Septimontium

Здесь сгущенное солнце в песках Авентина живет,

Зеркала на домах отражают пространство эпохи,

Храм Юноны разрушен, но птицы в незримый пролет

Залетают, и время само замирает на вдохе.

Близнецы-Диоскуры теперь не пойдут на Арго,

Но в скульптурах живут, в то же время живут и на небе,

Одновременно грустно и радостно им оттого,

Что не нужно побед, не нуждаются в эллинском хлебе.

Ясный дар Марциала звучит на высоких холмах,

Квиринал поднимает все выше к звучанию сферы,

Раздается такт метрики ровной на всех языках,

И сплетаются вмиг все мгновения времени эры.

Вот ленты рельс, и снова день в пути,

Каймой скользят шесть линий телеграфных,

Локомотив на поворотах плавных

Двусложный ритм замедлил; ощути,

Как станция пустынна и спокойна:

Лежит металл на плитах многослойных,

Вот дети катят шину и баллон.

Я никогда на этот ближний склон

Не попаду и старый рукомойник

Не исчерпаю. Тронулся вагон.

Пласты из туч лиловых проносились,

Теперь туннель — преграда для дождя.

Рассеялось… И вижу то, что снилось:

Заброшенный состав и темнота.

Опять туннель, и мост грохочет следом,

Затем тропа, рыбак с велосипедом

Прошел пешком, и белого кота

В бамбуковой корзинке нес подальше

От рыбы, что у рамы. Все, как раньше.

Смеркается. И круглый лунный диск

В дыму костров восходит. «Вон Венера», —

Проговорил попутчик. Вспышки искр

От колеса, как вспышки в стратосфере.

Включили свет. Разносят черный чай.

Пополнился вагон на полустанке,

И время растянулось на стоянке,

И кто-то прошептал: «Ты приезжай».

Повсюду пар, дома, темнеют своды,

И вечером прогулка в тишине.

Лишь с эхом шаг и тень наедине

В Венеции, где греют дымоходы

Сырую часть стены и потолка.

Снаружи дождь, под крышей тупика

Пережидал, удерживая взглядом:

Дверной замок, ступеньки, стул, что рядом,

И может быть, вернутся этот крюк,

Ультрамарин и тени — все вокруг.

Канал с водой вернется, эта кладка,

Нейтральный свет, брусчаточный узор

И бледный луч, фонарь под сводом арки,

Из храма San Beneto ровный хор.

Вернется дом с обшарпанным узором.

Представишь ты все то, что видел здесь:

Квартиру с удлиненным коридором

И лодку, что с раскатистым мотором,

На водах Гранд-канала полонез.

Вернется все. Во сне, а может, в книгах.

Из этих мест все образы придут.

Кварталы, дождь и свет на длинных пиках

В строке вдруг отраженьем оживут.

На перроне часы переводишь назад,

И все думаешь: странно бы было

Светоносную стрелку сместить наугад,

Оказаться на площади Рима.

Темной ночью пройти и с трудом узнавать

Тот же Форум, который в руинах

В настоящем запомнил, но стал забывать;

Ярче краска на старых картинах

У фасадов домов, вот знакома одна

На углу незнакомого дома;

На латыни читать, как и кем создана,

Но понятно лишь «Vita», «et», «Roma».

Застенчивую кошку с глазами вразлет

Скрипач одинокий кормил

Проснувшись оса ищет мед

На синей тарелке зефир

За окном нотный стан белых линий мелькнул

Из вагона махали банкиру

Теплый чай осторожно нес пассажир

Первый снег подобен пломбиру