Закрой глаза и уши

Май

 

Почти двенадцать ночи. После дневного зноя в Самарканде, где я была всего несколько часов, возвращаюсь с вокзала, наслаждаясь ночной прохладой Ташкента. В окнах домов нет света. На широких улицах тихо и пустынно. И лишь иногда едва уловим легкий шелест листьев деревьев. Наконец мой хостел. Захожу. В холле сидят парни — узбеки, друзья владельца гостиницы, которому вчера исполнился двадцать один год. Пьют колу, едят пиццу, щелкают семечки и смотрят какой-то фильм. 

— А че вы так поздно? — спрашивает у меня один из них.

— В Самарканд съездила, — смотрю на них, и есть хочется. Тем более я ничего не ела с обеда. Достаю фрукты из холодильника.

— Ваш муж вас отпускает вот так одну?

— Хм. У меня нет мужа, — наливаю воду в стакан.

Паренек давится, покашливает. Смотрит на меня внимательнее.

— А сколько вам лет?

— На сколько выгляжу? — улыбаюсь, пью воду.

— На двадцать шесть где-то… 

— Вау! Мне больше тридцати. 

— Да?! Вообще не похоже! А почему вы замуж не вышли?

— Эээ… ну… у нас мужчин на всех не хватает.

— А вы, — он сглатывает, — не пробовали в других странах поискать? — в его голосе слышно сочувствие.

 

Июнь

Алматы. День встречи выпускников. Едем в университет вместе с подругой — однокурсницей Асемой.

— Надо было Дианку с собой взять, — говорит она про дочку.

— Зачем?

— Да они всегда сплетничали, типа я только заучка и все! — проворчала Асема.

Пока в холле университета сервируют стол, стоим на улице, болтаем с однокурсниками. Сначала каждый делится, где работает, потом сколькими детьми обзавелся.

— У тебя дети есть? — спрашивают Асему.

— У меня дочь! — гордо отвечает она, приподняв подбородок.

Нас зовут в холл, где закончили сервировку. Наливаю кипяток в белую чашку, опускаю в нее пакетик зеленого чая. Стою у круглого столика, пью чай. Подходит ко мне однокурсница Салта.

— Салта, привет!

— Ой, привет! Ты совсем не изменилась! Вообще! Ты замужем? Дети есть?

— Неа.

Салта пугается, замирает и даже перестает дышать.

— Не пере…живай. Все у тебя будет хор…шо. Ммм… — поглядывая в растерянности по сторонам, скрещивает руки на груди и делает шаг назад.

— Я и не переживаю, — пожимаю плечами.

— А… — кивает она, не смотря мне в глаза.

Тут к нам подходит наш бывший преподаватель по маркетингу. Потом подтягиваются другие однокурсники. Болтаем о том о сем, неожиданно преподаватель начинает расспрашивать про семейный статус. Потом он уже было поворачивается уходить и как бы невзначай говорит:

— Мы сделали приложение для наших холостых выпускников. Присоединяйся, — и подмигивает мне.

 

Сентябрь

Нур-Султан. Свадьба брата. Сижу за столом с родственниками невесты.

— Так ты сестра жениха? — улыбается мне тетка невесты. Киваю. — Замужем?

Отрицательно качаю головой.

— А… ты, наверное, младшая сестренка?

— Старшая, — отвечаю.

Тетка невесты смущается, опускает голову. Больше в тот вечер мы не разговариваем. 

Наступает момент, когда невеста собирается бросать букет. В полукруг собираются незамужние девчонки, в основном подружки невесты. Тут ко мне подходит моя тетя Ася и говорит:

— Ты че эта... сидишь? А? Давай иди.

— Зачем?

— Давай иди, давай-давай. Никаких, — она мотает головой. — Ты че?!

Присоединяется к ней моя мама и проговаривает умоляюще:

— Доча, иди, — она хватает меня за руку.

— Давай-давай, вставай! — не успокаивается тетя Ася.

Тут на шум прибегает дядька невесты, Мурат, он же соорганизатор свадьбы, и приказывает мне:

— Так, идите! Я кому сказал!

— Нет! — внутри все кипит от злости. 

Пока у нас происходит эта заварушка, невеста бросает букет. Его ловит подружка в черном платье в обтяжку. Девчонки с завистью смотрят на букет.

В этот момент мама тяжело вздыхает и уходит. Расходятся и остальные.

 

Ноябрь

Нур-Султан. День рождения брата. Пока мы ждем остальных гостей, тетя невестки, Ляззат, спрашивает у меня с жалостью:

— У тебя хоть кто-то есть?

— Я не хочу об этом говорить.

Она удивляется, съеживается и отводит взгляд.

Наконец все гости за столом. Теща брата произносит тост. Переспрашивает у него:

— Тебе двадцать восемь же уже?! 

Он кивает. Она качает головой и тяжело вздыхает:

— Ой-бай… Там и тридцать скоро. Время лет… — нечаянно бросает на меня взгляд, отворачивается и сжимает губы.

 

15 декабря

Стамбул. Завтракаем с давней подругой, проживающей в Турции, в кафе с видом на Босфор. Через пару столиков от нас сидит пара: мужчина и женщина лет за сорок. Мужчина то и дело поглядывает на нас, рассматривая с ног до головы, ухмыляется. Моя подруга Дина ловит его взгляд, хитро улыбается и говорит:

— Хах. Типичная история, — демонстративно выпрямляется и медленно расстегивает верхнюю пуговицу своей красной кофточки.  

Спустя пару секунд она продолжает, наматывая свою прядь волос на палец:

— Жан, хочешь тирамису? Попробуй обязательно, потом будешь видеть разницу, где тирамису, а где шоколадный торт. 

— Я не люблю сладкое, — возвращаюсь к яичнице с суджуком[1]. Отламываю кусочек горячего балон экмека[2], посыпанного черным кунжутом, окунаю в каймак и отправляю в рот. В этот момент мне кажется, я ничего вкуснее не ела за целый год. 

Неожиданно гремит посуда. Женщина разгневанно что-то выкрикивает по-турецки, кидает салфеткой в мужчину и быстро уходит. Мужчина спешно вытаскивает купюру из портмоне, кладет на стол и выбегает из кафе. Дина расслабленно откидывается на спинку дивана и говорит:

— Она сказала: «Пошел ты!»

 

31 декабря

Уральск. Встречаю Новый год в кругу близких родственников. В коридоре, пока я снимаю куртку и разуваюсь, вернувшись с улицы, подходит ко мне апашка, смотрит пронзительно и ни с того ни с сего рассказывает:

— Знаешь, была у меня завуч в школе, старая дева. Я ей тогда говорила: «Раз замуж не вышла, для себя хоть роди». А она все «нет, как это я буду с женатым-то, неудобно как-то, мы же здесь все друг друга знаем». Потом жалеть стала. Такими слезами ревела, ой, — тут апашка хватает меня за руку и начинает гладить. — А я же ей говорила! — уже сильнее растирает мне руку. — Ребенка для себя хотя бы родить надо! — она перешла на шепот: — Хоть даже от женатого, — и махнула рукой.

Собираемся за новогодним столом. Дядя произносит тост, каждому желает что-то свое, в основном материальное: карьерного роста, денег побольше, новую машину. Настает моя очередь:

— Жанна, желаю, чтобы ты поскорее замуж вышла. Чтоб муж был сильно богатым.

— Ага, — посмеиваюсь, — и чтоб на белом вертолете.

Дядя фыркнул, растерялся на мгновение и с раздражением закончил:

— Так, давайте, всех с Новым годом!

 

Апрель

Алматы. Присматриваю себе новое платье в бутике ТРЦ.

— Жанна? — подходит ко мне бывшая коллега с коляской, где спит ее младенец. Рядом с ней еще дочка лет семи.  — Смотрю, ты не ты. Арнур! Иди сюда! Быстро! Положи! Сейчас же положи! Данеля, приведи его! Ох! С детьми никуда нормально не выйдешь! Никакого спокойствия! — выдыхает. — У тебя что, дети есть?

— Нет.

— Замужем?

— Нет.

— Да ты, наверное, всех отшиваешь?! Идеалы вы все ищете! Тцц. Данеля, что вы там застряли?!

— Я тороплюсь, — говорю я и сбегаю.

Еду домой в такси.

— Вы что такая грустная? — спрашивает таксист.

— А что?

— Замужем?

— Почему вы спрашиваете?

— Ниче, просто. Не нравится вопрос?

— Надоел этот вопрос!

— Ой… извините… не переживайте.... Еще найдете, да все у вас будет хорошо.

В этот момент слышу звук sms. Достаю телефон. Мне одобрили рабочую визу в Швейцарию. Выхожу из ватсап-чата с родственниками. Захожу в «Инстаграм». Отписываюсь, удаляю из подписчиков часть родственников, семейных однокурсников и коллег. Остаюсь на связи только с самыми близкими.