Рассказы

Гиперкежуал

Заставка

Жизнь менеджера в типичной айти-конторе похожа на бесконечную скучную игру, где ты только и делаешь, что ходишь по карте от персонажа к персонажу, разговариваешь с ними, совершаешь давно опостылевшие рутинные задачи и получаешь золото. Каждый сам выбирал, как разнообразить геймплей своей жизни. Никита выбрал три опции: женщин, алкоголь и гиперказуальные игры на смартфоне. Каждый из бонусов срабатывает на своей локации и в своё время. И желательно не смешивать. Это Никита знал, потому что уже экспериментировал и получал плохие варианты развития событий. Например, если смешать алкоголь и игры…

Левел один. Эскейп-рум. Выберись из комнаты

На кровати лежит скорченный, обнажённый труп девушки. Её красивые серые глаза широко распахнуты и удивлённо смотрят куда-то вбок, будто модель на фото отвлеклась на что-то очень интересное. По щеке стекает струйка крови, растекаясь красным нимбом вокруг головы. А тяжелая деревянная маска индейского божества лежит на полу рядом с кроватью. Подбородок маски, заострённый клином, изображающий бороду, тоже измазан кровью.

В инвентаре пусто. Кажется, нужно найти что-то, что поможет выйти. Пока выйти нельзя. Сейчас, когда на кровати лежит остывающий труп, выход закрыт. Снаружи подстерегает опасность.

¬

— Нет, нет, выходить пока нельзя.

Марина казалась лёгкой. Её миниатюрное тело, в меру спортивное, казалось совсем крошечным, когда они обнимались. Она всегда казалась лёгкой, но только не сейчас, когда её остывающее тело, завёрнутое в простыню и ковёр, Никита пытался вытащить на лестничную клетку.

Взять простыню. Применить к трупу. Взять получившийся кокон. Применить к двери. Нет не получается.

— Нет, нет, выходить пока нельзя, — диалоги в таких играх не блещут разнообразием.

Взять ковёр. Применить к кокону. Получить свёрток. Взять свёрток. Применить к двери. Дверь открывается.

Левел ноль. Дейтинг симулятор. Знакомься, флиртуй, завоёвывай сердца

Кат-сцена первая. Лифт, розовое свечение вокруг размытого силуэта. Видно, что за розовым свечением прячется девушка, но кто она?

Впервые Никита встретился с ней в лифте по дороге в офис. Как-то, опаздывая на работу, он запрыгнул в закрывающиеся двери лифта, не справился с инерцией и толкнул девушку, зашедшую перед ним, к стене. От удара у неё слетели очки и упали на пол. Никита присел, чтобы поднять их, но одновременно присела и девушка. Их взгляды встретились, и Никита мельком рассмотрел маленький нос, усыпанный веснушками, и серые глаза. А обоняние ухватило аромат её духов: что-то с нотками зелёного чая и лаванды. Буркнув невнятные извинения, Никита сунул очки в миниатюрную ладошку и тут же уставился в смартфон, судорожно тыкая в экран: на паузе была какая-то гиперказуальная игра.

Едва двери лифта распахнулись, девушка выскочила первой, толкнув Никиту плечиком и обдав на прощание тонким ароматом зелёного чая. Погрузившись с порога в офисную суету, он тут же забыл об этой встрече.

Второй раз он встретил её, когда выходил из кабинета шефа. Как раз перед этим шеф сообщил, что к нему зайдёт жена.

Левел два. Бродилка. Ходи по городу и выполняй квесты

Хорошо, что прямо рядом с домом начинается не очень ухоженная часть городского парка. Только перейди дорогу — и вот ты уже в таком глухом лесу, будто там не ступала нога человека. Плохо, что переход далеко и освещается фонарём, а на фонаре наверняка камера. Нужно идти прямо, тут достаточно темно. Хорошо, что сейчас ночь. Плохо, что машины нет-нет да и проезжают. Нужно подождать, пока не будет машин. Хорошо, что людей нет вокруг: достаточно поздно уже, все спят. Плохо, что Марина умерла. Хорошо, что никто не знает, где она. Плохо, что её будут искать. И очень плохо, что, скорее всего, не полиция, а какие-нибудь бандиты по заказу шефа. Денег у него хватает. А они найдут, и тогда хана Никите.

Кат-сцена вторая. Музыка бьёт волнами басов, свет лазерных установок скользит по стенам разноцветными лоскутами, опадает в бокалы отдыхающих. Девушка в белом платье. Где-то он её видел? Ах да, золотая оправа и веснушки. Жена шефа Марина. Кстати, глаза у неё красивые, серые.

Изрядно опьянев от нескольких коктейлей, Никита собрался уже уходить с корпоратива, когда Марина подошла к нему. Привстав на цыпочки и вытянув шею, она дала понять, что хочет, чтобы он приблизил к ней ухо.

Автосохранение

— Привет, тут уже становится скучно, не находишь? — от неё слегка пахло алкоголем и сильно зелёным чаем.

— Да! Я как раз собирался уже уходить.

— Ты меня чуть не раздавил в лифте недавно? Помнишь?

— Помню что-то такое. Я ведь извинился.

— А я не извинила. Так что с тебя коктейль.

Ах, эти серые глаза! Ах, эти веснушки! Разве можно отказать девушке с такими глазами? К чёрту шефа.

Левел три. Три в ряд. Собери три одинаковых предмета, и они схлопнутся в новый с другими свойствами

Шаг, другой. Ковёр на плече тяжёлый и загораживает обзор. Шаг, другой. Визг тормозов. Машина объехала Никиту вихляющей дугой, съехала на обочину и остановилась.

— Эй, тебе что, жить надоело, придурок! — водила выскочил из машины и пошел было к Никите, но тут, разглядев внимательнее своего собеседника, как-то вдруг сдулся и попятился назад. — Ты чё мужик, труп тащишь?

Водила заметался на месте, потом достал из кармана смартфон и, пятясь, дрожащими руками начал набирать номер, выкрикивая оскорбления и проклятия в адрес Никиты.

Ничего другого не оставалось, как бросить ковёр и бежать за водилой. Догнав у самой машины, Никита выбил телефон из его рук и схватил за шею. Через несколько минут мужчина был мёртв, а у Никиты появилась машина и два трупа в багажнике.

Кат-сцена третья. Последствия неверного выбора

Эта проклятая маска крепилась тонким джутовым шнурком, намотанным на вбитый в стену гвоздь, уже несколько лет. Кто мог знать, что она сорвётся именно в тот момент, когда Никита будет раздевать свою подружку. А ведь она могла упасть и раньше, на голову Никите. И тогда не Марина, а он лежал бы здесь мёртвым. Первый позыв позвонить в полицию или в скорую Никита заглушил. У Марины был муж, а у Никиты был шеф. К несчастью, так вышло, что это был один и тот же человек.

Змейка. Кушай вишенки, чтобы стать больше

Машина едет по ночным улицам. В багажнике лежат два трупа. На переходе светофор мигает жёлтым. Казалось бы, что может пойти не так? Снова визг тормозов — и новый труп ложится в салон. Парень явно шёл с вечеринки, был пьян и не смотрел по сторонам. Теперь уже неважно.

Game over

Наутро спасатели суетились на берегу реки у снесённого ограждения. По словам очевидцев, в машине, поднятой спасателями со дна, находились четыре трупа. Два из них — в багажнике.

Выход в меню. Выбрать последнее сохранение

— Привет, тут уже становится скучно, не находишь? — от неё слегка пахло алкоголем и сильно зелёным чаем.

— Да! Я как раз собирался уже уходить.

— Ты меня чуть не раздавил в лифте недавно? Помнишь?

— Помню что-то такое. Я ведь извинился.

— А я не извинила. Так что с тебя коктейль.

— Прости, я правда себя не очень хорошо чувствую. Давай как-нибудь в другой раз заглажу свою вину?

— Ладно, беги. Увидимся.

А в голове вертится: «Ах, эти серые глаза! Ах, эти веснушки!»

Незначительность

Он был единственным ребёнком. Родился немного недоношенным. Не сильно, но достаточно, чтобы всё детство болеть и плохо расти. Родители чувствовали вину перед ним. Но лихое время, на которое пришлось его рождение, не позволило им больше времени проводить с ребёнком: нужно было работать, чтобы дать ему всё необходимое. Всё необходимое, кроме самого нужного. Чувство вины заглушали подарками, по одной игрушке раз в месяц в день его рождения. Мягкие плюшевые медведи. Их становилось всё больше и больше. Пространство его маленькой детской заполняли медведи, вытесняя воздух и не оставляя ему места, чтобы расти. И он был мал.

Однажды, на очередной день рождения, в доме появился гигантский медведь. Он был размером с половину его детской кровати и призван был служить чем-то вроде большого, тёплого кресла. Садишься в него, а лапы обнимают тебя, и становится тепло и не так одиноко. Возможно, так они хотели показать, что рядом. Что это не лапы медведя, а их руки обнимают его. Но он боялся нового обитателя своей спальни. Он видел, насколько мал и незначителен по сравнению с медведем-креслом. Слишком мал. Слишком незначителен.

Ему было шесть с небольшим. Был сентябрь, и мама торопилась отвести его на линейку в первый класс и потом убежать на смену. На работу нельзя было опоздать. «Мы же договорились! Помнишь?» Он плёлся за спешащей матерью, нарядный, в новеньком школьном костюмчике, задирал голову вверх и видел, какие вокруг гигантские деревья. Они были большими и расходились наверху в разные стороны, как карандаши в стакане. Эти деревья казались такими огромными, что всё остальное на их фоне было маленьким и незначительным. Кроме, конечно, школы. В школу он попасть мечтал, потому что мама обещала, что там за ним присмотрят.

На половине пути мама остановилась, обняла его, а потом показала в сторону школы: тебе туда малыш, а мне на работу, отсюда уже дойдёшь. И убежала ловить такси.

Он сделал первый шаг. Один незначительный шаг в гигантском мире, который окружал его деревьями. В глазах стояли слёзы, голова кружилась и постоянно тошнило. Деревья толкали его своими жирными, шелушащимися боками, он окружили его и водили вокруг него хороводы. Они шелестели. Они не хотели отпускать его и вели куда-то. Слишком поздно он понял, что его вели не туда, куда он должен был попасть. Деревьев становилось всё больше, так что небо, которое временами проглядывалось где-то там, между далёкими кронами, уже перестало быть синим и стало чёрным. А на небе появились искорки звёзд. Деревья наклонялись к нему, чтобы получше рассмотреть его, такого маленького и незначительного, и стукались своими лиственными лбами, пока совсем не сомкнули макушки. И только ковш Большой Медведицы пробивался сквозь эту тьму.

Он зарыдал и побежал что было сил неизвестно куда, а деревья аплодировали ему отражёнными звуками топота его ботиночек. Вдруг деревья расступились, и он увидел самого большого медведя. На поляне, освещаемая светом луны, стояла бурая медведица. Она ждала его.

— Здравствуй, — сказала она. — Ты заблудился?

Он кивнул.

— Не переживай. Иди ко мне, я обниму тебя своими большими лапами, и тебе станет тепло. Я напою тебя своим молоком, и ты уснёшь. Я буду заботиться о тебе и никогда-никогда не оставлю одного.

И он подошёл к ней и прижался к тёплому боку. А слёзы уже высохли на буром мехе его мордочки.