Одно утро из жизни Города

Город медленно просыпался. Он любил эти утренние часы, когда на улицах почти нет людей и машин. Пока еще было тихо. Он хозяйским взором окинул все набережные. Ничего необычного, только одинокие рыбаки.

На западе зажглись огни Башни. Город еще не решил, нравится ли она ему. Впрочем, сверкает красиво. «Хорошо придумали — менять цвет подсветки! Ярко. То, что мне и нужно сейчас», — подумал Город. С каждым днем он все больше чувствовал, что поддается осенней хандре. «Вот бы впасть в спячку, как медведь, и проспать до самой весны!» — печально подумал он. Да какое там... Кто же тогда присмотрит за Ангелом на шпиле Крепости, — озорник только и ждал удобного момента, чтобы улизнуть со службы. А еще нужно что-то сделать с рекой и заливом. В прошлом году льда совсем не было, упущение. И дети не катались на коньках из-за этого. Где это видано: зимой нет снега и льда! А ведь он так любил наблюдать за возней ребятни на катке залива. Да, дел невпроворот, где уж тут предаваться хандре.

Вдруг Город почувствовал смутное беспокойство. Мысленным взором «пробежался» по мостам набережных, по улицам. Стоп. Это еще что такое?

На парапете новой Южной набережной, как раз напротив Башни, сидела она. «Рановато для прогулок. Что она делает здесь одна, ребенок еще совсем, наверное, нет и четырнадцати», — подумал Город.

— Зачем ты здесь в такое время? И одна? — молодая женщина как эхо повторила мысли Города и подошла к парапету набережной, где на самом краю сидела девочка. Та испуганно обернулась.

Перед ней стояла молодая женщина. Ее лицо с добрым взглядом располагало к себе и внушало доверие. К тому же на плече у нее висел этюдник. Однако не может же она доверять первой встречной, пусть даже она и художница?

— А вам какое дело? — вызывающе спросила девочка. Было видно, что она храбрилась.

— Ты права, никакого. Просто иду, смотрю, ты сидишь. И стало интересно, что ты делаешь здесь совсем одна в такое время.

— Я ушла из дома, — чуть слышно сказала девочка. Ершистость пропала, и появился просто одинокий подросток, которому отчаянно хотелось прислониться к кому-то.

— Ясно. Меня зовут Марина. А тебя?

— Света, — очень тихо ответила девочка.

— Пойдем-ка сядем, и ты мне все расскажешь.

Они нашли скамейку в парке недалеко от набережной. Марина ни о чем не спрашивала, просто молча ждала. И девочка стала рассказывать.

— Понимаете, еще месяц назад я жила в Москве совсем другой жизнью. Пока родителей не перевели сюда по работе. Там остались друзья, хорошая школа, занятия по гитаре и художка. А теперь... я живу в этом дурацком городе, где все время дожди, друзей нет, школа здесь совсем другая. Одноклассники какие-то тупые, а учителя постоянно ко мне придираются. После школы я готовилась поступать в художественный колледж. У меня была целая жизнь, а теперь... Теперь ее нет. Я так ждала каникул, надеялась поехать в Москву, но родители одну меня не отпустили.

Света замолчала, пытаясь остановить вырывающиеся рыдания. Так обычно делают только те, кто редко плачет. Марина обняла ее за трясущиеся плечи. Она видела, что девочке необходимо было выговориться.

— Знаете, что самое обидное? Родители даже не спросили, хочу ли я переехать! Просто поставили перед фактом. Почему они считают меня маленькой и никогда не спрашивают, что я думаю? Ненавижу их за это! — крикнула Света. — Вот я и решила уйти из дома. Подумала: уйду, они поймут, что мне плохо, и мы сможем вернуться. А потом вспомнила лицо мамы... И так мне захотелось услышать ее голос! Я достала телефон, чтобы позвонить ей, и случайно выронила его в воду.

Видимо, телефон стал последней каплей, и Света заплакала уже не сдерживаясь, закрыв лицо руками.

— Света, бывает, что родители тоже ошибаются. А знаешь что? Давай дадим им второй шанс, а? Провожу тебя домой и поговорю с ними, все им объясню.

Света, всхлипывая, кивнула. Марина, боясь, как бы она не передумала, быстро продолжила:

— А по пути заодно расскажу тебе про наш Город. Поверь, когда ты узнаешь его получше, он перестанет тебе казаться неприветливым. Я часто прихожу сюда писать восход, и если хочешь, можем в следующий раз прийти вместе. Кстати, я преподаю в художественном лицее. Он, между прочим, такой единственный в стране. Сразу обычная и художественная школа, лицей Иогансона. К тому же, у нас есть Муха¹. Знаешь про такую? — Марина с улыбкой посмотрела на Свету, повесила этюдник на плечо, и они пошли к выходу.

В это время на Башне зажглись огни. Сверкающие полоски, меняя цвета, убегали прямо в облака, за которыми скрылась почти половина Башни. Они окутывали ее мерцающим разноцветным туманом. Света обернулась и загляделась видом. «Красиво! Надо будет вернуться и написать такую акварель», — подумала она.

Город довольно вздохнул. Как удачно он «подсказал» Марине местечко, где открывается красивый вид на восход. «Хорошая девочка, талантливая, удачно у нее получаются мои портреты, — подумал Город. — Все-таки хорошо, что построили эту набережную. И, пожалуй, Башня тоже нелишняя». Он еще раз окинул взором Южную набережную, «пробежался» вдоль Невы, подмигнул Ангелу на шпиле. Начинался новый день.

Примечания

1. Санкт-Петербургская государственная художественно-промышленная академия имени А.Л. Штиглица (Академия Штиглица).