Инопланетный Дык

Лисенок и Медвежонок сидели под тополем и молчали. Лисенок пристально вглядывался в горизонт. Он обхватил передними лапами колени и почти не шевелился. Прищурился и почти не мигал. Медвежонок искоса поглядывал на друга, вздыхал и ерзал. Иногда он набирал в грудь воздуха, силясь что-то сказать, но никак не мог решиться и только тяжело пыхтел.

Вот уже двенадцать дней, как Лисенок перестал смеяться, играть и погрузился в молчание. И вот уже двенадцать дней, как Медвежонок не смел с ним заговорить. С тех самых пор, как улетел Дык.

Дык приземлился на этом самом месте — около тополя на Лисьем холме. В тот день стояла такая жара, что играть совсем не хотелось. Лисенок и Медвежонок лежали в зарослях лопухов и ловили жуков. Вдруг земля содрогнулась от ужасного грохота. Как будто били и скрежетали металлом о металл. Из зарослей мгновенно высунулись две взлохмаченные головы. В метре над землей в воздухе висела летающая тарелка. Она была коричневого цвета, который переливался в желтый и обратно. По корпусу тарелки в ряд шли круглые окошки с зеркальной поверхностью.

Тарелка покачивалась в воздухе, как будто не могла решить: приземляться ей окончательно или улететь, пока не поздно. Наконец, в ней что-то заскрипело, заулюлюкало, запело и зашипело. Так бывает, когда настраиваешь радио. На дне раскрылись четыре круглые створки. Из них выдвинулись тонкие металлические ножки. Потом что-то оглушительно щелкнуло, и все звуки оборвались. С ровным гудением часть корпуса начала раскрываться и опускаться вниз.

Она опускалась ужасно медленно. Медвежонок и Лисенок замерли в лопухах и ждали, что будет дальше. Наконец дверца плотно уперлась в траву. Получилась маленькая горка. Друзья насколько могли вытянули шеи: что же там, внутри этой загадочной тарелки? Но не увидели ничего, кроме темноты.

Но вот что-то зашуршало. В дверях показался невзрачный зеленый человечек. Он состоял из двух почти одинаковых шаров — головы и туловища. Из туловища торчали пупырчатые руки и ноги, тонкие, как палки. На голове у него был огромный черный шлем. Стекло шлема было опущено. Из-за него ошарашенно смотрели вокруг выпуклые глаза без ресниц.

Человечек сел на пол и аккуратно скатился по горке на землю. Поднимаясь, он коснулся ладонями земли. Поднес руки к стеклу и долго разглядывал грязь на своих ладонях.

Лисенок с Медвежонком удивленно переглянулись. А человечек потряс руками, желая стряхнуть грязь, растерянно оглянулся на тарелку и опять посмотрел на запачкавшиеся ладони. Он до того растерялся, что Медвежонок с Лисенком не выдержали и прыснули от смеха.

Инопланетный человечек вздрогнул и рванулся обратно к тарелке. С разбегу ему удалось забежать на горку на несколько шагов, но потом он упал и скатился вниз. Шлем съехал на бок, и человечек, как обычный малыш, заревел от отчаянья и страха. Тогда Медвежонок и Лисенок перестали смеяться и вылезли из лопухов.

— Ты чего ревешь? — спросил Лисенок.

— Дык страшно, — по-земному ответил человечек.

— Ты что, по-нашему понимаешь? — удивился Медвежонок.

— Дык я по-всякому, — ответил человечек.

Он взялся тоненькими ручками за шлем и с натугой потянул вверх. Плюм! — выпрямилась антенна, согнутая под шлемом. Она напоминала толстую проволоку с красной круглой лампочкой на конце. Лампочка трещала и неровно помигивала.

— Я Лисенок. Это мой друг Медвежонок, — представился Лисенок. — Мы тут часто играем. А ты откуда?

— Дык с иной планеты, — ответил малыш и улыбнулся.

— А как тебя зовут?

— Дык Инопланетный.

Дык пробыл на Лисьем холме три дня. В первый же день он пригласил друзей в гости, то есть в летающую тарелку. Они увидели, что стены там все сплошь улеплены разными кнопками: зелеными, желтыми, красными, треугольными, круглыми, пятиугольными.

— Ах, какая же тут красота! — всплеснул лапами Медвежонок и потянулся к самой большой круглой кнопке красного цвета, вот только нажать он ее не успел — Лисенок вовремя схватил его за лапу.

— Не трогай, — прошептал ему Лисенок в ухо, — мало ли что.

— Дык это технологии. А на красоту я к вам прилетел посмотреть, — ответил Дык.

— А можно нажать вот на эту кнопочку? — спросил Медвежонок.

— Дык можно, — ответил Дык, — но лучше не надо.

— Почему? — спросил Медвежонок — он уже занес над кнопкой лапу.

— Дык улетим.

— Куда? — выдохнули друзья вместе.

Дык показал пальцем вверх. Лисенок с Медвежонком испуганно переглянулись и попятились от стен.

Рядом с самым большим окном они увидели маленькое мягкое кресло. Друзья несколько раз сидели там по очереди, пристегивались ремнями безопасности, крутили рычаги с металлическими набалдашниками и нажимали педали.

Оказалось, что опасно было нажимать только на красные, желтые и круглые кнопки. А на треугольные, пятиугольные и зеленые — пожалуйста. Особенно радовался Медвежонок. Он нажимал кнопки, с радостным визгом крутился на кресле и даже пытался натянуть на себя шлем Дыка. Только шлем оказался маловат, и ничего из этого не вышло.

Лисенок с Медвежонком научили Дыка играть в охотников и ловить жуков. А ночью они втроем устраивались в траве около тополя и смотрели на звезды. Медвежонок засыпал сразу. А Лисенок не мог — он слушал.

— Дык звезды — это не точки. Это отсюда они такие, а там…

Дык рассказывал про планеты, которые вращаются вокруг Солнца: про Марс, Венеру, Юпитер, саму Землю. Про кометы, Луну, про другие галактики и бесконечность космоса.

К середине ночи засыпал и Дык. Только Лисенок лежал, заложив лапы за голову, и завороженно смотрел на ночное небо. Иногда он поднимался и долго всматривался в зеленую мордочку спящего Дыка. «Вот он какой! – думал Лисенок в восхищении. — Такой малыш, а сколько всего уже перевидал!»

Только под утро, когда угасали звезды и розовел рассвет, Лисенок закрывал глаза. Погружаясь в сон, он спиной чувствовал, как летит с сумасшедшей скоростью вместе с планетой Земля вокруг Огненного Светила. От этого захватывало дух и снились хороводы звезд.

А потом Дык улетел. Без объяснений. Просто однажды утром натянул на голову свой шлем. Антенна его при этом опять сложилась пополам. Медвежонок с Лисенком помогли ему вскарабкаться по скользкой металлической горке в летающую тарелку. Дык помахал им своей зеленой пупырчатой рукой, улыбнулся на прощание и нажал на одну из кнопок. Дверь стала медленно со скрипом подниматься.

У Лисенка вдруг бешено забилось сердце и все похолодело внутри. Он только теперь понял: Дыка больше не будет! Ему казалось, вместе с зеленым человечком улетает от него космос. Завтра он проснется, и все будет по-прежнему: поляна, ленивые от солнца жуки, и тополь будет также шелестеть кроной, и Медвежонок, как обычно, позовет к реке… Вот только инопланетный странник будет далеко-далеко отсюда. Мимо него будут мчаться кометы, и он только мимоходом взглянет вниз, на маленький шарик, с которого сейчас улетает. Вспомнит ли о друзьях? Не забудет ли на следующий день? Там ведь и дней-то нет… Там все иначе.

Лисенок заметался по поляне: «Что делать? Как остановить?» Щель становилась все меньше и меньше. Дык улыбался сквозь стекло шлема и махал рукой.

— Ты вернешься? — отчаянно закричал Лисенок и замер, боясь прослушать ответ.

— Дык вернусь, — глухо послышалось сквозь шлем.

Дверь плотно затворилась, будто сожрав инопланетного малыша.

И вот теперь, двенадцать дней спустя, Медвежонок смотрел на Лисенка и больше не смел его утешать. Первые несколько дней он уговаривал друга:

— Не отчаивайся, может быть, он прилетит завтра.

Но на следующий день он никогда не прилетал. Лисенок каждую ночь стоял на Лисьей горе, задрав кверху голову. Когда рассветало, он уныло плелся домой. Пушистый хвост волочился сзади, пригибая траву. Лето кончалось. Все вокруг постепенно увядало. Казалось, Лисенок увядает тоже.

— Ты, главное, не горюй, — утешал его как-то раз Медвежонок, — может быть, просто еще не пришло время. У них там и время-то идет не так, как у нас. Для них может день — это как у нас… год, — выпалил он и в испуге приложил лапу ко рту.

— Год… — эхом отозвался Лисенок.

— Не год, не год, что ты, — торопливо залепетал Медвежонок, — как полгода… нет… как неделя… два дня. Да, у нас день, а у них два.

— Тогда у него там прошло в два раза больше времени, отчего же он все не летит? — грустно спросил Лисенок.

Медвежонок совсем запутался.

— Может быть, он собирается прилететь завтра, ну или на следующей неделе, — уныло продолжал Медвежонок, — готовится, чистит шлем, думает о тебе. Это может случиться каждый день. Главное — верить. Если уверен, что он прилетит, то и жить можно спокойно. А пока он не с тобой…

— Он всегда со мной, — сказал тогда спокойно, без горечи и обиды, Лисенок, — он везде, куда я ни погляжу. Тут он упал, помнишь? Вот даже ямка осталась. А там, около кустов шиповника, испугался гусеницу. Как смешно он сморщился, — на мордочке Лисенка вспыхнула и тут же погасла слабая улыбка. — Эх, да что там, — он безнадежно махнул лапой и отвернулся.

Лисенок каждое утро ходил на Лисью гору и стоял до рассвета, задрав кверху голову. Или ложился на траву, закладывал под голову руки и смотрел на небо, будто мечтал. Только он ни о чем не мечтал и даже не думал ни о чем. Он ждал.

Медвежонок все понимал. Он тоже ждал. Но только не инопланетного человечка. «Когда же он вернется ко мне?» — думал Медвежонок, глядя на Лисенка. Он чувствовал, что все вокруг померкло и не радует, как раньше. По ночам Медвежонку теперь снился один и тот же сон. Он летит в бескрайней темноте. Далеко впереди — рыжий силуэт Лисенка. Он все удаляется и удаляется. Медвежонок тянет к нему лапы и кричит: «Лисе-е-енок! Лисе-е-енок!» Лисенок не оборачивается, а вокруг носятся и хохочут злые колючие звезды.

…Дык прилетел через двадцать восемь дней. Лисенок не взвизгнул от радости, как мечтал, не схватил его крепко и не скакал вокруг тополя. Он стоял и смотрел, как от летающей тарелки мелкими шажками, спотыкаясь, ковыляет на тоненьких ножках зеленый невзрачный человечек. Дык держал свой огромный шлем в одной руке. Казалось, шлем перевесит его сейчас и опрокинет на землю. Дык не отрываясь смотрел на Лисенка и широко улыбался.

Лисенок тоже смотрел на малыша. Потом он втянул носом осенний свежий воздух и закрыл глаза. Давно ему не дышалось так легко. И в это мгновение он почувствовал, как его лапу мягко сжала теплая лапа Медвежонка.