Новое звучание

Впечатления о поэтических сборниках Ирины Гумыркиной «Тьма и свет» и «Свойства вещей»

Когда я впервые читала книгу Ирины Гумыркиной «Тьма и свет», мне пришло в голову, что этот сборник мог бы называться «Немота и речь» или «Тишина и звук». Переход из визуального восприятия мира в аудиальное казался очень естественным и гармоничным для этих текстов. Голос, его звучание, слова и шорох эти слов — невероятно важны для автора, как уже отмечали в своих рецензиях на сборник Юрий Серебрянский (в предисловии к книге) и Сергей Ким («Песнь блуждающего Данте», журнал «Дактиль», №11).

Увидев обложку второй книги, на которой было означено Single, и ничего еще не зная про издательство «Стихи» и серию, я приняла это слово за название. Оно показалось как нельзя кстати ложившимся в эту линию музыкальности поэтики Ирины Гумыркиной. Но The Single — оказалось все же серией издательства, а вторая книга автора именуется «Свойства вещей».

Название обращено к одному из стихотворений, посвященных другу — поэту Аману Рахметову:

Здесь, как и в первом сборнике, звучание голоса — или запрет на его звучание — один из центральных мотивов, поводов к стихотворению («Человек говорил человеку — давай дружить», «Как мне теперь тебе рассказать об этом», «Зачем еще придумывать слова», «Если я расскажу тебе об этом…», «Умолчать о главном в последней песне» и так далее.) Голос звучит, и рождается вдохновение, звук приглашает к продолжению текста. Но в случае поэзии Ирины дело не только в этом творческом порыве, проговаривание — это один из способов справиться с болью. За стихами стоит тонкое и трагичное восприятие мира, и каждый текст — это попытка выговорить страдание, сублимировать и отпустить его. И если это вдруг не получается, случается страшное: «В горле черствый комок из недосказанных слов, и болят зубы, немеет язык…»

Одна из сквозных тем двух книг — проживание горя от утраты близкого человека и попытка справиться с болью («Ни веры, ни надежды, ни любви..», «Ты не видел, как ночь выливается из стакана» — из первого сборника и «Не растет мое дерево хилое, не цветет», «И останется после только полынь-трава» — из второго), и это тоже своего рода сублимация — если не знаешь, как сказать, можно написать, и возможно, страдания станет чуть меньше.

И в первой, и во второй книгах встречаются тексты, написанные по следам новостных сводок (профессиональная деятельность Ирины — журналистика). Такие тексты, как: «Не включай сегодня ни радио, ни телевизор», «Чья-то смерть безжалостно бьет под дых», «Все по-взрослому: горечь, табачный дым» возвращают нас к событиям, происходящим вокруг нас. В «Свойстве вещей» это в первую очередь «карантинные стихотворения», как дневник весны-лета 2020 года: «Изучен потолок до сантиметра», «Мы влипли так, что боже упаси», «Подождем еще. Скоро нас всех спасут…».

Все когда-либо прочитанное или увиденное также может стать тем «сором», из которого растут тексты. Любопытно узнать, что читал автор по таким стихотворениям, как: «Заваривая мате, Хорхе рассказывает мне о стране», «Сон Мияке Тосиро» или какие фильмы смотрел («О небесах и море» из первого сборника).

В текстах мелькает и Милорад Павич, видимо, один из любимых авторов — он выглядывает и из первого сборника («По гороскопу от Милорада Павича, я — седьмой знак Зодиака»), и из второго, из одного из самых интересных стихотворений книги:

Атех — принцесса из «Хазарского словаря», что по ночам на каждом веке носила по букве, таким образом защищаясь от врагов во время сна, когда человек наиболее уязвим. Принцесса Атех тоже писала стихи и имела дело со словами.

Любое слово и прежде всего, его звук — и есть Бог, и каждый текст — новое звучание, благодаря которому можно спастись.