Неудачники

Психологи говорят — надо дружить с успешными людьми, а мне всегда нравились неудачники. Есть в них что-то настоящее, не выхолощенное миром потребления. Если смотреть глобально, то что может ждать в жизни успешного человека? Престижный вуз, работа, гарантирующая продвижение по карьерной лестнице. Жених или невеста из хорошей семьи, пышная свадьба. Детки, которые появятся в результате, — пухленькие розовощекие ангелочки из рекламы «Памперса». Возможно, эмиграция в страну с высоким уровнем жизни. Коттедж, несколько машин, безумное количество работы. Любовники, когда супруги надоедят. Старость в окружении родственников и прихлебателей, ожидающих наследства. И все — вуаля! — карьера закончена, добро пожаловать на следующий уровень.

У неудачников нет сценария, их жизненные пути представляют собой извилистые тропки, которые еле видно в густой траве. Эти люди плутают по пустырям и оврагам, задумчиво глядя себе под ноги, а потом вдруг — р-раз! — и выходят на холм, с которого видно все окрестности. Или случайно попадают в другую галактику, как Артур Дент. А может, даже в параллельную вселенную.

В начальной школе я дружила с высокой девочкой, которая на вопрос учителей «Кем ты хочешь стать, Леночка?» отвечала: «Я хочу стать акулой». В институте моей подругой была застенчивая светловолосая девушка, собирающая комиксы с хомячками-покорителями космоса. На паре по философии она доставала из тетрадки картинки своих хомячков и любовно их перелистывала. Мой первый парень впадал в транс и предсказывал будущее. Мои друзья... Но нет, лучше я расскажу о каждом их них по отдельности.

Дядя Федор

Будильник показывал второй час ночи. Обычно в это время я сплю. Дядя Федор, как всегда, ввалился без предупреждения. Больше месяца я ничего не слышала о нем. И вот он материализовался ночью на пороге моей квартиры, весь заросший рыжей щетиной, как помещик Собакевич, с огромной дорожной сумкой, набитой неизвестно чем. Я бы не удивилась, если бы там лежала бензопила, набор масляных красок и роман Замятина «Мы».

— Полина, привет! — радостно завопил Собакевич, бросил сумку, которая с глухим стуком упала на порог, и полез обниматься. — Ты ведь ждала меня, правда?

Он сгреб меня в охапку, оторвал от пола и закружил по коридору, стукая о стены.

— Федор, поставь меня на место! И обувь сними! Я только вчера пол мыла!

Он отпустил меня, скинул куртку и стащил грязные ботинки, зацепив задниками порог. Схватил меня за руку и бесцеремонно потащил на кухню.

— Пойдем, пойдем! Добра молодца надо сначала накормить, напоить, попарить в баньке, а потом можно и спрашивать! — он добрался до плиты и открыл крышку казанка. — Есть че пожрать?

— А то! Я должна была надеяться и круглосуточно котлеты жарить!

— Ой, ладно, не гунди! — он уже проверял содержимое моего холодильника. — Вон же колбаса лежит, сыр. Ты что, не поделишься со страждущим куском колбасы?

Федя извлек колбасу за хвостик, подбросил ее к потолку, изображая жонглера, но поймать не успел, и она грохнулась на пол. Он быстренько поднял ее, приговаривая, что вовремя поднятое не считается упавшим, схватил нож, оттяпал здоровенный кусок и засунул себе в рот. Закатил глаза от удовольствия и, как Демосфен, начал ораторствовать с набитым ртом:

— Поля, поздравь меня! Я купил квартиру в России!

— Чего-о? Какую еще квартиру?

Следующий час прошел в разговорах, запиваемых крепким кофе и заедаемых бутерами с колбасой. Федя то скакал козлом по кухне, хватая разные предметы и оживленно жестикулируя, то падал в изнеможении на стул, показывая, как он устал от моей тупости. И все это время я думала, как бы от него отделаться и завалиться спать. Беседа явно шла по кругу.

— Ну зачем ты купил эту завалюху? Ты никогда ее не продашь!

— Это не завалюха, а нормальная квартира.

— Нормальные квартиры не находятся в деревне под названием Скреблово! Что ты там будешь делать? Лошадей скрести?

— Буду через Лугу ездить в Питер, искать там клиентов на логотипы.

— И сколько времени это займет? До Луги сколько ехать?

— Где-то час на автобусе, потом три часа на электричке до Питера.

— Получается, четыре часа туда и столько же обратно. Восемь часов, полный рабочий день. Федя, у тебя в Алматы была нормальная трехкомнатная квартира! И работа в типографии!

Я уже устала что-то ему доказывать, устала возмущаться. Федя есть Федя. Остался последний вопрос.

— Федор, а как же Диана? Что у вас случилось?

Он сделал вид, что изучает древесные узоры на линолеуме. Вздохнул, встал с табуретки. Сел обратно и начал раскачиваться. Туда-сюда, туда-сюда.

— Я не знаю, что с ней делать, Поля. Мне кажется, она избегает меня. Она барышня со странностями.

— Чуден Днепр, а кто не чуден? В чем ее странности-то?

— Она всегда заранее назначала время свиданий. Если я вдруг звонил не по графику, она поднимала трубку и толком не разговаривала со мной. «Извини, Федор, я занята, мы же встречаемся в среду, в среду мне и позвони». Что это за расписание такое? Почему, если я ее парень, мне нельзя позвонить в любое время? Ну, скажи мне, Полина, это нормально?

Я задумалась: нормально это или нет? В случае с моей подругой — это стиль жизни. Она всегда приходит строго по расписанию и всем назначает точное время встреч. Исключение — Вовчик, но он друг детства.

— Да. Это нормально. Она со всеми ведет себя, как английская королева. И что ты сделал?

— Я разозлился и вообще перестал звонить. Сижу дома, переживаю. И тут приходит тетя Гуля, мамина подруга. Сын, говорит, женился, ищу квартиру для них. Я возьми да и брякни: «Покупайте мою, теть Гуль!» Она так обрадовалась. На следующий день мы пошли к нотариусу и все оформили. А в Луге у меня живет одноклассник Леха. Приезжай, говорит, Федюнчик, тут в деревнях столько жилья стоит, купишь за копейки. Ты же хотел жить в России...

— Диана в курсе твоих квартирных дел?

— Нет. Я думал, что продам здесь квартиру и у меня больше не будет повода возвращаться.

— Зачем тогда вернулся?

Он встал, подошел к раковине и плеснул водой из крана себе на ладонь. Пригладил мокрыми пальцами рыжие торчащие волосы.

— Слушай, я за этим и пришел к тебе. Леди Ди мне написала позавчера, спрашивала, как дела. Я не знал, что ей ответить, просто взял билет на самолет да и прилетел.

Федя нервничал. Вся его напускная бравада испарилась.

— Что мне делать? Я люблю ее. А теперь я купил квартиру в Скреблово. Как ей сказать об этом? Я даже не знаю, как она на самом деле ко мне относится.

Федор совсем сник, мне даже стало его жалко. Я положила ладонь на его красные обветренные руки и посмотрела в глаза.

— Как она к тебе относится? Замуж она выходит за какого-то жировичка. Хотела написать тебе по вотсапу, потом передумала, наверно.

Вовчик

Громкая музыка с улицы вторгалась в сладкий, тягучий, как ириска, утренний сон Вовчика. Он открыл глаза, потер пальцами виски и огляделся. Батарея бутылок из-под вина и водки, пивные банки, объедки оливье на тетиных фарфоровых тарелочках — стол был завален остатками вчерашнего пиршества.

Вовчик лежал на полу среди груды мятых одеял и диванных подушек. Новая рубашка, белая в синюю полоску, была покрыта винными пятнами. Джинсам тоже досталось — на светло-синем фоне расплылось огромное вишневое пятно.

— Эй! — заорал Вовчик. — Есть тут кто-нибудь?

Из спальни вышел Барсик, потерся о хозяина линяющим серым боком и призывно замяукал — кормить-то будешь?

Ночная пьянка с соседом-стоматологом и друзьями с района отзывалась болью в висках. «И зачем я опять нажрался? Что я теперь ей скажу? Она же запрещает мне пить…»

Зеленый китайский палас был усеян окурками и пустыми бутылками от колы.

— Карасу ты моя, карасу! Все пустые, что ли? — взгляд блуждал по комнате, периодически останавливаясь на следах разрушения.

— Вот это мы вчера дали джазу, да, Барс? — он посчитал бутылки. — Ого! Пиво без водки — деньги на ветер! А кто это рылся в моей библиотеке?

Вовчик вскочил на ноги и подбежал к шкафу.

— Ни хрена себе! Где моя энциклопедия по киноискусству? Ну ешкин кот!

Книги, которые всегда были упорядочены по жанрам, валялись как попало. Чьи-то жирные пальцы вчера перелистывали эту бесценную коллекцию, на которую он тратил большую часть своей зарплаты.

Вовка вскипел от злости.

— Да на хера им книги?! Уроды недоделанные!

В кухне задребезжал звонок. Вовчик поплелся по коридору, спотыкаясь о бутылки, добрел до полочки с древним дисковым аппаратом и снял трубку.

— Владимир! Третий раз уже звоню! Я же знаю, что ты дома! — завизжала тетя.

«Сейчас спросит про фарфоровые тарелки… Сталин в юбке!»

— Не брали, тетя. Не кричи так в ухо, голова болит…

— Чего не брали?! Опять алкашей своих поил?! Ползарплаты в «Меломан» относишь, остальное пропиваешь!

«Ну сколько можно! Моя же зарплата! Сейчас начнется бодяга про посуду и уборку…» — скорбно подумал Вовчик.

— Да уберу я, уберу! И вымою.

— Кто был?! Говори честно, не ври! Я тебя насквозь вижу, паразит!

— Нет, тетя, не алкаши, — Вовка вздохнул и выпалил заготовленную отмазку: — Моей Дианке тридцать три стукнуло. Решили собраться, посидеть. Полина была, дядя Федор.

В трубке замолчали.

— Тетя, ты здесь? Связь оборвалась, что ли? — Вовчик подул в трубку, потом постучал ею по полочке.

— Здесь я, — отозвалась тетя и снова замолчала, прокашлялась. — В общем… Э-э-э… Замуж выходит твоя Диана, просила передать. Тебе не дозвонилась. А теперь иди умойся и убери квартиру!

— Как замуж? — забормотал Вовка. — За кого? Я же люблю ее с детства! Надо бежать, бежать, все выяснить!

Он бросил трубку, которая, скользнув по белому боку аппарата, повисла на шнуре.

Вовчик втолкнул ноги в свои фирменные ботинки и выскочил из дома. Всю дорогу в автобусе он напряженно думал, но ничего путного придумать не смог. «Говорили друзья: эта твоя Диана — не Диана, а динамо! У нее такой список требований, тебе и во сне не снилось! Чтобы был богатый, красивый, умный, с чувством юмора, да еще и на горных лыжах чтоб катался. Узнаешь себя? Вот именно, что нет. Но почему она со мной не поговорила? Почему через тетю? За кого замуж, не за Федю же? Он такой же раздолбай, как и я… Блин, я остановку проехал!» Он вывалился из автобуса и не глядя побежал через дорогу к дому Дианы.

Диана

Диана прихорашивалась перед зеркалом, собираясь на свидание.

— Динка, ты далеко? — голос отца из другой комнаты сбил прицел, и черная стрелочка подводки в углу глаза поехала вниз. Девушка отложила открытую тушь, флакончик покатился и упал с тумбочки на пол.

— Па-а-а, ну сколько раз просила, не трогай меня, когда я собираюсь! И не называй меня Динкой!

Голос папы из-за стены продолжал как ни в чем не бывало:

— Забыл сказать, тебе вчера вечером Федя звонил. На городской. У него что, сотки нет? Шум был, как на вокзале, я ничего не расслышал.

— Мы с Игорем едем на музыкальный фестиваль. При чем тут Федя? Я его месяц не видела.

— А Игорь — это кто? Тот, что на тромбоне играет в оркестре? Или тот, что вернулся из Америки?

Диана выдохнула.

— Папа, Игорь — бизнесмен, занимается новыми технологиями. Тот Игорь, который играл на тромбоне, уже отыгрался. А Вовчику я передала через тетю, что выхожу замуж.

Из дверей спальни высунулась взлохмаченная седая голова:

— Ты серьезно? Замуж собралась?

— Па, ну нет, конечно! — она на мгновенье задумалась. — А может, и да. Надо же как-то от этого Вовчика наконец избавиться!

— Динка, ты что! Вы же дружите с детства, лет с двенадцати, если я правильно помню. Зачем тебе от него избавляться? Такой хороший спокойный мальчик, — папа вышел из спальни в мохнатых тапочках и полосатом халате.

— Этот спокойный мальчик мне весь имидж портит, — проведя помадой по губам и причмокнув, ответила Диана, — ладно, я побежала. До вечера!

…Проспект Достык стоял в пробке. Все сигналили. Дорогу перегородила скорая.

— Стой! Не ходи туда! — Игорь дернул свою спутницу за рукав.

Но Диана уже отстегнула ремень.

— Постой, я гляну, что там такое. Не могу так сидеть.

Она вышла из машины и протиснулась по обочине вперед, пытаясь разглядеть, что происходит. Несколько человек обступили скорую. Диана подошла сзади и успела заметить, как санитар загружает носилки. Из-под простыни торчали ноги в джинсах, покрытых бурыми пятнами. Ботинки были разными — один ярко-желтого цвета еще висел на ноге, а второй, коричневый, валялся на дороге рядом.

Диана замерла на месте. Она узнала эти ботинки.

…Тогда тоже была весна. Аромат расцветающих урючин доносился из дворов. Похоронили маму, и Диана воспринимала мир сквозь толщу своего горя. Вовчик куда-то вел ее за руку и старался развеселить. Рассказывал дурацкие анекдоты, вспоминал забавные случаи из детства. В витрине магазина «Кимекс» краснел рекламный плакат «Распродажа, минус семьдесят процентов».

— Зайдем? Вдруг что-то интересное? — предложил Вовчик.

— Не-е, давай лучше погуляем, — вяло ответила она.

— Да ладно тебе. У твоего отца скоро день рожденья. Может, присмотрим ему подарок?

Диана покорно вошла в магазин вслед за Вовкой.

В торговом зале продавец вертел в руках разноцветные ботинки. Вовчик тронул его за плечо.

— Это что, новая фишка?

— Да какая фишка, разнопарки пришли. Сразу не проверили, а теперь уже вся коллекция распродана, только эти остались. Один желтый, другой коричневый.

— А размер какой?

Продавец удивленно взглянул на Вовчика.

— Сорок второй, а что? Купить хочешь?

— Ага, за штуку беру! Мой размер, буду хипповать, — Вовка обернулся к Диане. — Займешь штуку до получки?

…Громкий голос прервал поток ее воспоминаний. Водитель скорой высунулся из окна:

— Мара, ты все там? Загрузил беспилотника?

— Да, дядь Саш, ща закрою.

Санитар поднял второй ботинок, пихнул его внутрь машины, следом влез сам и захлопнул распашные двери. Скорая помощь медленно развернулась и поехала вперед, освобождая дорогу.

Диана, как зомби, пошла к машине, открыла дверцу и, не глядя на Игоря, взяла свою сумочку. Бизнесмен, занимающийся новыми технологиями, вопросительно посмотрел на нее.

— Ты что?

— А ничего. Не звони мне больше и не приезжай.

Мои друзья

Во дворе двенадцатой горбольницы было шумно. Бегали санитары, приезжали и отъезжали кареты скорой помощи. Больные щурились на апрельское солнце, ковыляя между клумбами с первыми тюльпанами. Мы с Федором примчались на такси сразу же после звонка Дианы.

Как ни странно, в реанимации Вовчика не оказалось. Он лежал в травматологии, весь забинтованный и загипсованный, но в сознании. Глаза его светились из-под повязки, как два фонаря. Диана сидела рядом зареванная и гладила Вовкину ладонь.

— О-о-о, мумия возвращается! — закричал Федор и бросился обнимать нашего друга. Диана отстранила его.

— Ему нельзя резких движений, Федя! Вон стульчик, возьми, сядь.

Вовчик окинул нас взглядом.

— Простите, ребята. Я вчера… Мне сегодня тетя…

Диана приложила палец к его губам:

— Тс-с-с, не болтай.

Она обернулась к нам:

— Полина, Федор, я должна вам кое-что объяснить. Прости меня, Федя, я выхожу замуж.

Федор хмуро посмотрел на нее. Я поймала его мысль — тут друг весь переломанный на больничной койке, а она за свое. Не могла подождать!

— Да, — повторила Диана, — мы с Вовкой решили пожениться. Вы будете дружками у нас на свадьбе?