Попик

Сторож дядя Серёга где-то нашел раненую сову и притащил её к нам в школьную подсобку. Мы с Мишкой после уроков пошли на неё посмотреть, но птица забилась в угол и никого к себе не подпускала.

— Не ест ничего, — сказал дядя Серёга. — Стресс. Кабы от голода не померла.

— А что едят совы? — спросил Мишка.

— Грызунов всяких. Птиц. Хищники они, ночные.

    На полу перед совой лежала мёртвая мышь. Сова повернула голову и посмотрела на нас умными глазами. Она была красивая: белая, с серыми крапинками. Мы постояли ещё немного и пошли домой. По дороге Мишка купил пирожок с вареньем. Мишка толстый. Он всегда что-то жуёт.

— Даже есть нормально не могу, — сказал он с набитым ртом. — Как подумаю, что сова от голода умирает. 

   Дома я решил сразу заняться геометрией, потому что родители обещали мне купить «соньку», если закончу год без троек. Я только уселся, как зазвонил мобильник, а на экране появилась Мишкина рожа.

— Смотри, чё Танька притащила, — он развернул телефон, и я увидел клетку на столе, а в ней мелкого рыжего зверька. — Это хомяк!

   Подумаешь, хомяк. Вот если бы подарили собаку, я бы завидовал.

— И?

— Хомяк — это грызун, так? Можем скормить его сове.

— Она даже мёртвых мышей не захотела.

— Но хомяк-то живой! Когда мы его выпустим, он начнет бегать, и сова захочет его поймать. Ты бы стал жрать мёртвых мышей? Вот и я нет. А живой хомяк — аппетитный, — Мишка вытащил хомяка из клетки и поднёс к телефону. У хомяка был розовый нос, глаза бусинками и толстые щёки. — Смотри, какой симпатяга, — он ткнул хомяка мордой прямо в камеру.

— Да это же вылитый Попик! — засмеялся я.

— Точно, Попик, — Мишка тоже засмеялся.

Попик — это прозвище нашего одноклассника Борьки Попова. У Борьки круглые щёки и маленькие чёрные глазки.

— Выйдем, когда стемнеет, — продолжил Мишка отсмеявшись. — Типа ночная охота.

— Ну не знаю, — засомневался я. — Это как-то жестоко, что ли.

— Да ладно. Ещё ни один хомяк не умер от старости. Они долго не живут. Глупые потому что.

— А сестре про хомяка что скажешь?

— Скажу, что сбежал. Мама всё равно не разрешит оставить.

   Я подумал и согласился. Вечером отпросился у мамы к Мишке, а сам пошёл в школу. Мишка уже ждал меня там.

— Че так долго? — проворчал он. — Дядь Серёга у себя телик смотрит. Залезем через туалет, потому что там форточка всегда открыта и дерево вон, видишь, как близко.

   Мишка прыгнул, зацепился за ветку и полез, как медведь. И тут я немного струсил. Я вспомнил, что где-то в школе есть камеры, и если нас поймают, про приставку можно сразу забыть. 

— Чё завис? — Мишка свесился с дерева и посмотрел на меня сверху. — Зассал?

— Да не зассал я, щас, — у меня от страха в животе что-то скрутилось, но я не хотел, чтобы Мишка решил, что я трус. — Ты точно в эту форточку влезешь? Она же узкая.

   Но Мишка влез, и через минуту мы были внутри школы. Мелкими перебежками, как шпионы из фильма, мы добрались до подсобки. До нас доносились звуки телевизора из дядь Серёгиной каморки. Мишка достал из кармана хомяка, крепко сжал его двумя руками, чтоб не брыкался, и я вдруг заметил, что хомяк светится.     

Мишка ухмыльнулся:

— Помнишь, мы на Хэллоуин Таньку светящейся краской пугали? Я Попика в остатки макнул, чтоб в темноте его видно было.

   Мы приоткрыли дверь и заглянули в подсобку. В полумраке я разглядел сову на прежнем месте, её глаза сверкнули, и мне стало не по себе. Мишка швырнул Попика внутрь, мы прижались к двери и стали наблюдать. Хомяк постоял секунду, наверное, принюхивался, а потом как рванул! Он носился из угла в угол, как бешеный Покемон. Мишка тихо ржал, мне тоже было смешно. Я подумал, как здорово, что Мишка обмазал Попика краской.

Хомяк побегал ещё немного и вдруг исчез.

— Поймала? — шёпотом спросил Мишка.

— Нет. Вон же она сидит, даже не шелохнулась.

   Я достал из кармана телефон, включил фонарик и посветил. Сова ухнула и громко захлопала крыльями. Мы испугались и закрыли дверь, и тут Мишка как закричит:

— Вон он бежит, светящийся засранец!

   Наш беглец уже был в другом конце фойе и бежал в сторону столовки. Мы погнались за ним, но хомяк бегал быстрее нас, и когда мы добежали до столовой, его уже и след простыл. Тут телефон в моём кармане разорался — звонила мама, и не успел я его выключить, как вдруг раздался звон бьющегося стекла, а за ним грохот пустой посуды, следом взвыла охранная сигнализация, и всюду зажёгся свет. Мы с Мишкой застыли на секунду, переглянулись, а потом вылетели в коридор и помчались в туалет. От страха я уже ничего не соображал и думал только о том, как бы поскорей выбраться из школы.

   В туалете мы вскарабкались на подоконник. Мишка на четвереньках полез в форточку и уже вылез наполовину, как вдруг шумно засопел и сообщил, что застрял.

— Как это застрял?! — заорал я в панике. — Сюда же ты как-то пролез! Ты что, каждые пять минут толстеешь, Попик, блин!?

   Мишка сказал, что у него от страха живот запучил и увеличился. Я толкал его вперед и тянул назад изо всех сил, но так и не смог сдвинуть.

Вскоре дядя Серёга услышал наши голоса, вызвал полицейских, и они вытащили Мишку. Потом приехали родители, а нас заставили писать объяснительную. Мишка написал, что проходил мимо и просто захотел в туалет, а я написал правду про хомяка.

Через неделю лапа у совы зажила, и дядя Серёга отпустил её на волю. Хомяка она так и не съела. Может быть, он всё ещё прячется где-то в школе, таскает по ночам хлеб из кухни и живёт счастливой хомячьей жизнью.

А Мишку с тех пор я зову Хомяком, хоть он и похудел.