Остановить часы с кукушкой

Признаюсь честно, я с детства боялся часов с кукушкой. Даже сейчас от одного воспоминания о том времени, когда родители отсылали меня на выходные к бабушке, бросает в дрожь. Там в спальне висели именно такие часы. Сколько раз уговаривал я бабушку заменить ужасный механизм электронным. Но она оставалась глуха к просьбам, считая их капризом. И каждый вечер я молился своим детским богам, чтобы заснуть до того момента, когда кукушка начнет озвучивать наступление очередного часа. Было в этом что-то гипнотическое, будто некая сила хочет подчинить своей воле и увести туда, откуда нет возврата.

Сегодня полузабытое ощущение повторилось и многократно усилилось. В номере отеля, где я остановился, на стене висят часы с кукушкой — кошмар далекого детства. Когда я лег в кровать, то понял, что теперь даже не нужно слышать механическое кукование, чтобы впасть в ступор — достаточно и тиканья. Из-за отчаянных попыток дышать не в унисон с хронометром, отмеряющим минуты и секунды, стало не хватать воздуха. В горле запершило. Чтобы отвлечься и призвать сон, я начал мысленно перебирать события, которые случились за день. Скучный, ничем не примечательный понедельник, не считая одного мелкого происшествия…

Когда я шел через внутренний дворик к номеру, то ощутил на тыльной стороне шеи какое-то насекомое и, пытаясь стряхнуть, раздавил его. На ладони остался оранжевый след, словно от пыльцы местного цветка (забыл его название). Даже воспоминание об этом вызвало неприятное чувство и заставило подняться с кровати, чтобы помыть руки, хотя перед тем, как укладываться спать, я принял душ.

Щелкнув выключателем, я открыл дверь ванной комнаты и подошел к умывальнику. Именно в этот момент голова закружилась в первый раз. Воображение услужливо нарисовало картинку, будто я — кукушка, раскачивающаяся на маятнике гигантских настенных часов. Пришлось опереться о стену и плеснуть в лицо холодной воды из-под крана.

Стало легче. Я тщательно вымыл руки и подумал, что завтра устрою день отдыха. А сегодня первым делом остановлю часы, чтобы избавить себя и от тиканья, и от того звука, с которым уходит в небытие очередной час.

«Самое простое и самое сложное — остановить часы в нужный момент. Время — оно всегда немного за гранью. Например, случается такое в природе, что грачи прилетают невовремя. Зато кукушки готовятся к дальнему перелету, который всегда связан с изменениями во времени. Пусть это будет перевод стрелок либо простая смена дня и ночи, но это всегда немного прыжок в параллельную реальность».

Я еще поразмышлял о птицах, утешая себя мыслью, что, может, и не раздавленное насекомое оставило давеча след на ладонях, а те самые пресловутые пернатые. Я задумчиво почесал шею и нащупал небольшой болезненный бугорок.

Вздрогнув, я вернулся к реальности. Ненавижу всяких насекомых — еще не хватало, чтобы это оказалась ядовитая тварь, укус которой может вызвать аллергию или еще что похуже. От этой мысли прошиб пот. Захотелось вернуться в ванную комнату, чтобы еще раз умыться и попытаться при помощи двух зеркал разглядеть, что там у меня сзади.

«Возможно, это просто родинка, которую я раньше не замечал. А что если насекомое ужалило прямо туда? Может ли это быть опасным? Пожалуй, лучше все-таки смазать место укуса каким-нибудь антисептическим средством», — подумал я.

«И это надо сделать вовремя, чтобы не дать яду распространиться. Времени много и мало, но когда останавливаешь часы — есть в этом что-то мистическое. Время не должно стоять, как говорила Белая Королева. В нем, как и в пространстве, надо передвигаться быстро. А если станешь медлить, этот страшный зверь по имени Время тебя сожрет. Он как черная дыра, как дуло пистолета. А ты мишень. Раз — и нет тебя. Выстрел может и не попасть в цель, если ты отнесешься к этому зверю с уважением, а не будешь пытаться его убить. И тогда раз — и уже весна. А ты проспал всю зиму, как медведь. А не шатался по белому снегу. Как в какой-то умной песне.

Не надо торопить зверя, но и не надо спешить самому. Живи в своей эпохе, путешествуй в мыслях или снах по разным прочим временным отрезкам — темным туннелям. А если не найдешь дорогу назад, если не вернешься к себе, то что это будет — смерть, безумие, долгий-долгий сон или просто переход в иную реальность? Реальность, когда ты просыпаешься, а мир уже другой, а ты не помнишь прежней действительности и продолжаешь жить уже в этой», — подумал я и проснулся.

Находясь под впечатлением от этих размышлений, я даже не особо удивился, обнаружив, что нахожусь в омерзительного вида каморке с мебелью столь замызганной и ветхой, словно ее сделали в конце позапрошлого века. Я поднялся с жесткой кровати, оказавшейся на деле сложенными друг на друга досками с набросанным сверху тряпьем. Голова кружилась. Шея ныла — невозможно было притронуться к ней. Я снова опустился на импровизированное ложе и провалился в сон.

«А на другой день и этого мира уже нет, а есть совсем новый. И не факт, что там ты останешься тем же человеком. Или останешься им вовсе».

В следующий раз я проснулся на берегу реки и некоторое время просто лежал, слушая неторопливый рокот воды, ощущая запах тины и почему-то вкус тухлой рыбы. Шея совершенно затекла. А голова кружилась так сильно, что невозможно было подняться. Давешний укус (а теперь я не сомневался, что это был укус) стал большим и горячим очагом боли. Надо было хотя бы доползти до реки, чтобы намочить сухие губы и напиться прохладной воды, но я потерял сознание. А может, уснул.

«А то, к примеру, станешь своей собственной собакой, или еще хуже — укусом гадкого насекомого у нее на шее, или клавиатурой ноутбука, а пальцы прошлого или будущего будут полировать твои же мышцы шеи».

Пробуждение не порадовало переменами к лучшему. Кругом был раскаленный песок. Я лежал навзничь, не в силах даже перевернуться. Все тело жгло. Особенно невыносимой была боль в чудовищно распухшей шее. Что это? Новая явь или просто другой сон? И можно ли заснуть во сне?

«Кто тогда будет подсказывать сюжеты для новых рассказов: ты, или клавиатура (то есть нынешний ты), или голос за окном, или твои друзья? Только твои ли уже это будут друзья? Да и есть ли они? И есть ли у них ты, и зачем вы, собственно, нужны друг другу?»

Очередной всплеск сознания застиг меня на бугристой вертикальной площадке, на которой я держался совершенно непостижимым образом. Поверхность была теплой на ощупь, пахла потом и ритмично вибрировала, словно дышала. В этой реальности у меня ничего не болело — напротив, во всех членах была приятная легкость. Казалось, что стоит оттолкнуться, и я запорхаю в воздухе, словно насекомое или птица. Так я и поступил, но, не успев насладиться новыми ощущениями, боковым зрением уловил замысловатую тень, которая надвигалась громадной растопыренной пятерней. Взмыв повыше, я внезапно осознал, что ситуация, с которой началась эта череда реальностей, обернулась другой стороной. Теперь летающей тварью был я сам, а внизу, по тропинке гостиничного сада, шел человек, почесывая шею. Решив держаться от опасного соседства подальше, я все летел и летел, набирая скорость, пока не оказался в знакомой комнате видимо, угодив в открытое окно, Я заметался, пытаясь выбраться на свободу, но вместо этого врезался в распахнутые створки настенных часов и ввалился внутрь. Ловушка захлопнулась, и я стал биться о стенки. А когда наступил очередной час, мне довелось столкнуться с детским страхом вплотную. И отнюдь не в фигуральном смысле — кукушка, движимая кронштейном часового механизма, стала наклоняться прямо на меня. Ее гигантский раскрытый клюв заслонил собою весь горизонт, выкрикнув на прощание хриплое «ку»…