Муха

Главные действующие лица

Сцена первая

Больничная палата. Кто-то лежит на кровати, к телу подключена система искусственного жизнеобеспечения (маска, трубочки, капельница и т.д.). Рядом Даша в больничной рубашке. На стульях по периметру палаты сидят люди, комментирующие происходящее.

Черное пустое пространство. Появляется папа Мухи — он с головы до ног обмотан ватой. Поверх ваты плотная пузырчатая пленка. Полиэтиленовая пленка пахнет кислятиной. Переносица у папы красного цвета, каждый глаз глядит по-разному.

Папа боязливо высовывает голову из ваты. Алина, есть у нас что-нибудь от давления?

Один угол черного пустого пространства освещается — это маленькая, но симпатичная светлая кухня.

Мама молча двигает табуретку к шкафчику-пеналу (аптечка в верхнем ящике), встает на нее, снимает с полки пластмассовую коробочку, вынимает одну серебряную пластину, отрывает квадратик, так же молча протягивает мужу.

Папа. Спасибо. А сердечные есть, помнишь ты покупала?

Алина холодно. Смешно…Смешно запивать лекарство ядом.

Острые мамины слова налетают на полиэтиленовые пузырьки, наполненные воздухом. Несколько пузырьков лопается, но под ними вата и слова вязнут в ней, запутываются. Папу Мухи они не задевают.

Алина ищет в коробке таблетки «сердечные». Находит.

Папа забирает их, кивает (голова снова прячется в вате). Угу. Пойду лягу, что-то мне нехорошо.

Алина вздыхает. Тяжело. Будто попыталась поднять двадцатикилограммовый мешок картошки, но не удержала и опустила.

Вздох, как и слова, натыкается на защитный пузырчатый костюм. Не доходит до нужных ушей, растворяется.

Алина. Поисковой запрос: «Алкоголь в природе».

«Если во время пикника вы оставите стакан забродившего сока или варенья, то через некоторое время обнаружите, что вокруг него хороводят пчелы. Пчелам сложно отказаться от такого угощения. Они станут толкаться, не соблюдать очередь и в итоге почти все — утонут. А тех немногих выживших, которые, заметно хромая в полете, все же доберутся до своего улья — ждет разочарование. Трезвые родственники не пустят их в общий дом. И не будут пускать до тех пор, пока напившиеся пчелы не протрезвеют».

На кухне гаснет свет. Папа и Мама исчезают.

В черном пустом пространстве появляется Муха. Конечно, на самом деле на моем папе нет ни ваты, ни пленки с пупырышками. На нем обычная серая толстовка и серые штаны с обвисшими коленками. Просто мама однажды пошутила: «Твой папа нас не слышит, он в невидимой одежде, с защитой от любых ощущений».

…Теперь эту вату и пузырчатую пленку никак не развидеть. Ватно-пузырчатый мешок — любимый папин наряд. Иногда папа выгуливает его месяцами, не может расстаться. Папа в нем смешной и неуклюжий, злой и печальный.

Освещается другой угол черного пространства — это коридор.

Муха. А вообще я бы многое хотел не видеть.

Муха стоит в коридоре и смотрит на то, как мама ищет что-то за кухонными шкафами, за холодильником, в корзине с грязным бельем и даже в сливном бачке унитаза.

Муха. Зачем тогда я продолжаю? Перестать смотреть — не получается…

Мама Мухи наконец выуживает откуда-то большую блистающую бутылку и с победным видом выливает прозрачную жидкость в раковину.

Муха. Потом мама нальет в бутылку обычную воду из-под крана, привяжет к горлышку записку и вернет бутылку на место. Типа никто ее и не находил. Мама называет это «сделать папе сюрприз». У папы игра с прятаньем бутылки называется «заначки».

Миша. Поисковой запрос: «Перегар».

«Перегар — метод обработки земли в сельском хозяйстве». (Википедия)

Миша. Поисковой запрос: «Перегар у алкоголиков».

«Когда в организм человека попадает алкоголь — то есть отравляющее вещество, печень начинает действовать. Сначала ей необходимо «обезвредить» яд, и только потом вывести его. Поэтому печень превращает токсичный этиловой спирт в относительно безопасную уксусную кислоту. Но чтобы эта метаморфоза стала возможной, спирт предварительно преобразуется в ацетальдегид. Не менее опасный. Небольшое количество яда печень худо-бедно способна одолеть, но если алкоголя слишком много, печень перестает справляться, ее начинает сбоить. Фокус удается лишь частично, и ацетальдегид накапливается. Кровь разносит его и другие продукты неполной переработки алкоголя по всему организму, в том числе попадает в легкие…»

Муха уходит, свет гаснет.

Сцена вторая

Комната Мухи. Мама развешивает мокрую одежду на сушилке. Сушилка скособочилась, отдельные прутья вылетели. Муха лежит на кровати, слушает «Вообрази Драконов» вперемешку с Цоем и «Горрилаз».

Мама. Миш, ты уже выучил свою роль?

Муха вытаскивает наушник. Извини я не услышал. Ты что-то сказала?

Мама. Роль свою выучил? У тебя ведь завтра прогон. Помнишь?

Муха. Да что там учить…У разбойника всего две строчки.

Мама. Ты сразу главную роль хотел? Сейчас Анастасия Владимировна посмотрит, как ты справишься с этой маленькой ролью, и в следующий раз даст большую.

Муха. Ага. Даст.

Муха кивает и ухмыляется. Догонит и еще даст.

Мама. Ну зачем ты ерничаешь, объясни мне?

Муха. Я не ерничаю.

Муха возвращает уху наушник, но громкость музыки устанавливает на минимум. Он смотрит на маму несколько минут и, наконец, решается. Мама, сегодня папа опять будет спать на моей кровати?

Мама. Да. Сегодня ты спишь со мной.

Муха. И долго так будет?

Мама. Не знаю, мой дорогой…Не знаю.

Муха кивает. Понятно…

…Это неправда. Мне ни фига не понятно… Мама говорит, что папа болен. Она говорит, что « этой болезнью тяжело бороться, алкоголизм такая же болезнь, как любая другая, а пойти к врачу стыдно. Но это не должно быть стыдно, понимаешь?». Только вот объясняет мне это мама почему-то шепотом.

Слышен храп.

Муха. Это папа храпит…Я ни за что не смог бы спать в это время…За окном еще светло. Всего-то половина пятого. А папа вот спит…Однажды он упал с кровати и проспал на полу всю ночь. Мама пыталась его разбудить: толкала, громко говорила прямо в ухо. В итоге просто накрыла одеялом. Утром одеяло нашлось под столом, а папа обнаружился у книжного шкафа — уперся в него лбом и больше уже не перекатывался. Я увидев засмеялся, а мама сказала: «Не смешно».

В наушниках у Мухи звучит. «I want to shelter you, but with the beast inside, there's nowhere we can hide…».

Муха. Вроде это означает что-то вроде: «хочу тебя сберечь, но с таким зверем внутри мы не можем нигде скрыться».

Муха смотрит на то, как мама расправляет на сушилке его школьную рубашку и вдруг спрашивает:

Почему папа пьет?

Мама замирает. Какое-то время молчит, потом тихо произносит:

Твой папа в детстве жил в одной комнате со сводным братом…тот мог ночью проснуться, вытащить из-под подушки бутылку водки и пить ее так, словно это вода. Он пил, пил, пил…я даже, кстати, не знаю причину, по которой он начал пить…но главное, что он пил, пока не допился до беспамятства и не умер.

Мама вздыхает. Твой папа любил его…Возможно теперь он думает, что у него нет выбора и он в ловушке. Возможно он боится того, что ждет его впереди…Боится смерти.

Муха закатывает глаза. То есть он боится смерти и поэтому убивает себя?

Мама. Никогда не закатывай глаза так…перед близкими. Это обижает…Твой папа хороший человек. Добрый и смешной. Мне казалось, что с его бедой можно справиться, понимаешь? Что я смогу, сумею ему объяснить, и он поймет. Но он не понял. Пока…

Муха. Вообще смерть — она страшная, я понимаю, не дурак… Как-то мы с друзьями бегали смотреть на раздавленного птенца. Гнездо нашли девчонки — в отверстии трубы, на которой держатся веревки для сушки белья. Кто-то вытащил из дома стул. Труба ведь высокая. Сначала все по очереди залазили и просто рассматривали гнездо. Там пищали четыре розовых червяка с желтыми клювами. Вместо глаз у них были такие скатанные из пластилина темные шарики. И кожа прозрачная, тонкая, даже не верится, что из нее скоро должны полезть перья.

А потом тупо непонятно как это произошло (никто из пацанов так и не сознался) один птенец оказался лежащим на асфальте. Его раздавило колесом проезжающей машины, и он стал плоским, как если бы был вырезан из картона. Я не хотел смотреть на мертвого птенца, но все смотрел и смотрел. Зачем я смотрел? Перестать — не получалось…

Мама выбежала из дома в одних тапочках, зацепила птенца какой-то первой подвернувшейся под руку палочкой, перенесла с асфальта в кусты…этого как его…снежноягодника. Обещала, что позже птенца закопает, но замоталась как обычно — забыла.

Сцена третья

Свет перемещается из комнаты Мухи в другую. На кровати сидит папа Мухи. Он только что проснулся, изо всех сил мнет лицо руками.

Максим тихо. Стыдно…как же стыдно.

Во рту у Максима пересохло, губы слиплись, в висках стучит. И пить хочется. Пить хочется как в пустыне.

Максим поднимается, шатаясь идет по темному коридору в кухню. На кухне тоже темно, но Максиму свет не нужен, он наклоняется к стиральной машинке, нащупывает за ней прохладное. Достает. Отрывает бумажку. Какая еще бумажка? И делает несколько глотков.

Максим. Зараза!

Максим швыряет бутылку в раковину, она чудом не разбивается. Поднимает бумажку, читает по диагонали.

Максим бормочет. Ну старая пластинка…«так больше нельзя…вспомни о сыне…». Что я «синяк» какой-нибудь…под забором валяюсь? Вообще-то деньги зарабатываю… и устаю. Имею я право расслабиться или нет?

Максим комкает бумажку, возвращается в коридор, обувается, стараясь не шуметь, открывает входную дверь. В подъезде с весны должна была оставаться заначка. Там под лестницей. Если ее конечно не утащила местная алкашня. Максим спускается к подвалу. Да, где-то здесь…Сердце стучит быстро-быстро. Максим торопится, наступает в пластиковую коробочку с остатками какой-то еды. Наверное соседка сверху котов подкармливает. Сердце совсем заходится. Максима тошнит. Но вот он находит то, что искал. Быстро отпивает и прячет в карман штанов. Сердце успокаивается.

Максим в зал. Можно жить дальше.

Максим, закуривает и выходит в снег.

Миша. Поисковой запрос: «Варианты ловушек».

«Этот яркий кувшинчик, наполненный жидкостью гораздо опаснее росянки. Росянка действует подобно липкой бумаге, покрытой веществом, к которому прилипают насекомые. Саррацения же — хитроумная ловушка, идеальный механизм для отлова и убийства насекомых. Конструкция поразительна! Верхушка этих потрясающих растений похожа на цветок с красными прожилками, напоминающими узор. Она не просто обращает на себя внимание, она обещает своей будущей жертве сказочное угощение. На нижней стороне листа Саррацении выделаются капли манящего нектара. Насекомое не может устоять и пролететь мимо. Например, эта муха. Только посмотрите, как она увлечена поеданием лакомства и не замечает, что держаться на листе становится довольно сложно. Листы Саррацении поначалу помогают насекомому спуститься вниз — внутрь кувшинки, но затем становятся скользкими. Муха соскальзывает, падает и тонет в колодце, наполненном пищеварительными ферментами. Спасения нет — выбраться из кувшинки невозможно. Насекомое постепенно разлагается, а растение поглощает питательные вещества, восполняя все энергетические затраты на производство сладкого нектара».

Сцена четвертая

Окно на кухне чуть приоткрыто, на подоконнике стоит кружка с чаем. Ее окутывают клубы морозного воздуха. Бутерброд уже съеден, а чай никак не остынет. Муха снова пытается сделать глоток, обжигается.

Мама, не отрываясь от телефона. Добавь молока.

В телефоне женский голос в десятый раз произносит. «Абонент вне зоны действия».

Муха смахивает крошки со стола себе в ладони. Терпеть его не могу.

Мама переспрашивает. Кого терпеть не можешь?

Муха улыбается. Молоко. Не папу же…

Алина закрывает окно, протирает запотевшее стекло рукавом халата и глядит в обжигающую белизну утра. Наверное, сел у него телефон. Не переживай.

Муха. Ладно, я пошел…

Мама. Давай…Позвони как дойдешь.

Муха выходит в коридор, надевает куртку, закидывает на плечо рюкзак. На улице останавливается у куста снежноягодника. Раскидывает снег носком ботинка. Тяжело вздыхает.

Муха. Однажды мы с папой швырялись друг в друга этими белыми, пузатыми ягодами, а когда они падали на землю — давили их. Шарики лопались под ногами — здорово! Папа смеялся и я смеялся тоже... От папы не пахло кислой пузырчатой пленкой, а пахло духами, которые мама подарила ему на день рождения.

Муха натягивает шапку на уши (вечно она подпрыгивает) и шагая к футбольному полю, говорит. Вчера условились встретиться тут с Тиграном. Но всегда опаздывает, идти ему далеко — с автостанции приходится одному топать. Меня только в этом году перестали до школы провожать, а Тигран с класса четвертого сам.

Раздается крик. Мух-а-а-а!

Тигран стоит у светофора и машет изо всех сил.

Муха улыбается и кричит в ответ. Рука отвалится!

Тигран добегает, поправляет шапку — она у него тоже вся наперекосяк. Уф-ф-ф. Ты матем успел сделать?

Муха. Неа, я не понял нифига из того, что она объясняла.

Тигран удивляется. А мама? Она вроде в математике шарит у тебя.

Муха. Не, не шарит. Ей и некогда вчера было…

Муха оборачивается на четырехэтажный коричневый дом. Кажется в окне первого этажа он все еще видит мамин силуэт. Даже может снова услышать: «Абонент вне зоны действия».

Муха добавляет. Да и папа поздно с работы пришел.

Тигран, пиная мешок со сменкой. Ясно…И я не сделал. Мама все эти дроби тоже не понимает — даже смотреть не хочет в книгу. Говорит: «Ищи в интернете сам!», а я нашел, но все равно не врубился.

Муха. Я даже не спрашиваю Тиграна про папу. Тигран про него ни разу не говорил. Может развелись они с мамой, или даже Тигран не видел отца никогда. Бывает же…

Тигран. Ну а то, что матем первым уроком, ты помнишь?

Муха понимает намек сразу и улыбается.

Окееей, согласен с тобой!

Муха. Может человек подышит новым воздухом лишние сорок минут, проветрит мозги, глядишь, и математику начнет соображать.

Тигран. Куда пойдем?

Муха. Тигран только для вида интересуется. Прогуливать уроки мы ходим в один и тот же двор. Покупаем газировку, пакет чипсов, забираемся на детскую горку (хорошо, что дворы в этом году отремонтировали и горка теперь пластмассовая, а не железная — попа не мерзнет) и трындим без умолку. Обычно об играх.

Муха Тиграну. Ну давай там же.

Муха и Тигран тащатся медленно, дорога постепенно пустеет — дети, которые спешили в школу уже давно сидят в классах — делают вид, что слушают учителей. Снег валит.

После долгой паузы Тигран говорит. У меня мама телефон забрала. За то, что суммативку по английскому на двойку написал. Я ей объяснял, что все в классе плохо написали, не только я, и что перепишу в субботу, а она все равно забрала. Кнопочный выдала.

Тигран вытаскивает из кармана телефон с крошечным экраном, вертит его в руках с отвращением, словно это какой-то мусор из пластмассы, сует обратно.

Тигран. Это она еще про казахский не знает. И чего это Роза Тлеубековна взбесилась тогда, да? Тетрадку порвала. Нормально же все написал, скажи…

Муха кивает. Ну…Мама вчера мне втирала, что учителя тоже типа люди — устают от нас и потом срываются…

Тигран коротко смеется. А мы типа не люди тогда?

Потом вдруг останавливается.

Тигран. Смотри, там на скамейке алкаш спит без обуви…офигеть…снег идет, а он раздетый…

Муха. Дышит хоть?

Тигран ускоряется. Не знаю, пойдем посмотрим.

Муха тоже ускоряется. Скамейка становится ближе. Человек, лежащий на ней, уже не кажется маленькой, игрушечной фигуркой. Еще ближе… Мужчина дышит. На нем серая толстовка и серые же штаны с обвисшими коленками. На ногах нет ничего. Кожа на пальцах багровая и в снегу.

Тигран твердо, словно бьет кулаком по столу. Отбросы общества!

Муха молчит.

Тигран. Хорошие люди умирают, не дожив даже до пятидесяти, или дети там раком болеют, например, а ЭТИ, блин, живут…Им хоть бы что. Ничего с ними не делается. У меня папка тоже сильно пил. Потом в драку со всеми лез…поэтому мама с ним развелась. Однажды прикинь, она мне рассказывала, отца собака соседская за губу нижнюю схватила, когда он пьяный до нее докапывался. И почти оторвала. Так губа у него болталась-болталась неделю (он ее платочком прикрывал), а потом приросла, как ни в чем не бывало. Хоть бы что ЭТИМ… ничего не делается…

Тигран отворачивается от мужчины и идет дальше. Я отца не видел с пяти лет…Не мужик он.

Муха стоит молча. Представляет папу с оторванной губой и платочком. И красную кровь, каплями на белом снегу.

Тигран машет рукой. Ну ты идешь?

Муха тоже отворачивается. От папы. И идет за Тиграном. Они тащатся медленно. Даже медленнее, чем до этого. Щеки у Мухи пылают — они красные.

Тигран хлопает Муху по плечу. Слушай, все хотел спросить. Ты же Миша вообще-то, почему тебя Мухой зовут?

Муха поднимает глаза на Тиграна, выныривает из своих мыслей, пытаясь сообразить о чем речь. Через минуту-другую понимает.

Муха. Ты разве не помнишь? Тогда в первом классе…

Тигран снова коротко смеется. Здрасте! Я ж к вам только во втором перевелся.

Муха. Аааа…Да ничего такого…просто в первом классе во время урока заметил муху на окне. Она об стекло билась, жужжала, я полез окно открывать — училка как раз вышла. Ну как-то коряво лез. Короче грохнулся, правую руку сломал. И стал…Мухой.

Тигран удивленно. А зачем ты муху хотел выпустить? Это же не бабочка там, или птица…

Муха пожимает плечами. Скамейка с отцом уже далеко, отсюда ее не видно.

Муха. Тигран, блин я только вспомнил, что сменку и физру дома забыл…ты иди, я потом догоню. А то опять Рашидыч орать будет. Давай короче!

Муха срывается с места, не дает Тиграну ответить. Бежит, ускоряясь, не оборачиваясь.

Сцена пятая

Звонок.

Мама Максима. Ало, Алиночка? Хорошо слышно меня? Доченька как вы там?

Алина. Все хорошо, мама, здравствуйте! Как вы сами, как здоровье ваше?

Мама Максима. У меня все в порядке, за меня не переживай. Лучше расскажи как там сыночка мой, не взялся снова за свое, не пьет?

Алина. Пьет.

Мама Максима. Ох, боже ж ты мой, что будешь делать с ним…И в кого он такой у нас? Как напился впервые с друзьями на выпускной, так и остановится не может…Мы-то с отцом его, светлая память, только по праздникам могли выпить, или по выходным. Среди бела дня кто же пьет-то? Да и пили мы не гадость всякую, а наливку барбарисовую или смородиновую, собственными руками готовили. А то, что Пашка водку хлебал как сумасшедший, так наоборот ведь Максим должен был за пример себе взять, что вот мол как человека горькая губит…Ох, боже ж ты мой, сердце разрывается прямо…

Алина. Мама, тяжело об этом говорить, понимаю. Давайте не будем больше. Лучше расскажите как ноги ваши, помог бальзам, который я вам привезла?

Мама Максима. Алиночка, моя ты девочка дорогая, разве я могу о ногах, когда ты с дитем моим мучишься?

Алина. Мама, я люблю его. И он меня.

Мама Максима. Алиночка, доченька, а ты помнишь бабу Нюру надо мной жила в двадцать пятой квартире? Крупная такая женщина, матершинница была каких свет не видывал, помнишь?

Алина. Помню кажется.

Мама Максима. У нее же две дочери было, помнишь? Так вот одна — старшая тоже пила ужасно. Жених ее вроде как бросил, изменил перед самой свадьбой. Вот она и водила домой компании всякие, крик на весь двор стоял страшный, брань нецензурная. Нюрка на коленях перед дочкой стояла, молила ее не пить, а она все равно…Вот я сейчас пока с тобой разговаривала вспомнила, что потом Нюрка, по совету батюшки своего, к тетке одной съездила за городом — где-то на Турарских дачах кажется, она ей водички святой, заговоренной дала. Там травы какие-то лечебные — надо было тайком в питье добавлять по ложке чайной что ли и говорить при этом слова какие-то. И, представляешь, помогло ей! Как рукой сняло, новым человеком она стала! Алиночка, ты посмотри в этом своем интернете, может найдешь контакты тетки той, или слова заговора этого? Вдруг и сыночка мой вылечится…

Алина. Мама, не обижайтесь, пожалуйста…то, что вы описываете — это шарлатанство. Алкоголизм — серьезная болезнь. У человека не только психологическая, но и физическая зависимость от…

Мама Максима. Алиночка, извини, что перебиваю… ты слова всякие умные говоришь, но вот просто возьми и поверь. Сила веры она ведь тоже чудеса творит! А ты ничем не рискуешь, правда?…и еще, доченька, молись чаще, хорошо? И я тоже буду.

Алина. Поисковой запрос: «Заговор от пьянства».

«Заговоры на избавление от пьянства, по словам целителей, лучше всего читать в период убывания луны. Проводят обряд за два-три дня до новолуния. Правой рукой необходимо перекрестить стакан с водой зажженной церковной свечей и сказать: «Вода свята, свеча сильна. Как влаге с огнем ввек не примирится, так и мне со спиртным не ужиться. Влага внутрь меня попадет, огонь внутри меня затопит, и зависимость уйдет. Свеча погаснет — грех дымом развеется. Аминь». После этого надо выпить воду, затушить свечу, перекреститься и лечь спать. Наутро вы проснетесь здоровым человеком».

Кухня. Алина стоит у окна, набирает номер мужа еще раз. Абонент по-прежнему «вне зоны действия». Алина закрывает окно, идет в коридор, смотрит на себя в зеркало.

Алина. Хорошее зеркало. Никогда не врет. И свет возле него мягкий такой, не желтый. Раму Макс сделал, когда мы только сюда въехали. Сколотил из досок от старого шкафа. Долго возился, из каждого пальца занозу потом вытаскивал. Покрасил в мой любимый цвет — бирюзовый, и повесил. Ходил каждые полчаса на зеркало любовался и все спрашивал «нравится или нет». Я ему говорила: «Нравится! Прекрасное зеркало! Лучше еще не видела! Тысячу раз уже это сказала». «Не жадничай, еще раз скажи!» — просил Макс. И я говорила…

В зеркале отражается кованая, узорная вешалка, растопырившаяся пуховиками, рюкзаками и зонтами. Куртка Максима тоже висит на крючке — цвета хаки, только капюшон — цветной.

Алина подходит к куртке, трогает. Его любимая…

Алина оборачиваясь на обувную тумбу, удивленно. Ботинок Максима почему-то нет. Странно...

Алина снова собирается набрать номер, но тут на экране появляются буквы. «Мишка».

Алина с тревогой в голосе. Да, Миш. Разве у тебя не урок сейчас?

Муха кричит. Там папа! Папа на скамейке! Я пытался его разбудить, но он не просыпается! У меня не получается поднять его, мам! На нем ботинок нет! У него ноги голые, мам!

Алина. Поисковой запрос: «Алкоголь в природе».

«Когда дрозды готовятся стать родителями — они сосредоточенные и деловитые. Наблюдать за ними одно удовольствие. Выискивают лучшее место для будущего гнезда, собирают необходимый строительный материал. Но если вы взгляните на дроздов в одну из каких-нибудь особенно теплых зим — то вряд ли узнаете! От их сосредоточенности не остается и следа. Дрозды, наевшись забродившей рябиновки, теряют осторожность и способность управлять своим полетом, перестают бояться собак, кошек. Пьяные дрозды не поют — они врезаются в окна и падают в сугробы. Довольно часто такое поведение заканчивается для них гибелью».

Сцена шестая

Улица. Скамейка. Алина пытается приподнять мужа так, чтобы просунуть под него куртку и умудриться надеть ее хотя бы частично. Муха изо всех сил старается помочь: толкает, приподнимает, держит, как просит мама. Ноги папы теперь обуты. Мама первым делом растерла ступни каким-то кремом — прямо при прохожих — надела носки и утепленные кеды.

Алина. Давай, переворачивай его, Миш! На себя, на себя! Еще чуть-чуть!

Папа вроде бы просыпается. Что-то мычит. Пахнет от него так кисло, что Муха кривится.

Алина кричит в ухо мужу. Максим! ставай, Максим, надо идти! Надо до дома дойти!

Папа Мухи приподнимается и снова падает на скамейку.

Неожиданно, растягивая слова, папа Мухи произносит. А ты пять тенге дашь на пирожок с картошкой? Улкен Рахмет, будем гулять!

Алина сердито, делая новую попытку поднять мужа. Нагулялся уже!

Муха тоже пытается, но папа — тяжелый.

На троллейбусную остановку, по дорожке, мимо Алины, Максима и Мухи идут люди. Оборачиваются, разглядывают. Некоторые смеются. Один парень в синих наушниках снимает папу Мухи на телефон.

Муха. Может этот придурок еще «прямой эфир», блин в инстаграм выложит?

Муха, опуская голову. Дебил…

Алина. Миш, не обзывайся, не надо.

Алина удачно подхватывает мужа под руку, дергает, и он, наконец, встает.

Алина. Ну все, Миш, смотри, он сам идет. Беги в школу, я дальше сама справлюсь.

Муха. Не пойду, все равно уже прогулял.

Алина. Я сказала — иди! Не смей со мной спорить!

Муха. А что, только отцу можно?

Муха не дожидается ответа, убегает. Бежит, бежит, бежит.

Сцена седьмая

Школа. Идет урок «Мировой истории». Муха что-то рисует на последнем листе толстой общей тетради.

Муха. Меня сегодня типа озарило — я придумал нового супер-героя! Барабанная дробь — Человек-ПЕРЕГАР! До меня еще никто до такого не додумался. Суперспособность Человека-перегара: любой, кто подойдет ближе чем на два метра — тут же потеряет сознание! Есть и дополнительная прокачка: устойчивость к низким температурам и умение поглощать яд, не умирая мгновенно.

Учительница «Мировой истории». Ты не слушаешь меня, Конопка! А потом ведь напишешь суммативку на двойку, и твоя мама снова на родительском собрании мне высказывать будет, мол, почему, ее неглупый ребенок, который в первых классах отличником был, в троечника превратился!

Учительница подходит к нему. Теперь она совсем рядом. Наклоняется к нему, наклоняется. До тех пор, пока ее лицо не оказывается так близко от лица Мухи, что при желании Муха может сосчитать все поры и морщины.

Муха как раз заканчивает рисовать жирные крестики на глазах врага, сраженного дыханием нового супер-героя.

Учительница «Мировой истории». Тема, между прочим, сложная, второй раз повторять специально для тебя не буду!

Муха закрывает тетрадь. Извините.

Учительница «Мировой истории» наконец отходит от Мухи. Смотри, Конопка, я не погляжу, что ты у нас артист — в театре играешь. Пусть потом Анастасия Владимировна хоть как меня уговаривает, понял?

Муха кивает. Понял.

Свет гаснет. Учительница «Мировой истории» и ученики исчезают — остается один Муха. Он лежит на парте, прислонившись правой щекой к лакированному боку парты. На улице рано стемнело, за двойным стеклом школьного окна чуть дрожат ветки карагачей.

Муха бормочет. Еще литература, английский, самопознание, потом репетиция в театре и домой. Хорошо, что есть репетиция. Домой не хочется.

Муха вздыхает, ложится на парту другой щекой.

В класс забегает Тигран — взмокший, галстук наперекосяк. Плюхается рядом с Мухой, забрасывает свою большую тяжелую руку ему на плечо, улыбается.

Тигран. Кстати, почему физру пропустил? Ты ведь сгонял за ней вроде?

Муха выпрямляется, отлепляя себя от парты. Там блин одно за другим…маме пришлось помогать… Понял, что на второй урок опоздаю, решил к третьему. Рашидыч ругался?

Тигран. Да нет, просто отметил, что тебя нет и все.

Муха тоже пытаясь улыбнуться. Рашидыч вообще нормальный мужик иногда бывает, скажи?

Тигран. Ага. После уроков тогда посидим на нашем месте? У нас литра же сейчас, да? А последний какой — английский?

Муха. Вроде самопознание.

Тут Тигран подскакивает на месте, тычет пальцем.

Тигран. Смотри, Жазира — оказывается наркоманка!

Тигран смеется неестественно, но громко, повторяет. Ахахаха, наркоманка!

Муха смотрит на Жазиру. Она сидит через две парты от него. Перед ней небольшая бумажка с каким-то белым порошком. Его совсем немного. У Жазиры глазищи, как у сайги и брови густые, темные, сходятся на переносице.

Жазира крутит пальцем у виска. Ты идиот, что ли совсем? Это аскорбинка! Мне мама дает с собой, мне порошковая больше нравится. Я каждый день на четвертом уроке съедаю.

Тигран срывается, подлетает к Жазире. Ну конечно, так я тебе и поверил! Дай понюхаю!

Жазира пододвигает бумажку Тиграну. На, нюхай если хочешь, идиот.

Тигран. Муха, пойдем, проверим, что это у нее!

Муха совсем не хочет, но почему-то встает и идет.

Тигран тащит для Мухи стул. Кто первый?

Муха садится.

Тигран. Давай на Су-ли-фа.

Муха. Давай.

Вместе. Су-ли-фа!

Тигран. Еще раз, до трех!

Вместе. Су-ли-фа!

Су-ли-фа!

Тигран. А-а-а, Муха — ты первый!

Муха тянет бумажку к себе, наклоняется, втягивает белый порошок носом, как в каком-то фильме видел. Поднимает голову и видит перед собой учительницу.

Учительница. Встали все трое, взяли то, что вы сейчас нюхали и быстро пошли за мной к директору!

Сцена восьмая

Максим сидит на кухне с сигаретой и рассматривает балконы дома напротив. Все одинаково тоскливые. А один — на втором этаже — выделяется. Верхняя его часть собрана из старых, словно ржавых, досок. На нижней кое где потрескавшиеся, но все еще красивые, крупные керамические плитки с казахским национальным орнаментом. Максим тушит сигарету — делает окурком углубление в горке других окурков, часть серо-черного пепла высыпается на молочный подоконник.

Плотно закрывает окно, поднимается с табуретки и наконец, поворачивается к Алине.

Максим. Всю жизнь охота было балкон иметь. Уж я бы его сделал любо-дорого…

Алина. Ты вообще слышал хоть слово из того, что я тебе говорила?

Максим подходит к Алине и обнимает. Да все я слышал, не глухой…

Алина чуть отстраняется.

Максим. Алин, я же сказал тебе: все! Понимаешь? Все! Прости меня, я больше не буду…хватит с меня…ну правда…ВСЁ.

Алина смотрит на Максима в упор. ВСЁ? Знаешь сколько этих ВСЁ было? Поначалу даже записывала! В календарик свой, как дура, сколько ты продержишься от одного обещания до другого. Три недели! Три несчастных недели, понимаешь? А дальше…заначки твои по всем углам! Да что углам? В подъезде прячешь! От тебя запах такой, что глаза щиплет!

Максим. Несколько дней попахнет и перестанет…

Алина умоляюще. Ты болен, Макс, тебе помощь нужна! О помощи просить — не стыдно! Давай вместе поищем хорошего психотерапевта-нарколога, пожалуйста…Он ведь не съест тебя! Просто поговорите и все…

Максим освобождает Алину из объятий и идет в ванную.

Алина. Куда ты уходишь от меня? Не нравится слушать? А может нравится какими глазами на тебя Мишка смотрит? Представь только каково ему было пьяного отца со скамейки при всех соскребать!

Максим выдавливает на зубную щетку синюю, волнистую каплю, похожую на экзотическую гусеницу.

Максим. Как обычно преувеличивает…Наверняка не так ужасно все это выглядело. Задремал на скамейке, подумаешь...

Алина. Почему ты молчишь, Макс?

Максим. Алин, что ты все умничаешь, а? Понимаю, переборщил. Да, плохо это, да вредно…Вообще если разобраться все вредно — мясо красное, канцерогены, радиация, смог этот наш алматинский тоже — каждый день дышим. Алин, жизнь ведь такая, что если не выпивать — свихнешься. Кто-то из классиков говорил: «алкоголь — анестезия от жизни». Напомни кто это был, а?

Алина. Слушай, ну вот я не пью. Ничего — не свихнулась пока. И анестезия мне не нужна.

Максим. Ах, как же забыть мог — ангел ты наш небесный! Не курит, не пьет! Ты не задумывалась — может, поэтому я и пью, что ты меня контролируешь, сумки обыскиваешь! А я о мини-баре всегда мечтал! Типа раздвижного большого глобуса, видела такой? Чтобы пришел с работы уставший, выпил пятьдесят граммов коньяка, например, расслабился. И чтобы не прятаться ни от кого!

Алина. Давно я уже в твои сумки не заглядываю... поняла, что смысла в этом нет никакого…А с баром пробовали мы с тобой такое сделать, помнишь?

Максим молчит.

Алина. В магазин вместе сходили, бутылок пять разных дорогих купили: пришли домой, красиво расставили. Я тогда еще надеялась, может и правда все изменится. Думала, может действительно — сама виновата. Ну, теперь вспоминаешь, чем дело кончилось? Меньше, чем за неделю ты все пять бутылок осушил. Вспомнил?

Максим молчит, зубная щетка в руке дрожит.

Алина. Макс, услышь, меня, пожалуйста! Это самообман, ИЛЛЮЗИЯ, что ты можешь количество выпитого контролировать. Тебе нельзя совсем, понимаешь? Совсем…Это как аллергия. Вот если бы ты, например, от грецких орехов распухал всякий раз, неужели стал бы их есть? Не ты пьешь алкоголь — а он тебя. Медленно пьет, через трубочку…пока все твои жизненные соки себе не заберет...

Максим подносит щетку к губам — синяя гусеница зубной пасты срывается в раковину, падает как в обрыв. Максим швыряет и щетку тоже.

Максим. А ты у нас теперь врач получается? Вообще, Алин, чего ты хочешь от меня, в конце концов? Чтобы мне какую-нибудь торпеду под кожу засунули? Не пойду я ни к какому психологу, чтоб его! Я САМ брошу! ВСЁ! Поняла? Записывай куда там ты обо мне все записываешь, записывай! САМ!

Алина долго смотрит на Максима, потом говорит. Кстати, этот запах не изо рта. Он из легких твоих. Поэтому зубы чистить — не поможет.

Максим. Поисковой запрос: «Красивые балконы. Фото».

«Вид с балкона. Чем хорош большой балкон…

Теплые лоджии и балконы — солнечные окна…

Уютный балкон/ наука и жизнь…

Преимущества французского балкона…

Остекление балконов. виды, технологии, цены…»

Алина. Поисковой запрос: «Лечение алкоголизма».

«Гарантированный результат — новая, счастливая жизнь! Полная анонимность. Генетический анализ!»

«Постоянное врачебное сопровождение, круглосуточный прием. Звони!»

«Методы принудительного лечения от алкоголизма».

Сцена девятая

В кармане пальто у Максима четвертинка. Максим любовно придерживает ее правой рукой — четвертинка под самым сердцем. Сейчас Максим остановится и отопьет немного. Прямо из горла. Под ногами лед — кажется тонкий. Отзывается треском на каждый шаг, словно недоволен, что по нему идут, пачкают. Поэтому Максим продвигается вперед медленно, осторожно, слегка пошатываясь. Кстати, куда Максим идет? Где он? Это искусственный каток или замерзшее озеро? Максим замечает на своих ногах тапочки. Домашние, истоптанные. Наклоняется к ним и четвертинка выскальзывает из кармана — падает, разбивается. Максим тоже падает. Лежит и перебирает осколки — Ну как же так? Хоть бы глоток еще сделать. Леденец воды, все же, не выдерживает, расползается неровными кусками — и Максима накрывает с головой. Он пытается плыть, остервенело гребет руками — ему кажется он вот-вот поднимется на поверхность, вздохнет — но воды так много. Она повсюду, ее не одолеть. Максим устал, он закрывает глаза и неожиданно видит своего брата Пашку. Тот стоит на каком-то островке посреди всех этих вод и не сводит с Максима глаз. Просто стоит. Не зовет, не машет. И смотрит как-то равнодушно. Будто чужой. Если бы Максим не тонул, он бы обязательно крикнул ему сейчас: «Как я рад, что ты жив, брат! Я знал, что ты на самом деле не умер!». Но Максим не может крикнуть и лицо Пашки начинает меняться. Оно становиться чернильным, из носа и изо рта ползет зеленоватая пена. Максим наконец набирает воздуха в легкие, захлебывается и...просыпается.

Подушка мокрая от пота — можно выжимать. И простыня с одеялом.

Максим. Сердце колотиться, во рту снова пересохло. Холодно отчего-то, знобит. Или это температура поднимается? Вчера написал шефу про больничный — выходит, не прогадал.

Сцена десятая

Школа. Кабинет завуча. В нем сводит зубы от яркости освещения. У двери стоят Муха и Алина.

Алина. Как у стоматолога. Вместо аппарата с трубками и сверлами — стол, заваленный бумагами и папками. Вместо пыточного кресла — табуретка, на которую садится мать или отец провинившегося ученика. И пытают не хуже.

Завуч показывая на табуретку. Присаживайтесь, Алина Николаевна! Спасибо, что пришли так быстро. Сейчас еще родители Жазиры и Тиграна должны подойти. Но суть дела я вам по телефону уже изложила. Вы, думаю поняли, что с таким шутки не шутят и речь пойдет о постановке на учет.

Алина смотрит на Муху. Он ссутулился, крепко сжал лямки рюкзака обеими руками — словно в нем его спасение. Кроме завуча в кабинете еще одна женщина. Стоит у окна — грузная, в жемчуге, утонувшем в шейных складках.

Завуч настаивает. Присаживайтесь-присаживайтесь. Разговор будет долгим.

Алина по-прежнему не садясь. Это действительно была аскорбинка?

Завуч. Ну вы же понимаете, что это могло быть все что угодно.

Алина. Да, понимаю. Но это была аскорбинка?

Завуч. Мы с Зульфией Рахимовной…

Женщина у окна кивает.

Завуч продолжает. -… вынуждены были проверить. Это действительно была аскорбинка. Но суть не в этом. Главное, как им в голову вообще пришло…

Алина. Извините, пожалуйста, что перебиваю. А как вы это проверили?

Завуч. Что?

Алина. Что это аскорбинка.

Завуч растерянно. Ну мы просто попробовали. На мизинец взяли чуть-чуть и попробовали.

Алина. А почему на мизинец?

Завуч еще более растерянно. Простите…

Алина. Вот вы взяли на мизинец неизвестный порошок, который мог оказаться вовсе не аскорбинкой, а чем-то опасным и попробовали его так, как это делают наркоторговцы в фильмах — но почему-то после этого вас никто на учет не ставит.

Завуч строго и громко. Алина Николаевна, вы мне голову не морочьте! Мы не для этого вас сюда вызвали! Вы переходите все границы! Видимо считаете эту ситуацию вполне нормальной?!

Алина бросая взгляд на Муху (он выпустил из рук лямки рюкзака и встал ровно). Нет, я не считаю ее нормальной. Но мне не кажется также нормальным запугивание ребенка. О вреде наркотиков он прослушает лекцию дома. Скажите где надо расписаться и я пойду.

Завуч раскрывает перед Алиной амбарную тетрадь и подчеркивает карандашом строчку со свежей датой. Хорошо. Мы вас предупредили. Вот здесь полностью напишите свое имя, фамилию, затем подпись. А вот тут фамилию и имя ребенка и снова подпись.

Женщина у окна поправляет жемчуг на шее и говорит. Вот из-за таких как вы, Алина Николаевна, дети наркоманами и становятся.

Миша. Поисковой запрос: «Алкоголь — это наркотик?»

«Этиловый спирт — главный компонент любого алкогольного напитка относится к сильнодействующим наркотикам. Сначала вызывает чрезмерное возбуждение, а затем паралич всей нервной системы. Этиловый спирт — легковоспламеняющаяся, бесцветная жидкость с характерным запахом, применяется также в производстве взрывчатых веществ, пластика, топлива, различных растворителей».

Сцена одиннадцатая

Алина быстрым шагом идет по улице. Воздух морозный, небо темное, совсем скоро зажгутся фонари. Слезы начинают катиться из глаз сами собой — Алина вытирает их на бегу.

Алина. Почему все это со мной происходит? За что?

В центре пустой детской площадки чужого двора Алина останавливается. Напротив качели. Сидение узкое и близко к земле, но спинка деревянная, удобная. Алина садится и начинает раскачиваться.

Алина. В детстве я любила качели больше всего на свете. Смотришь в небо, которое словно машет зеленовато-голубой ладонью, поешь песни собственного сочинения, никого при этом, не стесняясь, и кажется тебе, что жить ты будешь вечно. И впереди у тебя вечное солнце, вечная радость.

Алина раскачивается все сильнее, сильнее.

Алина. Недавно я виделась с Олей — моей старшей сестрой... Она живет теперь в другой стране. Так далеко, что только на трех самолетах добраться можно. Мы сидели в какой-то неприметной кафешке и пили кофе с единственной творожной тарталеткой на двоих. Стирая салфеткой след губной помады с края чашки, Оля мне сказала:

Ничего удивительного, что все так получилось. Ты спасительница же у нас всегда была…раненные собачки, потерянные кошечки. И с людьми выходит та же история — кривой, хромой, алкоголик? Значит твой! Я бы уже давно из дома такого мужа выгнала. Ультиматум бы поставила: или пить бросай, или развод. А то ты все носишься с этой его болезнью. Никакая это не болезнь! Надо просто взять себя в руки. Силу воли тренировать ему надо.

Алина перестает раскачиваться.Оля тогда сказала. «Ну а если уж не собираешься разводиться, то хотя бы Мишке не рассказывай, что его отец алкоголик. Говори просто — «папа сильно устал на работе, он отдыхает». Нельзя ронять авторитет отца в глазах сына».

Алина встает. Слезы почти высохли.

Алина.Оля сказала. «Не обижайся на меня за резкость, сестренка. Жаль мне тебя, понимаешь? Вот ты все спасаешь его, спасаешь… А тебя кто спасет?»

Алина уходит.

Сцена двенадцатая

Кухня. У Максима в руках упаковка антигриппина. Он достает пять таблеток. Наливает две ложки сиропа от кашля, запивает кружкой горячего чая.

Максим. Сразу полегчало. Новый человек буквально.

Максим садится и снова встает — словно не может найти себе место. Потом решает, что самое время навести порядок в ящике с инструментами. Но звонит домофон. Максим подходит к кухонному окну. Снимает москитную сетку, высовывается по пояс. У подъездной двери стоит Илюха.

Максим. Во дворе Илюху называют — Домовой. За маленький рост. Вообще-то Илюха мастер спорта по спортивной гимнастике, а еще занимался брейк-дансом — один из первых в Алматы открыл свою школу. Это правда сильно давно было. Теперь же Илюха с утра до ночи клянчит мелочь у прохожих на бормотуху, а если нужная сумма не набирается, вымещает злость на матери-инвалиде. Алина без конца на крики полицию вызывает. Полиция приезжает, забирает Домового, а через пару часов возвращает. Тогда его мать выходит на улицу с тросточкой в компании своей дрожащей «собаченьки» и гуляет вокруг дома до глубокой ночи. Боится возвращаться в квартиру. Я бы Илюхе с огромной радостью давно морду набил…

Максим вздыхает. Но Алина запрещает. Говорит: «Домовому ничего не будет, а тебя посадят». Потому что законы так работают. Кривые, как лапы тойтерьера.

Домовой. Привет, братка!

Максим не глядя на Илюху. Чего тебе?

Домовой. Братка, есть двести тенге, а? Я верну. Очень надо, умираю.

Домовой с трудом стоит на ногах. Перегар от него даже мороз не перешибает.

Максим кривится. Нет у меня денег. Их люди зарабатывают вообще-то, ты в курсе?

Максим. А еще Алина меня алкоголиком считает — вот кто настоящий алкоголик-то. Разве ж мы похожи?

Домовой. А вчера, когда пили вместе другое говорил…Говорил обращайся, братка, если чего надо будет…Говорил, только я тебя понимаю, братка…

Максим чуть не вываливается из окна. Да чтобы Я с ТОБОЙ пил? Ты чего гонишь, Домовой!

Домовой. Сам гонишь, братка…и ботинки мне свои задарил. Сказал: ты братка, зимою в кроссовках своих мерзнешь, возьми мои — теплые…не жалко.

Максим. Ах ты..! Я тебе сейчас покажу «задарил»!

Максим не закрывая окно, кидается в коридор, накидывает куртку, запрыгивает в кеды, затоптав задники, находит ключи от входной двери, не сразу попадает в замок, через минуту открывает, выбегает, а Домового уже и след простыл — только запах его мерзкий остался.

Максим, закашливаясь. Вот ведь, гаденыш какой, а! Ну не мог я с ним пить. Не мог!

Максим стоит какое-то время у подъезда, еще раз курит, потом поднимается в квартиру. У зеркала в коридоре задерживается. Смотрит на себя внимательно.

Максим. Ну припухший немного, чуть помятый, но в целом «норм» — на алкоголика непохож.

Максим после паузы. Хорошее зеркало кстати. Никогда не врет. И свет возле него мягкий, не желтый. Я раму из досок старого шкафа сколотил, когда мы только сюда въехали. Долго возился, из каждого пальца занозу потом вытаскивал. Покрасил в любимый Алинин цвет — бирюзовый, и повесил. Алина весь день у зеркала кружила — то подберет волосы заколкой, то распустит. Причесывалась, а свет на шею нежно так ложился, словно обнимал и треугольник из родинок подсвечивал.

Максим опять закашливается.

Максим тихо. Хочу прижать ее к себе, почувствовать, что она рядом. По-настоящему рядом. Не принюхивается с подозрением, не отталкивает, а обнимает, как когда-то давно — крепко-крепко, дышать страшно.

Максим идет на кухню, выпивает еще немного сиропа от кашля.

Максим. Лечь спать? Нет, для сна я слишком взвинчен. Надо пройтись…

Максима даже будто слегка подбрасывает, руки ходуном ходят. Максим возвращается в коридор, застегивает куртку, вытаскивает портмоне из сумки, сует в карман.

Максим бормочет. Цветочный базар вроде бы работает допоздна, успею... На троллейбусе здесь три остановки.

…Куплю Алине самые красивые цветы. Она любит пионы… пионы конечно вряд ли будут, но какие-нибудь пионовидные розы точно должны быть. И пить я больше не буду. ВСЁ. Пообещал же. А если мужик сказал — мужик сделал.

Максим. Поисковой запрос: «Самые красивые пионовидные розы. Фото».

«Пионовидные розы в Алматы. Выберите незабываемый букет, более 40 видов цветов»

«Пионовидные розы — наши фавориты среди всех остальных цветов…»

«Пионовидные розы. Секреты выращивания и ухода».

Сцена тринадцатая

Тигран сидит прямо на линолеуме перед дверью в актовый зал. Рядом стоит Муха. Уроки закончились, они ждут, когда начнется театралка.

Тигран. Вот у тебя мама отреагировала, капец я в шоке. А моя прямо при всех, в кабинет не успела зайти, сразу по башке меня стукнула и кричала громче Розы Тлеубековны. В конце еще и заплакала. Говорит «ты как твой отец станешь, когда вырастешь, и тогда точно в могилу раньше времени уйду». Вечно она про эту могилу…помешалась на ней что ли…

Муха тоже сполз по стенке на линолеум.

Муха. Мама переживает за тебя…

Тигран. А твоя не переживает?

Муха. Почему…тоже. Просто они разные.

Тигран. Вообще зря мы это с аскорбинкой конечно… как нубы какие-то…У меня блин в носу все чешется и щиплет теперь. Дура Жазира! Сказать что ли не могла сразу что это аскорбинка?!

Муха. Так она и сказала. Видно же было, что не врет.

Тигран. Кому видно, тебе? А чего тогда на су-ли-фа согласился?

Муха удивленно. Стой …Так ты реально готов был наркотик попробовать?

Тигран отворачивается. Да ничего я не готов…не думал даже об этом серьезно…просто прикалывался и все…

Муха молчит немного, а потом вдруг спрашивает. Помнишь мужчину на скамейке пьяного без обуви?

Тигран поворачивается. Ну.

Муха. Это папа мой был…алкоголик он.

Тигран таращится на Муху.

Муху не смущает это взгляд. Наоборот, он чувствует облегчение. С самого утра в груди была тяжесть. А теперь она будто рассосалась.

Муха небрежно, словно говорит о чем-то незначительном. Мама говорит алкоголизм — болезнь. В инете искал по теме разное, читал…если правда болезнь, то она, скорее всего, с кровью как-то передается…прикинь тогда мне нельзя даже пробовать ничего опасного. И тебе тоже, кстати…Типа гены у нас плохие, понимаешь?

Тигран таращится на Муху еще сильнее, хочет ответить что-то, но появляется Анастасия Владимировна.

Анастасия Владимировна. Ребята, на полу не сидите, пожалуйста, сбегайте лучше у вахтерши ключи попросите от кладовки — нам сегодня весь реквизит понадобится. Кто сбегает?

Муха поднимается с пола. Анастасия Владимировна, можно Тигран сбегает...

Свет гаснет. Раздается звонок телефона.

Анастасия Владимировна. Здравствуйте! Это Алина Николаевна?

Алина. Да, здравствуйте!

Анастасия Владимировна. Это Анастасия Владимировна вас беспокоит. Учительница Миши в театральной студии.

Алина. Я вас узнала, Анастасия Владимировна! Что-то случилось?

Анастасия Владимировна. Нет, ничего страшного. Хотела поговорить с вами…Вам удобно говорить?

Алина. Вполне.

Анастасия Владимировна. Алина Николаевна, сейчас у меня был серьезный разговор с Мишей. Он извинился, что не сможет участвовать в постановке, потому что не выучил роль. Почему именно не выучил, объяснять не стал, сказал, что это «личное». А я дала-то ему всего несколько фраз, хотя с самого начала хотела доверить главную роль. Миша ведь очень талантливый мальчик. На прослушивании, когда я набирала группу на этот год, сразу его выделила. У него прекрасная фантазия, он очень наблюдательный. Например, одно из заданий было — показать обезьяну, и Миша один из всех стал изображать, что копается у другой обезьяны в шерсти. И делал это очень похоже — все искренне смеялись. Так вот, Алина Николаевна, вы, пожалуйста, Мишу не ругайте (мне есть кем его заменить на этот раз, у спектакля есть второй состав, не переживайте), но поговорите с ним по душам что ли…Мне кажется его что-то беспокоит, чем-то тяжелым забита его голова и это обидно. Обидно, что он упускает возможности проявить себя.

Сцена четырнадцатая

Троллейбус катится лодкообразно, тихо, словно по воде. Максим сидит у окна, его даже слегка укачало.

Максим. Наверное накатом едет, без напряжения...на следующей остановке выйду.

Троллейбус проезжает мимо. Максим глядит на часы — все равно вроде бы успевает. Прислоняется виском к холодному окну — за ним мелькает рекламный баннер.

Максим читает вслух. «А ваши дети были в природном парке Алтын-Эмель?». И мальчик на баннере — щерится как плоскогубцы, а на ладони у него маленькая ящерица.

Максим тоже невольно улыбаясь. В Алтын-Эмеле я конечно никогда не был и вряд ли буду, а вот «степную ящерицу» видел однажды в юности. Сидел с Пашкой и его другом на ступеньках дачного домика — вокруг пионы, кусты малины, солнце жжет плечи и головы, в рюмках ледяная вода ждет покорно. Пашкин друг залил в себя ее так много, что заснул полусидя: а я как раз заметил ящерку под камнем. Серая, лоснящаяся на солнце, размером с мизинец. Пашка метнулся к ней, поймал. «Смотри, — говорит, — сейчас в норку спрячется» и давай ее к носу друга подносить. Ну ящерка лапками подтянулась и юркнула сразу в ноздрю, а друг главное спит — глазом не моргнет. Я так смеялся, аж в животе больно.

Максим смеется. Пашка ящерку за хвост снова вытягивает, а она шмыг обратно в нос. На третий раз Пашка стал ее вытаскивать, а у него в руке хвост остался. Пашка подскочил, словно ошпаренный, друга растолкал и кричит ему: «Сморкайся! Сморкайся быстро!». Тот не может понять, в чем дело, но сморкнулся все-таки — ящерка пулей из ноздри вылетела, в траву куда-то. Убежала. Ржали до вечера самого. Глупость, разумеется, страшная, стыдно кому рассказать. Алина точно не оценила бы. Но ведь радостно отчего-то было.

Максим вздыхает. И жить хотелось.

Новый хвост у ящерицы-то отрос уже поди…Или умерла она. Как Пашка. Да и друг Пашкин тоже умер два года назад. Цирроз печени в рак перешел. Интересно сколько живут ящерицы?

Максим закашливается, женщина на соседнем сидении отодвигается.

Максим. Поисковой запрос: «Сколько живут ящерицы?»

«Как содержать живородящую ящерицу в домашних условиях. Что едят ящерицы, как рождаются ящерицы, опасны ли ящерицы для человека».

«Веретеница ломкая. Безногая ящерка с обликом змеи».

«Змеи и ящерицы — что у них общего?».

«Средняя продолжительность жизни ящерицы обычно составляет от одного до тридцати лет... В среднем большинство ящериц живут от десяти до двадцати лет…»

Троллейбус останавливается. Максим выходит. Его снова знобит. И кашель пристал, никак не отвяжется. Люди смотрят на Максима странно, как на инопланетянина. Максиму все равно.

Максим бормочет. Сейчас куплю для моей Алины самые красивые пионовидные розы и она меня простит. Обязательно. Ведь раньше прощала. Потом Алина обнимет меня и поцелует. Боже, как давно мы не целовались... Вечность.

Максим переходит дорогу, по правую руку, перед рядами цветочных ларьков, серое здание из алюкобонда с кривоватыми буквами. «А-Л-К-О-маркет». Магазин элитных спиртных напитков. Через стекло витрины видны бутылки: самых разных цветов и размеров, их много — от пола до потолка. Розовое вино, сидры, водка…от этикеток рябит в глазах.

Максим. Когда-то Пашка собирал коллекцию. Отпаривал, гладил, вклеивал этикетки в большой серый альбом с тяжелыми картонными листами. В коллекции встречались раритеты. Потом, правда Пашка и их пропил. Жалко Пашку…

Максим замедляясь, бормочет. Пить никак нельзя — я обещал. Обещал Алине и самому себе.

Максим делает несколько шагов по направлению к маркету.

Максим бормочет. Пить никак нельзя — я обещал. Обещал Алине и самому себе.

Максим берется за ручку двери.

Максим бормочет. Пить никак нельзя — я…

Максим бормочет. Совсем немного, чуть-чуть. В последний раз…

Сцена пятнадцатая

Комната Мухи. Муха лежит на кровати — в ушах белые затычки (беспроводные наушники — папа подарил). Звучит: «I want to shelter you, but with the beast inside, there's nowhere we can hide…», что-то вроде: «хочу тебя сберечь, но с таким зверем внутри мы не можем нигде скрыться».

Мама. Ми-и-ш, ты ужинать еще не захотел?

Мама. Миш, ты не слышишь, я тебя зову?

Муха поднимает голову, вытаскивает наушник. Ты что-то сказала, мам?

Мама. Я спрашиваю — ты ужинать еще не захотел?

Муха. Вообще можно уже.

Мама. Тогда иди, мой руки, я разогрею.

Муха спускает ноги с кровати, смотрит на маму. Она стоит в проходе между комнатами — не уходит. Взгляд у нее грустный, но не упрекающий. Муха опускает глаза.

Муха. Мам...хотел тебе сказать…не понимаю, зачем я это с аскорбинкой сделал… не знаю о чем думал…

Мама. Мне кажется я знаю о чем ты думал…

Муха вдруг начинает плакать.

Муха. Боюсь, что папа умрет…Боюсь, что перестану любить его…он на скамейке когда лежал, я же мимо сначала прошел — мне стыдно перед Тиграном было…а что если я тоже вырасту и стану алкоголиком? Зачем тогда вырастать, зачем тогда все…в чем смысл…

Мама подходит к Мише, прижимает к себе, утыкается лицом в волосы.

Мама. Ох, как вкусно ты пахнешь!

Муха. Чем?

Мама. Собой. Мишкой пахнешь. Такой уже большой, умный, все понимаешь…

Мама вытирая его слезы. Папа всегда будет тебя любить, и ты его тоже. Но это не значит, что ты несешь ответственность за его выбор. Это только его выбор, понимаешь? И если он осознает все-таки, что болен, но не захочет с этим ничего делать…что ж…

Мама разводит руками. Ты не он…Как бы нам ни хотелось, нельзя вложить свои мысли в чужую голову. Череп у человека крепкий, нет в нем предназначенной для таких целей дверцы.

Мама улыбается. А теперь хочешь секрет, Миш? Знаешь, ради чего я маленькая очень-очень хотела поскорее вырасти?

Муха отрицательно качает головой.

Мама. Чтобы спокойно ковырять арбуз ложкой!

Муха смеется. Серьезно?

Мама. Абсолютно! Вот мы тебя с папой за такое ковыряние не ругаем, а меня мой отец в детстве знаешь, как сильно ругал …

Мама Мухи хочет поймать еще что-то важное, но пока подбирает слова, бахает входная дверь: распахивается, с силой ударяясь о соседскую. Алина и Муха выбегают из комнаты, в коридоре стоит Максим. В любимом своем наряде — ватно-пузырчатом мешке, который пахнет кислятиной. Максим слегка покачивается, в руке у него букет из пионовидных роз.

Алина. Макс, ты что?

Максим молча протягивает букет.

Алина берет его. Один цветок роняет лепесток.

Алина. Ты пил опять…

Максим шепотом. Я сироп от кашля пил…Кашель пристал…антигриппин пил…упаковку…Тебе цветы понравились?

Алина кричит. Ты выпил всю упаковку антигриппина, совсем с ума сошел что ли? Там димедрол и парацетамол! Их нельзя с алкоголем мешать! Ты умереть можешь — это не шутки!

Максим. Тебе цветы понравились?

Алина. Макс, какие цветы?! Какие вообще цветы?! Ты посмотри на себя в зеркало! Если конечно дойдешь до него! Не понимаю как до дома сумел в таком состоянии добраться?!

Алина кидает букет на кухонный стол. Ну-ка, я сейчас почитаю, что это за сироп такой!

Достает аптечку.

Алина. Конечно, так и знала — этиловый спирт в составе! Вроде выкидывала же… Макс, тебе надо желудок промыть!

Максим. Не надо ничего мне…Ты меня не любишь…Никто меня не любит.

Алина замолкает, закрывает лицо руками.

Муха подбегает, гладит Алину по волосам.

Муха. Не плачь, мама…пожалуйста, не плачь…

Максим. А-а-а, это ты Мишка…

Максим кашляет минут пять, потом, берет букет, открывает шкафчик под раковиной и засовывает цветы в мусорную корзину.

Максим. Какой ты уже большой…и тебе папка тоже не нужен…

Максим до сих пор не снял обувь, пластилиновые ноги не слушаются, мягкие — все время ломаются. Максим двигается неспешно, держится за стену и вдруг замирает…стоит прижавшись к ней ухом, не дышит.

Максим. Ч-ч-ч…тихо…вы…слышите?

Алина вытирает слезы, смотрит на Максима удивленно. Что мы должны услышать?

Максим. Скребется в стене кто-то…

Алина. Нет…никто не скребется там, Макс…

Максим. Но я же слышу…точно скребется…лапки крохотные, как у ящерицы…

Алина подходит к Максиму, прикладывает ладонь ко лбу, но он ее тут же одергивает.

Алина. Макс, у тебя жар, наверное…

Максим больше не шепчет, он орет. Да что ты за и идиота меня держишь! Слышу же, скребется она внутри! Вот! Вот она, сейчас побежала в тот угол!

Алина. Боже, Максим, не пугай меня! Мишку не пугай!

Максим. Да что тут пугаться? Просто ящерка в стене, я ее вытащу! Только мне инструмент какой-нибудь нужен!

Алина. Никак ящерица в стену не могла попасть, Максим! Это галлюцинации, возможно…ты смешал то, что нельзя было…Максим!

Алина жестом показывает Мухе, чтобы принес телефон.

Максим больше не тихий — он громкий, быстрый, сплошное громадное ухо, гигантский соколиный глаз — муху на лету за крылышко поймает, а уж ящерицу-то!

Максим. Серая ящерка…маленькая…главное, чтобы хвост не сбросила…

Максим двигается вдоль стены, щупает ее, то наклоняется, то резко выпрямляется.

Максим. Главное, чтобы хвост не…Да вот же она!

Максим делает какие-то неестественные, смешные движения руками, похоже пытается ухватить что-то за зеркалом, он придерживает его головой, но зеркало все равно падает. Разбивается.

Осколки, крупные и совсем мелкие, разлетаются во все стороны. Один из них вонзается Мухе чуть выше щиколотки. Муха смотрит на тонкую ниточку крови, ему почему-то не больно.

Максим отвлекается от ящерицы, перестает щупать стену. Рассеянно глядит вниз, на пол, где лежит дырявое зеркало. Видит лицо человека. Но в нем не хватает каких-то частей, будто это лицо — головоломка. Надо покрутить, чтобы понять. Максим чувствует, что это кто-то знакомый, кто-то кого он хорошо знал…Лицо одновременно похоже на лицо Пашки, на Домового, и почему-то немного на Максима…Максим моргает. Догадка пугает. Неужели в зеркале — он сам? Вот это чужое, страшное лицо — его лицо?

Максим с трудом отрывает взгляд от отражения. Перед ним стоят Алина и Миша. Это точно они, он узнал их! Родные…где они были все это время? Максим так скучал по ним.

Максим. Помогите… Мне нужна помощь…

Муха. Хорошее было зеркало. И свет возле него мягкий, не желтый. А рама цела осталась. Ее папка сделал, когда мы только сюда въехали. Сколотил из досок от старого шкафа. Долго возился, из каждого пальца занозу потом вытаскивал. Покрасил в любимый мамин цвет — бирюзовый, и повесил.

Алина. Поисковой запрос: «Где в мире синхронно вспыхивают светляки?»

«Деревья вспыхивают в темноте фосфорическим светом. Но на самом деле — это мерцание многочисленных жуков. Насекомые зажигаются и гаснут на соседних деревьях практически синхронно»

«Местные моряки используют мерцание жуков, как маяки. Такое явление можно наблюдать в Малайзии»

Алина. Поисковой запрос: «Семейное путешествие в Малайзию».

«Мечтаете поехать в Малайзию всей семьей? Мы подскажем лучшие направления!»

Миша. Поисковой запрос: «Как актерам удается быстро запомнить большой текст?»

«Существует три основных способа запоминания текстов…»

« Если вам нужно узнать, как быстро выучить текст наизусть, то можно воспользоваться опытом актеров. Им приходится практически дословно заучивать сценарии к фильмам и театральным выступлениям...»

Свет гаснет. Из черного пустого пространства выходит Максим, смотрит в зал и говорит:

Максим. Поисковой запрос: «Алкоголизм».

КОНЕЦ