо вам большое за кобыз! — сказала Богиня старику, возвращая ему инструмент. — Как еще я могу вас отблагодарить?

Старик улыбнулся, и у глаз его собрались веселые морщинки.

— Разреши мне сложить о тебе песню, Кыз, этого будет довольно.

И Кыз с радостью разрешила это. Затем она выпустила Солнце из кувшина, и оно снова ярко засияло над золотой степью. А потом с новым именем отправилась странствовать по свету, чтобы совершать новые подвиги, вооруженная только песней и ловким умом.

— Я — Кыз! — пела она весело под звон своих украшений. — И мне все под силу, ведь я — Кыз!