Рассказы

Марта

 

– Заказ готов. Куда доставить? – спросил виртуальный помощник «умного» офиса. 

– Домой! – Юрий бодро зашагал к лифту.

 

В свои восемьдесят два Тешин был подтянут и полон сил.  Пепельные волосы мягко спадали на широкие плечи. Открытый уверенный взгляд и тонкие губы выдавали волевого человека, на которого тяжело повлиять. Любимая одежда – черная футболка, светлые брюки и кожаные мокасины.  

Ведущий конструктор всемирной студии Modus регулярно предлагал миру новые модели роботов-помощников. Череда пандемий, унесших миллионы жизней в середине двадцать первого века, сделала продукцию студии неимоверно востребованной: многие хотели иметь роботов, которые не только делали всю домашнюю работу, но и были интересными собеседниками, преданными помощниками и даже друзьями.

Изделия студии уже заменили кассиров, переводчиков, фармацевтов, таксистов, работников складов. Многие компании приобретали роботов Modus вместо офисных служащих. Внешне они почти не отличались от людей, говорили на всех языках мира, улыбались и шутили. Тешина называли «Маэстро» в создании андроидов.

 

Спустившись с двести пятого этажа офисного здания, он сел в автолет. Автопилот вертикально поднял машину в воздух и рванул к восходящему на горизонте солнцу.

Жилища Тешина были разбросаны по всему миру. В горах, у океана, в лесу, на краю одной из скал Гранд Каньона – он жил в них в зависимости от очередного проекта и настроения. Все были «умными», за исключением одного, который и назывался «домом». Здесь, в старинном особняке середины двадцатого века с верандой и садом, он отдыхал и творил, здесь хранились дорогие для него вещи, будившие воображение и помогавшие придумывать новое. В доме выросло несколько поколений Тешиных. Юрий, единственный потомок некогда большой семьи, жил в эпоху, когда человечество победило многие болезни и в восемьдесят люди выглядели как некогда в пятьдесят. Семьи заводили редко, предпочитая поверхностное и недолгое партнерство. Тем уникальней было родовое гнездо с его уютом и особой атмосферой тепла и любви.  

 

Прибыв на место, Юрий прошел в дом. Переодевшись, направился в специальную комнату, где  хранился источник его вдохновения – семейный фотоальбом. Старинный фолиант после недавней компьютерной эпидемии, уничтожившей цифровые изображения людей, стал бесценным. В мире давно перестали пользоваться бумагой из-за ее дороговизны. Бумажные копии хранили только крупные музеи, антиквары и коллекционеры.

Обтянутый бордовым бархатом, с пластиной из слоновой кости на обложке в виде вздыбленного коня, с потертыми уголками и страницами из плотного серого картона – за сто с лишним лет альбом распух от фотографий.  Он бережно хранился в комнате, где поддерживалась музейная температура и влажность.

В ожидании подарка самому себе, сидя в любимом кресле прадеда, Тешин рассматривал снимки, проводя рукой по потемневшей бумаге. В детстве Юра брал неподъемный альбом и, пристроив его на маленьких коленях, с трудом переворачивал огромные негнущиеся страницы. Разные люди, одежды, время… Он разглядывал лица, обстановку, представлял, как они жили, чем занимались, о чем говорили. Прадед с прабабушкой, отретушированные до лубочного рисунка, черно-белые снимки незнакомых людей, каких-то собраний, демонстраций, потом – цветные: семейные застолья, родители, университет, друзья, первая дизайн-студия… Но любимой фотографией была «Марта».

Девушка приблизительно двадцати пяти лет сидела на широкой перекладине, слегка откинувшись назад и упираясь в нее ладонями. Светлое платье в цветочек с рюшками на рукавах. Голова слегка наклонена влево, мелкие кудряшки на лбу и висках разлетелись от легкого порыва летнего ветерка, открыв лоб. Чуть насмешливый, дерзкий взгляд и полуулыбка выдавали уверенную в себе девушку. Светлая толстая коса перекинута через правое плечо и перевязана внизу атласной лентой, на скрещенных ногах – белые носочки и темные туфли на ремешке с толстыми каблуками. На обороте – черными чернилами от руки: «Марта. 1957 г.»

Он не знал, кто она, как фотография попала в альбом, но любил и заботливо берег снимок. Каждую женщину, с которой встречался, Тешин невольно сравнивал с Мартой, ждал и искал именно такую.

С момента создания студии его не покидала мысль воссоздать образ девушки из далекого прошлого. Сначала как скульптуру, позже – как полноценную «очеловеченную» модель.

Он ждал новые материалы и технологии, чтобы создать совершенный образец. Конструктор хотел не просто «похожести», а ощущения реального человека рядом.

Наконец сработал датчик входной двери. «Марта» приехала!

 

Она стояла как живая: платье, коса, носочки и коричневые туфли.  Только глаза закрыты. Рабочие, распаковав робота, возились с настройками. Наконец, Марта активировалась. Голубые глаза скользнули по комнате и остановились на Тешине. Марта смотрела прямо и …покорно. Юрий подошел ближе. Девушка приподняла голову, робко улыбнулась и слегка покраснела.

Внутри что-то оборвалось. «Это не её взгляд!» – подумал он, заглядывая в голубизну пластиковой радужки. Марта смотрела, кротко ожидая команды.

«Подождите! – Тешин остановил рабочих, собиравших упаковку. – Увезите всё назад!»

 

Солнце почти село. Дом накрыла синева сумерек. Старая лампа, висевшая на веранде, захватила конусом света стол, разбросанные по нему фотографии, бокал и бутылку виски.  Маэстро крепко спал в плетеном кресле. А на полу лежал выпавший из руки снимок девушки с насмешливой улыбкой и дерзким взглядом.   

Кошка

«Что со мной не так?  – думала Динка, неторопливо шагая по заснеженной улице. – Почему так быстро надоедает работа?  Год – и все ясно, где подтянуть, чему подучить, что изменить. Два – все надоело! И опять поиск. А ведь уже  тридцать три». 

Почти каждые три-четыре года она меняла работу. А иногда и чаще. Вот и сегодня была на очередном собеседовании. Работа интересная, есть чему поучиться и применить все, что умела. А умела Динка немало: три иностранных языка, портфолио успешно завершенных проектов, выстроенные организации, налаженные системы, обученные люди.  

«С жиру бесишься!» – упрекали подружки. «Допрыгаешься! Не девочка, о себе подумать пора! Семья – это тоже авторитет», – ругала  мама.  «Авторитет, – усмехнувшись, пнула носком сапога невидимую снежинку. – Авторитет уже есть. Зовут не иначе как Дина Александровна, забегают вперед, чтобы дверь открыть. А мне… удрать охота!»

Динка разбежалась и заскользила по ледяной дорожке, застывшей на снежном тротуаре темным вытянутым леденцом. Увидела открытые ворота парка, свернула к ним.

Расчищенные тропинки, припорошенные слетающим с деревьев снегом, змеились и переплетались, чтобы снова разойтись, убегая  в разные концы парка.  Под толстым слоем снега спали парковые скамейки, а пихты и елки замерли как воины на покое, подняв вверх копья. Третий день на город давило серое, непроницаемое небо. От этого все вокруг выглядело унылым и бесцветным. Казалось, хмурь серости накрыла все так плотно, что никогда больше город не будет ярким и веселым.

           

– Постоянно на вдохе не проживешь, – убеждала Динку крестная. – Ты себя-то осади, заставь, в конце концов! Как люди по двадцать лет на одном месте?

– Не знаю. Меня рутина и однообразие убивают. Сначала работать интересно. Как только все налажу, организую, словом, как только можно успокоиться, начинается скука смертная. Через два года – офисная интоксикация: сплетни, подставы! На людей смотреть не могу.

– Динка, ты – динозавр, ископаемое! Везде так, людей не изменишь. Значит надо менять себя.

– А я не хочу!

– Ну тогда я не знаю… Тебе в цирке работать, где каждый день – праздник.  Или в горячей точке служить: там не до сплетен.

Динка брела между деревьями, вспоминая крестную, и мысленно продолжала  спорить.

Навстречу шла пожилая пара, что-то горячо обсуждали. Подойдя ближе, девушка услышала: «Кошки стаями не ходят, а гении – строем! И вообще, ты не права. Почему парень должен подстраиваться под всех?..»  Пара прошла, а слова повисли в воздухе, постепенно оседая в извилинах разгоряченного Динкиного мозга. «Кошки стаями не ходят, кошки сами по себе. Зачем подстраиваться под всех? Быть со всеми и ни с кем…» Вдруг пораженная Динка остановилась: «Кошка! Ну конечно! Я – кошка!»

Облегченно вздохнув, она зажмурила глаза, открыла их и рассмеялась. Раскинула руки, закружилась на месте. Остановилась, успокаивая учащенное дыхание, взглянула наверх. Серость постепенно рассеивалась, посветлело. Солнца еще не было видно, но ощущение неизбежности света наполняло радостным ожиданием.

«Все со мной хорошо, просто кое-кто не ходит строем! Живем дальше!» – Динка бодро зашагала к воротам.

Когда выходила из парка, небесную муть пробили первые за день солнечные лучи. Постепенно вытесняя унылый мрак, живительный свет озарял все вокруг. Снег заискрился мириадами радужных огоньков, защебетала птичья мелюзга, бойко перелетая с места на место. Парк ожил и похорошел.

 

Динку взяли на работу. Два года она занималась новым проектом, по окончании которого опять ушла.

Позже на одной из улиц города появился яркий баннер: «Для тех, кто не ходит строем! Персональные туры от Дины!».