В центре бури: о чем молчат стихи, написанные в январе

«Қаңтар» и «Пределы молчания» – две подборки стихотворений казахстанских авторов, оказавшихся в самом сердце трагических январских событий. «Пределы молчания» вышли на «Доксе» практически по следам произошедшего, а «Қаңтар» в февральском номере журнала «ЛиTERRAтура».

Во многом эти подборки схожи. Авторы – наиболее заметные казахстанские поэты и поэтессы, пишущие и публикующиеся на русском и казахском языках, многие из них представлены в обеих публикациях. Но есть и важное отличие: тексты в «ЛиTERRAтуре» написаны непосредственно в дни «кровавого января». В то время как подборка на «Доксе» в большинстве своем включает произведения тех же авторов, написанные гораздо раньше, когда сложно было представить, что нечто подобное в нашей стране может случиться.

При этом между событиями прошлого и настоящим, между обеими публикациями, возникает непреднамеренная, а оттого еще более достоверная связь, которая как бы подсказывает нам, что наступление настоящего уже давно было включено в цепь событий, а каждый из авторов, независимо друг от друга, ощущал его приближение. Например, у Ксении Рогожниковой:

Или у Ирины Гумыркиной:

Особенно явно эта связь прослеживается в двух, на мой взгляд, центрообразующих текстах обеих подборок. Это стихотворение Едiлбека Дуйсена «1782 КМ» в переводе Ануара Дуйсенбинова – оно дало название всему сборнику «Пределы молчания»:

И стихотворение Заира Асима «Мы тишина» в подборке «Қаңтар»:

Есть ли пределы у тишины, есть ли мы, когда нет надежды, можем ли мы перекричать бурю, когда молчание невыносимо? Наверное, эти тексты на физическом, эмоциональном и ментальном уровне создают наиболее точное ощущение того, что происходит с людьми в ситуации глобального катаклизма, в которой оказался Казахстан.

При этом мы видим в этих подборках живые записки из укрытия или убежища, напоминающие дневниковые записи Анны Франк или «За закрытыми дверями» Сартра, где «ад оказывается обыкновенной комнатой, в которой навеки заперты трое грешников». И если семья Анны Франк оказалась запертой и отрезанной от всего мира из-за преследований нацистов, то можно ли считать схожесть этой ситуации с запертыми в своих домах алматинцами – случайной? Или все-таки случайности неслучайны, а тайные подсказки подкинуты нам самой жизнью?

Интересно, что в этих двух подборках более двадцати авторов, и они все совершенно разные – по возрасту, по ментальной и национальной принадлежности, по языку, на котором думают, и среде, в которой существуют. Но если смотреть на стихи, написанные до январских событий, то всех их объединяет понимание, что на глобальном уровне в нашей стране и нашей жизни что-то пошло не так, а чувство страха перед тем, что надвигается, – непреодолимо.

Так, Аурелия Акмуллаева, полностью деконструируя в своем тексте гимн Казахстана, сравнивает заезженные посылы о вечной казахской земле и независимости – с уколом транквилизатора, частое употребление которого ведет к передозировке и ранней смерти, как у многих звезд, входящих в печальный круг «Клуба 27». Орал Арукенова рисует казахстанский «конец света» цикличным и бесконечно повторяющимся: «в среднем мире без перемен перманентный акыр заман». А Виктория Русакова видит родину матерью, у которой тысячу лет нет в груди молока и чьи дети кормятся той же смесью, которую Аурелия называет уколом транквилизатора.

Возвращаясь к «Дневнику Анны Франк», так же, как и в записках этой обычной, в общем-то, девочки, во многих текстах подборки «Қаңтар», написанных непосредственно во время трагических событий января, мы видим множество бытовых, совершенно обыденных и таких человеческих деталей:

Наверное, именно это простое, терпеливое и неприхотливое человеческое, позволяющее держаться в страшных обстоятельствах, дает ту самую надежду, которую мы безуспешно ищем в политических фигурах, общественных движениях, многообещающих реформах. Мы постоянно проигрываем в информационной и политической войне, становимся жертвами или инструментами в чьих-то руках. Но пока, оставаясь совершенно разными, мы одинаково смотрим на незыблемые вещи – проигравшими в этой войне будем не мы.