Клетка

В то утро впервые за весну Азиза проснулась от трели соловья, тут же выбралась из постели и выглянула в окно. Сначала уперлась взглядом в соседнее здание с полукруглым полым чердаком, сквозь который виднелся золотистый диск солнца, потом посмотрела вниз на пустившую цвет яблоню, на ярко-зеленую, еще мелкую листву клена, на неряшливо-полуживую изгородь палисадника и кучку жухлой листвы из прошлой осени. На термометре за окном пятнадцать градусов тепла, на часах полседьмого. Самое время для пробежки, пока патруль на улицах не появился.

— Здрасьте. Это ваша клетка? — спросила соседка из соседнего подъезда, когда Азиза в спортивной одежде и кроссовках вышла во двор.

— Здравствуйте! Какая клетка?

Жазира взглядом показала на квадратную, местами ржавую металлическую конструкцию за покосившимися сараями.

— Нет, конечно. Зачем она мне? — ответила удивленно Азиза.

— Ну, не знаю. Может, собак разводить будете, вы же говорили, что собаку завести собираетесь.

Азизе хотелось, конечно же, переубедить соседку, но, зная из прошлого опыта общения, насколько это затратно по времени, женщина передумала. Можно было бы возмутиться — тоже сработало бы, но не хотелось с утра портить настроение. Азиза глубоко вдохнула утренний воздух, снисходительно улыбнулась и пошла дальше. Жазира посмотрела ей вслед и покрутила у виска пальцем. Еще несколько соседей в течение недели спрашивали Азизу, не знает ли она, чья это клетка.

Анна Ивановна махнула ей как-то рукой из окна первого этажа, приглашая зайти. «Зачем только я заглянула к ней?» — подумала Азиза. Старуха не была занудной, скорее вредной, хотя и это не проблема. Запах ее квартиры — вот что беспокоило Азизу. Если можно называть запахом удушливый смрад, который появился с тех пор, как старухе исполнилось, кажется, девяносто. Дух этот молниеносно распространялся по подъезду, стоило хозяйке приоткрыть входную дверь.

В двухкомнатной квартире Анны Ивановны идеальный порядок, бледно-голубые деревянные квадратики на потолке блестят, словно их вымыли и натерли только что. Верхняя часть стен выбелена белоснежной известкой, панели — синей краской. На полу коврики, связанные лет пятьдесят назад, без единого пятнышка грязи. С порога видно кухню с черно-белой газовой плитой, возможно, первого советского выпуска. Кастрюльки, чайники, чашки, ложки на столе у высокого узкого подоконника сверкают в лучах солнца. Справа, в зале, над диваном висит шерстяной ковер, в серванте — хрусталь. На пороге — яркий синтетический коврик, такой чистый, что наступать страшно. Только откуда этот удушливый запах? Азиза с мужем даже развили теорию о том, что это дух старости — метафора заката жизни, хотя они никогда не чувствовали такой запах от других стариков или не замечали.

— Ты чего, собак разводить собралась? — старуха накинулась на Азизу с порога.

— Каких собак? — скривила губы женщина.

Старуха фальшиво осклабилась, обнажая мелкие желтые зубы.

— Да я ведь и не поверила, хотя Жазира долго убеждала меня, что это твоя клетка за сараями стоит. Говорит, муж к ней вернулся, пить бросил, вот и решили собак разводить во дворе, — старуха не скрывала любопытства, следя за реакцией Азизы.

— Анна Иванна, давайте по существу, — нахмурила брови женщина.

— А... Это, посмотри показания счетчика, там, в углу, а то ведь я не могу уже дотянуться, голова кружится...

Азиза открыла дверцу электрощита и продиктовала старухе цифры.

— Если это все, то я пойду, некогда мне, — сказала она, отворяя входную дверь.

— Ну, ты иди, конечно, вот только эта зараза, как она называется? — спросила растерянно старуха.

— Коронавирус, — подсказала Азиза.

— Да, говорят, запретили движение машин в городе, не сможет сын меня навещать, хочет к себе забрать. В кои-то веки оставляю свою квартиру...

Азиза впервые видела соседку растерянной и задержалась на пороге, снова прикрыла дверь.

— Не переживайте вы так сильно, Анна Иванна. Кончится карантин, вернетесь обратно. А мы будем присматривать за вашей квартирой.

— Да что с ней станется-то, с этой клеткой. Ты только это, не разрешай в мое отсутствие что-либо менять, ни в подъезде, ни во дворе, — сказала старуха.

— Анна Иванна, кому наш подъезд сдался, сами же говорили, с тех пор как построили в 1953 году, так ни разу не ремонтировали.

— Так-то это так, да только говорят, что сараи сносить будут. Слышишь, никаких сносов без меня, там мое варенье и вещи лежат. Если придут, так и скажи, что я не разрешаю, мне девяносто шесть лет, и я ветеран труда, так и скажи, меня в акимате знают. Чувствую, стоит мне уехать, они деревья в моем палисаднике вырубят и сараи снесут...

— Не переживайте, Анна Иванна, оставьте номер телефона, я с вами свяжусь, если что.

— Нет, тебе я не могу дать номер, возмешь у бабушки Алтынай со второго подъезда. А то станут все звонить, а я там в гостях, кому это понравится.

— Ладно, Анна Иванна, здоровья вам крепкого, увидимся после карантина, — Азиза вышла из квартиры и поспешила на улицу, чтобы продышаться.

Во дворе стоял председатель КСК Василий Иванович, его жильцы за глаза называли Чапаем. Маленького роста, квадратный, словно раздавшийся вширь, вместо того чтобы расти вверх, старик с выпуклыми глазами и застывшим взглядом.

— Здравствуйте, Василий Иваныч! — поздоровалась Азиза.

— Здравствуйте, вы не знаете, чья там клетка за сараями стоит? — спросил он.

— Вам тоже сказали, что я собираюсь в ней собак разводить? — ответила женщина вопросом на вопрос.

Глаза председателя словно вылезли из орбит, во взгляде появилось живое движение.

— Как это — разводить собак? Где? В квартире или во дворе?

— В сарае, — раззадорила председателя Азиза.

Он еще больше округлил глаза:

— Хм, а разрешение у вас есть?

— Нет, конечно, шучу, — улыбнулась женщина.

— Ну и шутки у вас. Так это ваша клетка?

— Нет, я не имею к этой клетке никакого отношения. Далась вам эта железяка. Вы бы лучше дворника наняли, полгода двор не убирали. В палисаднике куча листвы и мусора с прошлой осени.

— Дворника я уже нашел, придет сегодня после обеда. Тогда я заберу эту клетку, а то она мешает всем.

— А зачем она вам? — спросила Азиза.

— Распилю да на металлолом сдам, она же половину парковки занимает, все жалуются.

— Тогда уж я сама ее на металл сдам, мне деньги нужны. У меня дочь инвалид, вы прекрасно знаете, — обидчиво высказалась незаметно подошедшая к ним Жазира.

— Так пожалуйста, берите, только как вы ее распилите? — спросил Чапай.

Азиза развернулась и пошла домой, так и не дослушав их диалог. Клетка продолжала стоять на своем месте, видимо, председатель с Жазирой так и не поделили ее.

Через месяц Азиза увидела на двери дома объявление о том, что будут сносить сараи и необходимо освободить их в течение десяти дней. Анна Ивановна оказалась права. Женщина поспешила в соседний подъезд, поднялась на второй этаж и позвонила в дверь бабушки Алтынай.

Старушка сходу ошарашила Азизу новостью о смерти Анны Ивановны.

— Как умерла? Я же с ней разговаривала перед карантином, заходила к ней.

— Она ногу сломала, сын и отвез ее в больницу, а там Анна Ивановна заразилась ковидом, сгорела за два дня... Теперь все родственники на карантине сидят. И попрощаться не дали, не пустили. Они даже не знают, где ее похоронили, — бабушка горько вздохнула.

— Ничего себе! А я хотела ей позвонить, сказать, что сараи сносят, у нее же там варенье, она говорила...

— Как сараи сносят?! — у старухи от удивления вытянулось лицо.

Тут с первого этажа раздался голос Жазиры:

— Не имеют права, я писать буду, я им покажу!

— Чапаю надо позвонить в КСК, интересно, он в курсе? — спросила Азиза.

— Этот жучара, конечно же, в курсе. Он же и повесил это объявление. Ты что, не видела, подписано КСК «Нурсулу», — ответила Жазира.

— Я ему позвоню сейчас же, — сказала Азиза и набрала номер КСК.

Председатель сразу начал оправдываться:

— Так мне из акимата позвонили, сказали срочно оповестить жителей.

— Как позвонили, это же территория кондоминиума, они не могут снести сараи без нашего разрешения. По закону о жилищных отношениях они должны наше разрешение получить.

— А у вас есть документы на сарай? — спросил Чапай.

— Надо проверить, — ответила Азиза, — а вы вообще на чьей стороне?

— Конечно же, на вашей, — сказал председатель.

— Тогда зачем объявление повесили без уведомления жильцов?

— Это и есть уведомление, к тому же мне с акимата приказали, — ответил Чапай.

— При чем тут акимат! Вас выбирали жильцы, а не акимат. Я буду писать Согымтаеву, сегодня же письмо подготовлю и подписи жильцов соберу, — спонтанно приняла решение Азиза.

— Да, пишите, и побыстрее, только меня в известность поставьте, как ответ получите. Только боюсь, что письмо поступит на рассмотрение обратно в наш акимат. Думаете, это первый случай в нашем районе? — предупредил Чапай.

Вечером Азизе позвонили с незнакомого номера. Она подняла трубку и услышала мягкий, вкрадчивый голос:

— Азиза-апай, меня зовут Даурен, я вам из акимата звоню. Как вы себя чувствуете?

— Хорошо, — недовольно буркнула Азиза, чувствуя подвох.

— Я хотел насчет сараев поговорить. Мне сказали, только вы против сноса, остальные все согласились. Может, договоримся?

— Как это я одна, все жильцы против сноса! Не буду я с вами ни о чем договариваться, мы письмо подготовили акиму города, вот пусть ответит, тогда посмотрим, — возмутилась женщина.

На следующий день Даурен подкараулил Азизу во дворе.

— Добрый день, вы Азиза-апай? — елейным голосом поинтересовался мужчина.

— Да, а вы кто?

— Я же Даурен из акимата, вчера вам звонил, –— сказал мужчина, показывая удостоверение.

— Не буду я с вами разговаривать, пока ответ из горакимата не получу.

— Хорошо, апай, можно вопрос задать? А чья это клетка? — спросил он.

— Не знаю, чья это клетка, и знать не хочу! — ответила женщина.

— Вы, пожалуйста, выслушайте меня, я ведь могу вам помочь, разрешение на разведение собак получить.

— Да не собираюсь я разводить собак! — повысила голос Азиза.

— Ну, тогда я вам новый сарай выстрою, большой и красивый, только в другом месте.

Женщина поспешила домой, не дослушав его.

Как и ожидал Чапай, аким города передал письмо на рассмотрение районному акиму. Азиза узнала об этом через месяц от Даурена. Сам он заявился во двор дома с бригадой строителей, когда закончился карантин и зелень деревьев выгодно прикрыла ветхие сараи. Он представил жильцам бригадира Жамиля и произнес короткую речь.

— Вот, дорогие жители, дошла очередь и до вашего двора. Жамиль с бригадой произведут полный ремонт прилегающей к дому территории. В течение двух недель он установит здесь детскую площадку, спортивные тренажеры, освещение и шлагбаум. Сараи мы сносить не будем, поскольку мнение горожан — самое главное для акимата. Мы ваши сараи отремонтируем. Еще одна радостная новость — мы проведем через ваш двор дорогу, поскольку у вас нету доступа для въезда пожарной машины.

— Так вот из-за чего весь сыр-бор! Вы хотите через наш двор дорогу к этому особняку провести! — выкрикнула Жазира, указывая на двухэтажный дом за сараями. — Сараи снести и ему нашу территорию продать!

— Нет нам никакого дела до особняка, мы занимаемся благоустройством вашего двора. А вы вместо того, чтобы благодарить нас и воспользоваться возможностью улучшить условия проживания, устраиваете тут балаган! — неожиданно вступил в разговор бригадир Жамиль.

Тут же начался гвалт, перебивая друг друга, спонтанно выступили почти все жильцы дома. Через час прений по лицу бригадира стало понятно, что он сожалеет о том, что вступил в перепалку. На втором этаже особняка Азиза заметила промелькнувшую за шторой тень, кто-то прикрыл окно.

— Дорогие жильцы, мы идем вам навстречу, но и вы должны нас понять. Я призываю вас к сотрудничеству, простите, меня вызывают на работу, на участке проблема, трубу прорвало, — завершил встречу Даурен и, вглядываясь в экран смартфона, поспешил к машине.

На следующий день, на всякий случай перебирая в сарае вещи, Азиза невольно подслушала беседу Жазиры с бригадиром.

— Это ваша клетка? — спросил ее Жамиль.

— Нет, конечно, я же собак не развожу, — ответила женщина.

— При чем тут собаки? А кто разводит собак? — спросил недоуменно Жамиль.

— Азиза из седьмой квартиры.

— Так я же ее спрашивал, она не знает ничего про эту клетку.

Азиза вышла из сарая и громко поздоровалась. Жазира метнула растерянный взгляд в ее сторону, потом подошла к ней вплотную и зашептала:

— Это я специально сказала, чтобы он, как Чапай, на клетку глаз не положил. Вы же обеспеченная, и муж хорошо зарабатывает. Вам не понять, а мне даже в пособии 42500 отказали, вот как мне дочь-инвалида поднимать?

Азиза посмотрела Жазире прямо в глаза.

— Слушайте, если вам нужна материальная помощь, обратитесь в социальную службу. И прошу вас, прекратите распространять про меня сплетни, будто я собак развожу, — сказала она нарочито громко и снова зашла в сарай.

Жазира последовала за ней, остановилась у открытой двери, с любопытством заглядывая внутрь:

— Азиза, вы все неправильно поняли. Я же мать-одиночка, у меня дочь-инвалид...

— Короче, что вам от меня нужно?

— Вот хотела эту клетку на металлолом сдать... Но надо же ее распилить, для этого надо людей нанимать, это все деньги... Ваш муж не может мне помочь? — жалостливо спросила женщина.

— Он же программист, а не слесарь, у него даже инструментов нет, попросите кого-нибудь другого. И, в конце концов, отстаньте от меня с этой клеткой! — повысила голос Азиза.

Но Жазира не уходила, постояла немного у сарая и снова обратилась к Азизе:

— Как вы думаете, если я продам ее Жамилю, сколько денег надо просить?

— Делайте что хотите, — сказала Азиза и закрыла дверь сарая.

Она проводила онлайн-семинар со студентами, когда увидела на экране смартфона пять пропущенных звонков от Жамиля. Закончив занятие, тут же перезвонила бригадиру.

— Азиза-апай, здравствуйте! Вы можете во двор выйти, тут произвол происходит! — кричал бригадир в трубку.

— А что случилось?

— Тут клетку увозят! А я за нее Жазире-апай десять тысяч заплатил.

— А я тут при чем?

— Так это же ваша клетка! Она сказала, что вам деньги отдаст.

— Слушайте, я не имею никакого отношения ни к клетке, ни к Жазире, — Азиза нажала на кнопку отбоя и выглянула в окно.

В зазоре чердака соседнего дома чистое голубое небо, на месте палисадника чернеет свежий асфальт. На термометре за окном двадцать пять градусов тепла. Со двора с грохотом выезжает грузовая машина, и в кузове у нее — огромная, местами проржавевшая клетка.